– Нам известно все, к чему имеет отношение мисс Лоэтли, – обрывает его инквизитор. – В каких отношениях состоите с мисс Эйлин Чайльд?

– Ни в каких…

Быстрый, болезненный удар в печень заставляет Сола обвиснуть на цепях. Инквизитор хватает его за челюсть, заставляя смотреть в глаза.

– Не лгать мне! – процеживает он сквозь сжатые зубы. – Эта ведьма – твоя жена!

«Они подслушивали наш разговор в камере», – запоздало соображает Сол. Снова удар, в солнечное сплетение, так, что темнеет в глазах и перехватывает дыхание.

– Что вы замыслили? В какой связи состоите с хранителем тайной печати? Как он связан с Филинами и Рипперджеком? Кто направлял удары дулдитов?! Отвечать!!!

Твердые, холодные пальцы сжимают горло Эдварда. Сол повисает на удерживающих его веревках. Ноги тоже привязаны, но кольца явно не рассчитаны на его рост. Инквизитор получает коленом в пах, отпускает горло пленника, невольно отступает, скорчившись от боли.

– Ты… – хрипит он, – ты сам себя жрать будешь… я с тебя всю кожу сниму, лоскутами…

В этот момент сумрак за его спиной словно сгущается, обретает форму силуэта. Невысокий и сутулый, с длинными, как у орангутана, руками, в висящей мешком одежде, этот человек с первого взгляда вызывает страх и отвращение. Не сумев сдержаться, Сол застывает, глядя на неизвестного за спиной инквизитора. Черный мундир перехватывает этот взгляд.

– Не пытайся меня дурачить…

Эти слова, как в плохом кино, прерываются, когда покрытые бурыми волосами ладони сжимают горло инквизитора. Неизвестный всем весом наваливается на жертву, валит ее на пол, где происходит недолгая, ожесточенная борьба. Наконец странный человек поднимается на ноги, а инквизитор остается лежать – с посиневшим лицом и черными отметинами на шее. Человек находит в кармане мертвеца ключ и освобождает Сола.

– Зови – Шкура, – произносит он. Голос его – нечто среднее между карканьем и лаем. – Иди за мной. Или хочешь тут остаться?

– Не хочу, – Сол потирает отекшие запястья. – Надо забрать Анну.

– Уже. С ней проще было, ее не допрашивали.

Шкура разворачивается к Эдварду, вперив в него маленькие, глубоко сидящие глазки, почти скрытые в тени надбровных дуг. От этого взгляда становится неприятно, жутко. Внезапно Шкура выбрасывает вперед руки, сграбастав Сола за лацканы пиджака, и одним мощным рывком подтягивает к себе. Прежде чем Сол успевает удивиться, в глазах у него темнеет, а пол под ногами словно исчезает.

Чувство падения длится не более нескольких секунд. Потом зрение возвращается, равно как и другие чувства. Сырая затхлость подвала сменяется уютным запахом людского жилья – немного пыли, немного пота, немного запахов еды и парфюма.

Шкура отпускает Эдварда.

– Садись, – тычет он в бархатное кресло. – Жди.

И, прежде чем Сол успевает удивиться, выскакивает за единственную дверь. Она глухо хлопает за ним, щелкает замок. Эд оглядывается.

Комната, в которой он оказался, невелика – три на три метра, не больше. Излишня меблировка делает ее еще теснее: тут стоят два кресла, книжный шкаф, небольшой круглый столик на резной ножке. На стене – накрытая плотной темной тканью картина. Эд поднимается, подходит к ней. Отчего-то он знает, кто изображен на полотне. Рука словно по собственной воле сдергивает завесу.

Да, это она. В глубоких, удивительно живых зеленых глазах – отчуждение и одновременно какой-то скрытый призыв. Одежда – красный атлас с желтой подкладкой, темно-зеленый платок, свободно спадающий на плечи – основа цветовой гаммы картины. Античные барельефы цвета слоновой кости, желтые бабочки, бледно-розовые гвоздики, кровавые маки – все лишь подчеркивает чистую белизну кожи, медную россыпь волос. Она прекрасна – художник сумел запечатлеть ту красоту, которая не передавалась ни одной фотографией, словно красота эта была не внешней, телесной, а внутренней – красотой души…

Сол отступает, садится в кресло, устало прикрыв глаза, надавив на них пальцами. Последние события смешались в жутком хаосе, память отказывается служить. Как получилось, что он оказался в застенках черных мундиров? Где Анна? Впервые за месяцы, прожитые в этом мире, Сол ощущает, что реальность происходящего начинает распадаться. Как во сне, события начинают смешиваться, нарушается их естественная последовательность…

Щелчок замка заставляет его вскинуться, тревожно уставившись на дверь.

В комнату входит незнакомый мужчина. У него длинные седые волосы, свободно лежащие на плечах, орлиный нос и пронзительные серые глаза с янтарным отливом. На вид ему кажется лет пятьдесят, но выдают возраст только седина и морщины на лице. Осанкой, мускулатурой и движениями он кажется моложе.

– Кажется, вы хотели меня видеть, – он уверенным шагом подходит к Солу, прикладывает руку к сердцу. – Гирен Леклидж, доктор натурфилософии Риджкембского университета.

– Они ворвались в дом через окна и черный ход. Плен был неизбежен. Бедняга Аридон получил палкой по затылку, с вами обошлись еще хуже. Первый удар вас не остановил, вы стали отбиваться… Вас ударами свалили с ног, потом били уже лежачего.

– Бред. Почему не осталось синяков? Почему я не ощущаю боли? Такое не проходит за пару часов…

– Это уж вам виднее. Завидная способность, скажу я вам. Многие желали бы обладать ею.

Леклидж смотрит на Сола с выжидающей иронией. Кажется, он ждет от собеседника раскрытия некой тайны. Кольцо с черным камнем на мизинце его левой руки притягивает взгляд Эдварда.

– Где Анна? – спрашивает он.

Леклидж отвечает еще одной загадочной улыбкой.

– Спит. Девушка сильно испугалась. Понадобится время, чтобы силы ее восстановились.

– Кто был тот человек… Шкура? Как он проник в подвалы гвардии? Как сумел вытащить меня оттуда?

– Мой ассистент, – Леклидж рассматривает картину, которую Сол так и оставил открытой. – Способный малый, не так ли?

– Предпочитаю не иметь дело с такими способными.

– Это напрасно. Но не будем об этом. С какой целью вы искали встречи со мной?

Сол напрягается. Ситуация сильно изменилась. Трудно представить, что сейчас, будучи разыскиваемым преступником, он сможет запросто наведаться в гости к лорду-хранителю. К тому же Епископальная гвардия знает об этом его намерении и наверняка устроит засаду.

– Сейчас это уже неважно, – отвечает он после некоторой паузы.

– Разве? – усмехается Леклидж. – Ваша супруга в опасности. Если Лэбб избрал ее объектом охоты, он ее достанет – и протекция Д не сможет защищать ее… Ибо и сам Д сейчас на волоске от гибели.

Сол делает глубокий вдох, затем с шумом выпускает воздух из легких.

– Меня уже начинает раздражать всеобщая осведомленность обо мне и моей семье. Не помню, чтобы делился с вами…

– Делилась миссис Эйлин, ваша жена. Ваши действия вызывали у нее немалое беспокойство.

– Как вы познакомились? – с некоторым недоверием спрашивает Сол.

Доктор пожимает плечами.

– В доме Д. Знаете, у вас удивительная жена. Начнем с того, что она – первая известная мне женщина, постигшая Аркану.

– Кого?

Леклидж удивленно приподнимает бровь:

– Я полагал вас более осведомленным. Аркана – тайное искусство обращения с разумом и реальностью. То, что простонародье зовет колдовством.

Сол озадаченно качает головой. Час от часу не легче.

– У нас на родине… в нашем мире… она не могла этим похвастаться.

– Аркана – не предмет хвастовства. К тому же она могла не осознавать своей причастности к великому таинству. Равно как и вы.

– К черту все это, – Сол обрывает Леклиджа, не заботясь о вежливости. – Я хочу видеть жену. Это можно устроить?

– Вполне. Но что вы будете делать, после того как увидите ее?

Сол задумывается. Теперь сказка не окончится счастливым воссоединением любящих сердец. Для них уже приготовлены костры, а Епископальная гвардия не отпускает своих жертв. Нужно бежать – на материк, за море… домой?