- Нет.
- Нет. И не замужем, ты был девственником, я сразу это понял. Тогда почему? Но дело не в этом. Просто мне понравились и ты, и твоя честность.
- К... какая честность? - шепчу я, и ужасное предчувствие сдавливает мне горло, словно рука в холодной резиновой перчатке, внезапно возникшая прямо из темноты.
- Твоя. Помнишь, я спросил, как тебя зовут? Ты не сказал мне, а ведь мог назвать любое имя. Не соврал даже по мелочи. Я ненавижу ложь! Ненавижу. А теперь слушай меня внимательно! Больше в темноте мы встречаться не будем, но если ты примешь мое предложение встречаться открыто, то, возможно, у нас что-то и получится. Ты пока подумай, а завтра я тебе позвоню.
Я молчу. Просто сижу и молчу, не в силах вот так вот сходу оценить весь масштаб произошедшей катастрофы. Фрейвар же, явно принимая мое оцепенение за стеснительность, ласково ерошит мои волосы и добавляет:
- Кстати, не могу вернуть тебе деньги, у меня их, к сожалению, уже нет. Возьми взамен вот это, - и он вкладывает в мою руку маленькую бархатную коробочку. - Не волнуйся, оно новое, его так никто и не надел. Пока, омега! Завтра позвоню.
Ласковые пальцы выпутываются из волос, скрипит отодвигаемый стул, и я вдруг понимаю, что именно ощущает человек, у которого при одиночном спуске в глубокий колодец внезапно оборвалась веревка... Хотя нет, это плохой пример. Никакой веревки у меня и не было, я прыгнул в этот колодец без страховки, просто по глупости и от безысходности. И теперь вот сижу тут, в темноте, а на руку, мертвой хваткой вцепившуюся в подарок, падают редкие горячие капли... Когда я с ним, слезы всегда так близко...
Нет, не могу я здесь сидеть! Надо куда-то пойти... куда-то... Да! Туда, где холодный ветер гнет ободранные рыжие деревья, туда, где отцвели даже самые поздние осенние розы, и только неугомонные влюбленные пары упорно продолжают целоваться на качающемся над водой мостике... Я втайне обожал этот парк и этот мост, часто мечтал, что тоже когда-нибудь буду стоять на нем не один. Это так... романтично и жалко... Я просто жалок. Он сказал "Я ненавижу ложь! Ненавижу", а я непрерывно врал ему в течение двух недель. Непрерывно. Каждый день. А сейчас не могу заставить себя даже открыть подаренную коробку. Я знаю, что там. Зачем я ее взял? Перегибаюсь через перила и смотрю, как по темной воде бежит лакированная ледяная рябь. Холодно. Сую озябшие руки в карманы и натыкаюсь на телефон. На тот самый, специально купленный по такому случаю, телефон. Подношу его к глазам и нажимаю боковую кнопку. В густеющих сумерках вспыхивает голубой экран с одним-единственным контактом. Фрейвар, Фрейвар, Фрейвар. Разжимаю пальцы, слышу резкий всплеск, и сияющая голубая звезда медленно тает в таинственной и прожорливой глубине. Вот и всё. Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети...
Правый блок
Отлично, Рик, просто отлично! До соревнований всего один день, а я не придумал ничего умнее, как опоздать на восьмичасовую утреннюю тренировку. И главное, ладно бы проспал! Так нет же, сна этой проклятой ночью не было ни в одном моем бесстыжем глазу. Радует только одно - ни мистеру Трампу, ни Фрею нет сейчас до меня никакого дела. Они оба сидят верхом на стульях, спинами к рингу, и смотрят неизвестно кем добытое видео с тренировки наших основных соперников. Вот и отлично! Я-то, вдобавок к прочему, после бессонной ночи еще и совершенно не в форме.
Вяло колочу по груше, разогреваясь перед спаррингом, и параллельно бросаю косые взгляды на свою несостоявшуюся пару. Интересно, он уже звонил на мой безвременно почивший телефон? Или нет? А если нет, то когда собирается это сделать? Или никогда? Вот же я, все-таки, мудак! Нахрена я выкинул мобильник? Как я теперь узнаю, насколько серьезны были его намерения?
Бляяя, Риииик, лучше заткнись... Его-то намерения были как раз очень серьезны! Коробочка! Коробочка, которую я открыл, забравшись с головой под одеяло и свернувшись там несчастным зарёванным клубком. А внутри... Внутри тускло блестело при свете карманного фонарика лаконичное кольцо с плоским темно-красным камнем, который сперва показался мне абсолютно черным. Что это был за камень? Нет! Что это было за кольцо? Не обручальное, но явно не простое. Кто-то его так и не надел... А зато я надел! Оно село на нужный палец, как влитое, и если бы я уже не лежал, то новый депрессивный удар мог бы в буквальном смысле свалить меня с ног. Кстати, опоздал я тоже из-за кольца. Утром оно никак не желало покидать насиженное место, хотя я никогда не слышал, чтобы от слез опухала не только рожа, но и пальцы...
- Рик, ты там оглох, что ли? Прекрати насиловать грушу и подойди к нам!
Подхожу, стараясь держаться стороны Трампа и не сталкиваться взглядом с Фрейваром. Глупо, конечно, но не уверен, что сейчас смогу посмотреть ему в глаза. Он же ведет себя совершенно спокойно и расслабленно, из чего я моментально делаю два неутешительных вывода. Или он еще мне не звонил, или ему на меня плевать. То есть, не на меня, а... На кого? Нет, все-таки, на меня!
- Смотрите, вот ваш самый неудобный соперник. Рик, что ты тут видишь? - задает вопрос мастер, тыча узловатым пальцем в монитор.
- Ээээ... Левшу? - высказываю я предположение.
- Да. Этот парень - левша. Что скажете?
- Мне плевать. Я и сам левша, - неожиданно заявляет Фрейвар.
- Как это, ты - левша?! - вытаращиваюсь я.
- Очень просто. Я - переученный левша, но биться могу с обеих рук. Так что, проблема эта только для тебя, чувак. Ладно, пойдем, так и быть, научу ставить правый блок.
Он поднимается на ноги, легко хлопает меня по плечу и направляется в сторону ринга, на ходу стаскивая свитер. И хотя Трамп терпеть не может, когда кто-то машет кулаками в цивильной одежде, Фрею он не говорит ни единого слова. Мы начинаем отработку нового приема, и тут мне внезапно становится легче. Ну и ничего, что у нас не получилось! А зато я могу видеть его каждый день, разговаривать с ним, тренироваться... Дружить еще могу. Точно! Как будто бы мы разошлись, но остались друзьями! Короче, высокие отношения!
Черт! Проклятая леворукость! Я его атаки и в нормальную-то сторону с трудом отражал, вечно он меня слегка цеплял своим бронебойным кулаком, а тут и вовсе без шансов. Уже два раза смазал по скуле, несильно, но обидно. Рик, тряпка, соберись!
