Девочка напевала без слов, то повышая, то понижая тон, но ни разу не прервалась. Это показалось Левмиру невероятным. Он наклонился ближе, чтобы услышать ее дыхание, но И вдруг ответила на движение, прижавшись теснее. Танец продолжался, песня лилась, перемежаемая журчанием ручья.

Блекла луна, небо серело, близился рассвет. Левмир видел все это, но не мог прервать волшебного танца. Понимал, что осталось всего ничего до утра, до поездки на донацию, после которой он и так будет – тряпка тряпкой, а тут еще бессонная ночь. Левмир все понимал, но чувствовал на шее ароматное дыхание И, ощущал ее пальцы, теперь теплые и нежные, необычную ткань платья, гладкую кожу под ним. Боялся резко вдохнуть, чтобы не разрушить сказку.

Мелодия, которую напевала И, сошла на нет. Стало тихо, лишь ручей журчал, да где-то далеко начали чирикать птицы. Дети замерли посреди полянки. Медленно И открыла глаза, посмотрела на Левмира.

– Спасибо, – шепнула она.

– За что? – хриплым шепотом отозвался он.

– За танец. Я раньше никогда взаправду не танцевала, только с учителем.

Девочка шагнула назад, разрывая объятие. У бревна обулась. Левмир тоже надел ботинки, чувствуя какую-то незавершенность. Будто он что-то должен сказать или сделать, но не сделал, и это сверлило ему сердце.

– Пора, – сказала И. – Беги домой. Подожди! Совсем забыла. Вот.

Подойдя к мальчику, сунула ему в руку что-то, напоминающее монету. Левмир поднес подарок к глазам. Монета оказалась необычной, на ней была выгравирована голова дракона и все. На краю Левмир увидел маленькое ушко, будто бы для того, чтобы продеть шнурок.

– Давай так, чтобы не потерял. – И выдернула откуда-то из рукава платья белую ленточку, от чего рукав немного потерял форму, и, скрутив ее в тонкий шнурок, продела через ушко на монете. – Иди сюда.

Левмир наклонился, и девчонка завязала ленточку у него на шее.

– Вот так, – пропела она, спрятав монетку ему под рубаху. – Смотри, никому этот медальон не показывай. Это наш секрет, понял?

– Понял, – кивнул Левмир. – А что…

– А когда придешь на донацию, там его покажешь. И все. Ничему не удивляйся, ничего не говори. Просто покажи и спокойно жди. Ну все, беги, мне нужно… В общем, беги!

Левмир сделал несколько шагов и обернулся. Девчонка смотрела на небо, на лице появилось выражение озабоченности. Заметив, что Левмир остановился, И поморщилась.

– Ну чего ты? Иди! Утро почти!

– А мы увидимся еще? – спросил Левмир, краснея.

Улыбнулась:

– Через неделю. Приходи?

– Обязательно! – заверил ее Левмир. – Пока!

Девчонка махнула рукой. Когда Левмир еще раз обернулся, дойдя до первых деревьев, полянка опустела. Он шагал к дому, сжимая под рубахой медальон. Ленточка пахла так же, как И, Левмир то и дело подносил ее к носу.

Она неслась среди деревьев, спотыкаясь о выпирающие корни. Петляла, путая след, не в силах смириться с тем, что бежать бесполезно. Преследователи близко, смыкается круг. Сзади слышится волчий рык, слева клубится туман. Стая летучих мышей с писком вьется над головой.

Под ногами образовался овраг, и жертва, вскрикнув, скатилась вниз. Летучие мыши пролетели дальше, рычание затихло. Неужели шанс? Жертва поднялась на ноги и побежала по дну оврага, пока края не снизились настолько, чтобы выскочить из него. Слева, далеко позади, взвыл волк. Тумана не видно. Неужели…

Впереди просвет. Жертва удвоила усилия, и вскоре выбежала на проторенную через толщу леса дорогу. Влево – город, царство смерти. Вправо – деревня. Муж, дети, привычная каждодневная работа. Жертва побежала направо. Старалась не замечать потрескивания сучьев, доносящегося из леса, изредка мелькающих силуэтов и заливистого смеха. Пусть это все будет разыгравшимся воображением. Лишь бы дотянуть до рассвета!

Черная фигура в развевающемся плаще замерла посреди дороги. На миг жертва сбилась с шага, но стоящий поманил к себе, и она решилась. Жертва помнила всех пятерых охотников, и этот не походил ни на одного из них. Жертва упала в его объятия, задыхаясь от бега и пережитого страха, глотая слезы.

– Ну-ну, тише, – улыбнулся вампир. – Сейчас все закончится.

На дорогу выскочили пять охотников в одинаковых серых балахонах, и возглас разочарования вырвался из их глоток. Жертва, с которой они столько времени увлеченно играли, безвольно повисла в руках чужака, допивающего последние капли. Миг – и безжизненное тело лежит на обочине, уставившись на луну гаснущими глазами. Одна из серых фигур вышла вперед.

– Лорд Эрлот! – прозвучал гневный женский голос. – Ты испортил нам всю игру!

Эрлот улыбнулся, язык скользнул по окровавленным губам. Кровь, выпитая из горла живого человека, да еще в таком количестве, будоражила. Чувства обострились, мысли разбежались в разные стороны, вопя от наслаждения. Взяв себя в руки, Эрлот окинул взглядом охотников. Та, что вышла вперед – миледи Атсама. Хотя капюшон скрывал лицо, голос не оставлял сомнений. Остальных пока опознать не получалось. Они застыли на почтительном расстоянии, пряча лица.

– Ну так пожалуйся королю, – сказал Эрлот. – Впрочем, не беспокойся – сам доложу. Тем более что я здесь по его просьбе.

Эрлот сделал вид, что хочет уйти, но миледи Атсама схватила его за руку. Нет, она не была смелой – просто находилась в своих владениях. К тому же помнит об участи герцога Освика.

– Ну, погоди же, милый, – проворковала миледи. – К чему торопиться? Давай поговорим, посмотрим, что можно сделать…

Белая ладонь с изящными длинными пальцами отбросила капюшон, и по плечам рассыпались густые темно-рыжие волосы, почти черные в лунном свете. Безупречные черты надменного лица кривились в непривычной заискивающей гримасе. Остальные охотники тоже сняли капюшоны. Эрлот узнал вытянутое лицо Варэлла, седые нечесаные патлы Каммата, приглаженные жиром волосы Мэросила и широкие скулы Олтиса.

– Давно не виделись! – Эрлот развел руки, словно для объятия. – Надо же, какая неожиданность. Все лорды здесь. Неужели кроме меня у короля не осталось верных соратников?

– Давай ближе к делу. Чего ты хочешь? – сказала Атсама.

Эрлот смотрел на нее холодным взглядом.

– Речь не о том, чего хочу я, а о том, чего хочет король, – заговорил он. – Король хочет, чтобы я разобрался с вами так же, как с Освиком. Король хочет, чтобы его слово означало закон. И я его в этом прекрасно понимаю. Уничтожить ради одного ужина девушку, которая может кормить тебя еще лет сто – что может быть нелепее?

Атсама рассмеялась.

– Ты так и не запомнил человеческих сроков, Эрлот? – сказала миледи. – Сто лет? Пятьдесят – в лучшем случае. Может, шестьдесят. Считая со старостью, а кровь стариков, сам знаешь, никуда не годится.

– Что ж, если тебе хочется обсудить это…

– О, нет, нет! – взмахнула руками миледи. – Давай обсудим другое. Что мы можем для тебя сделать, чтобы король остался доволен докладом? Хочешь поучаствовать в следующий раз? Поверь, нет ничего увлекательнее! Мы можем взять побольше жертв, чтобы добавить игре огоньку.

Мысль о том, чтобы еще разок вонзить клыки в тело человека, дать им, наконец, выполнить данное природой предназначение, заставила Эрлота непроизвольно вдохнуть. Ночь полнилась ароматами.

– Я не играю в игры, – покачал головой Эрлот, пряча взгляд. – Меня интересует только то, что годится в пищу. Люди и их кровь. Поговорим об этом? Есть некоторые соображения.

Но миледи заметила его замешательство. Она оглянулась на сообщников, шагнула вперед и, понизив голос, заговорила:

– Брось, Эрлот. Хватит играть в послушную собачку. Как насчет встретиться в более приятной обстановке? Мы можем запустить наши сердца, выпить по бокалу вина, а потом… Ну, вспомним, каково это – быть людьми.

– Ночь перед казнью? – улыбнулся Эрлот. – Что ж, вряд ли я смогу тебе в этом отказать.

Миледи отстранилась. В глазах мелькнуло что-то крайне опасное, что очень понравилось Эрлоту. Атсама злилась и боялась, теперь все стало на свои места.