– Да знаю, – отмахнулся Санат. – Чай будешь?

Санат подошел к столу, который сколотил сам, и принялся разжигать самовар, который в благодарность за вино подарил ему Лакил. Труба тянулась от самовара к печному дымоходу.

Левмир следил за его действиями, но на душе все еще неспокойно. Хотелось точно знать, что Санат верит.

– Я ведь сразу за вами пошел. Там, за деревом стоял.

– Левмир, все нормально, – сказал Санат. – Я тебя видел там. Принеси-ка лучше воды.

Приободрившийся Левмир выполнил поручение. Санат залил воду в пузатый самовар, поставил на стол заварник и чашки, отмерял заварку специальной ложечкой.

– Еще видел девчонку, с которой ты беседовал, – добавил Санат, не глядя на Левмира. – Давно ее знаешь?

Левмир покраснел и отвернулся. Обсуждать увиденное чудо не хотелось.

– Нет. В первый раз увидел.

– Ясно. Красивая девчонка. Понравилась?

Левмир в ответ пробурчал что-то невразумительное, и Санат улыбнулся. Он будто бы слышал не слова, а то, что за ними скрывалось.

– Не увлекайся, паренек, – посоветовал Санат. – Заведет она тебя… не туда.

«Поцелую-заколдую-к-алой-речке-унесу!» – вспомнил он, как девчонка, назвавшаяся забавным именем И, произносила этот старый детский заговор. Тогда прозвучало шуткой, но теперь, после слов Саната, по коже пробежали мурашки.

– А кто она? – спросил Левмир. – Ты ее знаешь?

– Можно и так сказать, – поморщился Санат. – Она… Ну… Считай, что она – фея, живущая в лесу.

– Правда? – вытаращил глаза мальчик. В другое время он бы посмеялся над этими сказками, но не теперь. Потому что девчонка и в самом деле была волшебной.

– Она не человек, вот что тебе нужно знать. Люди для нее – забавные игрушки и только. Тебе может показаться, что она с тобой дружит, но это не так. Если повезет – поиграет и бросит. Не повезет – домой не вернешься.

– Злая фея? – прошептал Левмир.

– Не злая. Но и не добрая. Такая вот особенная фея. Ладно, хватит о ней. Давай чай пить.

Когда с чаепитием покончили, Левмир направился к дому, но у забора его окликнули по имени. Обернулся и увидел Исвирь. Черноволосая, черноглазая девушка в ярко-зеленом платке, пряталась за колодцем так, чтобы со стороны дома Саната ее не заметили. Левмир прищурился. Из-за нее он чуть не попал в доносчики!

Сунув руки в карманы, Левмир небрежной походкой подошел к колодцу и, показывая, что понимает маскировку, принялся крутить ворот, поднимая ведро.

– Ты у Саната был? – зашептала, волнуясь, Исвирь.

– Ну и что? – усмехнулся Левмир, чувствуя себя рядом с ней почему-то взрослым и мудрым.

– Так… Как он там?

– Нормально. Жив-здоров.

– Сильно его?

Левмир вытащил ведро, но понял, что пришел без ковша. Поколебавшись, приложился к ведру губами. Увидь такое отец – влепил бы подзатыльник.

– Ну? Что же ты молчишь? – торопила девушка.

– Пью, видишь? Ничего ему не будет. Здоровее тебя.

– А ты ведь часто к нему заходишь, хорошо его знаешь? – не отставала Исвирь. Явно чего-то хотела, но не решалась спросить.

– Ну так что ж?

– А что он любит? Что ему принести можно?

– Пирогов! – усмехнулся Левмир.

Исвирь покачала головой.

– Я видела, с каким лицом он пироги принимает. Не к душе они ему. Что он сильно-сильно любит?

Левмир задумался. Он не помнил, чтобы Санат что-то с аппетитом ел или хотя бы говорил о каком-либо кушанье. В первый день он вроде бы охотно пил вино, но где ж этой несчастной раздобыть вина?

– Чай! – воскликнул он.

– Как?

– Чай он любит. Крепкий заваривает – аж во рту вяжет. Вот. А больше – не знаю.

Бросив ведро в колодец, пошел к дому. Робкое «спасибо» достигло ушей, и Левмир только рукой махнул в ответ.

***

Чуть стемнело, и на улице поднялся шум. Левмир подбежал к окну. Сердце ёкнуло. Толпа парней – почти сплошь те же, что и днем – подходили к дому Саната. Шумели и галдели, а громче всех хохотал Саквобет, лицо которого напоминало баклажан. «Убьют! – подумал Левмир. – Твердо решились!»

Отца не было, он еще днем уехал в город – решать какие-то вопросы с новыми хозяевами. На кого надеяться? Что делать? Левмир рванулся из дома – не образумить, так хоть напугать парней грядущей карой.

– Далеко? – окликнула мать, суетившаяся у печи.

Левмир молча вылетел во двор, добежал до жилища Саната, с ужасом понимая, что никого не видно – зашли. В глазах потемнело, Левмир чуть не упал. Вот знакомая дверь. Дернул на себя, влетел внутрь.

– Вы! Вы! – задыхаясь, кричал Левмир.

Тишина. Все смотрят на Левмира – кто с испугом, кто с любопытством, а кто и вовсе с улыбкой. Ни драки, ни смертоубийства. У каждого в руке кружка, несколько бутылок с мутноватой жидкостью стоят у печки. Гости расселись на полу, а сам хозяин восседает на лежаке, с сомнением разглядывая налитое в кружку пойло.

– О, Левмирка! – воскликнул Саквобет. – Накатишь за компанию, за дорогого соседа?

Все рассмеялись, но холодный голос Саната будто ножом вспорол этот гам, прозвучав отчетливо и громко:

– Только попробуй. Тебе сперва я всыплю, а потом Лакил добавит, да так, что зубы из задницы вылезут.

– Да ладно, не серчай, хозяин! – смеялся Саквобет. – Давай уже, за мир!

– За мир, – вздохнул Санат и, зажмурившись, опрокинул кружку в рот. Его примеру последовали остальные. Только Левмир, не сводящий глаз с Саната в поисках признаков принуждения, заметил, как при слове «хозяин» вспыхнули его глаза, искривились губы.

– Садись, малой, чего ноги топчешь попусту? – предложил кто-то.

Левмир опустился возле стены рядом с Ровбалом. Тот потеснился, похлопал мальчишку по плечу и даже достал из-за пазухи яблоко. Левмир почему-то посмотрел на Саната, будто спрашивая разрешения, и тот чуть заметно кивнул. Яблоко оказалось кислым, но сочным, Левмир с удовольствием его сгрыз.

Когда руки и ноги, наконец, перестали трястись от волнения, Левмир начал прислушиваться к разговорам. Поначалу в них не было ничего любопытного – одни сплошные удары кулаками в грудь и заверения в вечной дружбе. Санат с улыбкой кивал, изредка вставляя словечко-другое. Замирение постепенно переходило в попойку, и Левмир начал подумывать о том, чтобы улизнуть домой, когда Саквобет, выпив залпом кружку, которая у него больше напоминала кувшин, спросил:

– А что, Санат, ты правда у вампиров в тюрьме сидел?

Левмир затаил дыхание. Ему страсть как хотелось послушать про вампиров, но расспросить Саната всегда стеснялся. Думал, не очень-то ему будет приятно бередить старые раны. Саквобет такими мыслями не терзался.

– Было дело, – кивнул Санат, на которого самогонка, казалось, вовсе не действовала. – Просидел год.

– Ну и как они? Многих видел?

– Ну… – пожал плечами Санат. – Некоторых. Их ведь не так чтобы очень много…

– Это как так? Ну, охраняли-то тебя…

– Люди.

– Люди? – Саквобет вскочил, сжал кулаки. – Это что ж за…

– Не шуми, сядь, – успокоил его Санат. – Люди в городе работают на вампиров. Сами вампиры не работают, платят людям. Обычно это те, кто хочет стать вампиром. Едут из деревень, нанимаются и ждут своего часа. Иные дожидаются, иные нет. Многие так и оседают, семьи там заводят. У вас разве не знают об этом в деревне? Наши все знали. Многие даже к знакомым ездили в гости в город, а то и наоборот. Правда, с города не больно-то охотно ездят. Вампиры следят, чтобы человек от всего человеческого отошел, всех родных забыл. Иначе не обратят. Им такие не нужны.

Стало тихо. Все молча смотрели на Саната, лицо которого тускло освещала керосиновая лампа. Лампу подарили ему опять-таки девушки, и все об этом знали, но сейчас никто не обращал внимания на такую мелочь.

– Что ж за человек это, если о близких ради вампирства позабудет? – пробурчал Саквобет. – Вампир и есть…

– Каждый сам себе путь выбирает, – ответил Санат. – Не нам судить.

– Да я б им без суда головы поразбивал всем! – взревел Саквобет.