Паника накатила мгновенно. Больше всего на свете я хотел бы сейчас исчезнуть, провалиться сквозь пушистый ковер, распасться на атомы, не знаю... Черт! Он уже совсем близко, надо срочно убрать свет, иначе он меня точно увидит! Я отпустил кнопку и резко отбросил фонарик в сторону, и в ту же секунду огромное тело пересекло границу моего личного пространства. Чужое дыхание опалило мой лоб, а сильная рука ухватилась за махровую ткань гостиничного халата. Я зачем-то зажмурился, хотя вокруг и так была кромешная темнота, и внезапно почувствовал, что горячие пальцы проскользнули внутрь моей подарочной упаковки и пробежались от солнечного сплетения к груди. Мне очень хотелось отпрянуть, я чувствовал себя в ловушке и инстинктивно упирался, как вдруг...

Хастлер сам как-то резко отшатнулся назад и процедил сдавленным голосом:

- Я не трахаю альф! Я, блядь, не извращенец!

- Я не альфа...

Мой шепот сорвался на писк, и впервые за много лет слезы обиды вновь обожгли мои зажмуренные веки. Он недоверчиво хмыкнул и, резко придвинувшись, снова сунул руку под мой халат, проехавшись ладонью по животу и запуская пальцы под резинку трусов. Меня всего трясло, но я больше не пытался избежать контакта, только ахнул, когда сильные пальцы обхватили мой мгновенно вставший член. Ну и конечно же, он сразу понял, что я - не альфа. Член! У альф он гораздо больше, я уж насмотрелся по раздевалкам, да и хастлер этот наверняка в курсе. И тут грубость покинула его руку, и она, совершив пару возвратно-поступательных движений, ласково скользнула дальше по яичкам... О, дааа... Еще дальше... И опять застыла, видимо, ощутив влагу от начинающейся течки, а я чуть не зарыдал вновь, на этот раз от стыда.

Почему, ну почему это происходит именно со мной? Где слова любви, где ласки, где надежда на счастье? Я так не хо... И в этот момент халат тяжело свалился на пол, длинные руки обвились вокруг торса, а властные жесткие губы стали покрывать быстрыми поцелуями мою тяжело дышащую грудь. Меня еще никто никогда так не целовал. И вообще никогда не целовал... Волна возбуждения прокатилась по всему телу, и оно, обмякнув, почти повисло в крепких объятиях этого гиганта. Голова закружилась, сердце бешено застучало, как в последние секунды перед глубоким обмороком, и я даже сам не понял, каким образом ему удалось дотащить меня до кровати, причем, не зная расположения комнат да еще и в полной темноте. Хотя, может, он уже бывал в этом отеле раньше?

И снова я лежу на спине на том же покрывале, с той разницей, что теперь я уже совершенно обнажен, а сверху меня придавливает очень тяжелое и деятельное тело. Оно заламывает мне руки, прижимая их к кровати, скользит губами по взмокшей от напряжения коже, периодически колко кусая соски, вклинивается твердым коленом между моими сжимающимися бедрами, пока, наконец, не добивается от меня полной покорности. А когда я окончательно сдаюсь и замираю, раскинув руки и ноги в разные стороны, альфа приподнимается, сдирает с себя футболку, вжикает молнией на джинсах, потом снова рушится на меня сверху и шепчет прямо в губы: "Ты - девственник?". Я молчу, а проклятые слезы снова подступают близко, но тут он вдруг впивается губами в мой рот, и я практически теряю сознание. А когда прихожу в себя, то мои ноги уже обвиты вокруг его талии, а его пальцы так ловко и осторожно орудуют в моей заднице, что я совершенно не испытываю никакого дискомфорта. Наоборот! Мне уже так хорошо, что я сам двигаю бедрами, норовя одновременно насадиться поглубже на ласкающие пальцы и в то же время потереться зудящим членом о его твердый живот. В голове совершенно пусто, а сердце поет и выстукивает только одно: "Я - омега! Омега!" А потом тихий треск разрываемой упаковки с презервативом и... О! Его член тверд и огромен, это самый большой член, который я... И я кричу от яркой и резкой боли, а он замирает, хрипло дыша и бормоча что-то утешительное. Но мне уже легче, правда, легче - давай! Он сперва медленно и плавно толкается, с трудом раздвигая своим толстым членом тугие стенки моего течного ануса, а потом внезапно отстраняется, переворачивает меня на живот, и я сразу понимаю, что теперь все будет всерьез. Альфа уже решительно таранит мою задницу, сперва загоняя член до самого конца, а потом резко и почти полностью вытаскивая его наружу, одна из его могучих рук держит меня поперек торса, а другая плотно обхватывает мой собственный орган, а еще он непрерывно целует мне спину и даже периодически впивается зубами в мой взмокший загривок. И это так феерично, что я очень скоро оказываюсь на грани, но он сжимает основание моего члена, не давая мне кончить, и я практически рыдаю от невозможности немедленного удовлетворения. Но он только ускоряет темп, а потом громко рычит и начинает биться в судорогах, прекращая пытку и разжимая кольцо пальцев. Я тут же изливаюсь ему в руку, ощущая, как таран в моей заднице становится сперва горячее, а потом как-то резко мягче. Альфа валится на меня сверху, а я снова почти плачу, но теперь уже от странного животного счастья.

Свершилось! Наконец-то! Как же мне сейчас хорошо. А еще мне почему-то приятно, что он не отодвинулся, а наоборот, продолжает крепко обнимать меня и даже, кажется, слизывает языком капельки пота на моей спине. Я слегка поежился и попробовал перевернуться на спину. Альфа приподнялся на локтях, давая мне пространство для маневра, а потом прошептал: "Отдыхай. Скоро продолжим".

И мы продолжили, и потом продолжали всю ночь. Опомнился я только под утро, внезапно осознав, что еще немного, и в номере станет гораздо светлее. Он не возражал, вообще не сказал ни одного слова, а просто непостижимым образом собрал в темноте валяющуюся по всему номеру одежду и так же молча исчез. А я остался лежать в кровати, крепко обхватив подушку и вдыхая терпкий запах его пота, смешанный с легким ароматом одеколона.

Проснулся я около двух часов дня и, приняв душ, начал собираться домой. Я лениво натягивал на себя вещи, поражаясь ощущению какой-то особенной радости и легкости во всем теле, и это несмотря на вполне себе осязаемую боль в натруженной за ночь заднице. Голова была тоже светла и легка, и лишь в груди что-то слабо поднывало, но я решил не обращать на это особого внимания. Течка ощущалась даже меньше, чем во все предыдущие годы и, в принципе, я мог отправляться в универ хоть сейчас, но все-же решил профилонить до завтра. И только уже совсем было направившись к дверям, я вдруг заметил лежащий на журнальном столике маленький светлый прямоугольник. Визитка! Текст, отпечатанный на ней четким типографским шрифтом, содержал номер телефона и лаконичную запись "Пятьсот долларов. Без посредников". Я постоял пару минут, тупо глядя на вещественное доказательство своего падения, а потом решил, что выкинуть визитку я еще успею. Да! Я непременно ее выкину!

Мои друзья

Я непременно ее выкину! Я прыгаю на одной ноге, напяливая джинсы, и не отвожу вгляда от лежащей на столе визитки. Непременно! А пока не выкинул, надо забить этот номер в телефон. Ну, на всякий случай. А еще записать на стикер и присобачить к зеркалу. Точно! А уже потом выкинуть всё сразу: визитку, стикер и... нет, не телефон, в телефоне номер можно просто стереть.