Он отвернулся и пошёл за Юрисом. Лязгнули тяжёлые, обитые металлом двери, и Фрисс остался в жаркой комнате, отрезанной от остальной станции. Невдалеке жалобно застонал хранитель, истошно взвизгнула сирена, и всё стихло. Речник встал напротив двери - ветер снаружи, пропахший горелым фрилом, всё-таки был приятнее смрада внутри. Тарконы-охранники подошли поближе, ощупывая пришельца скучающими взглядами.
- Кто ты такой? - спросил наконец один из них. - Не таркон, не дикарь, не человек и не сармат... Ты сулис?
- Я знорк, - нахмурился Речник. - А ты таркон... Ты правда видел Применение?
- Хой! Я ничего не видел, - возмутился белокожий, поправляя кобуру на поясе. - Мы честные жители Илгвена. Если там и была какая щель, откуда нам было знать?!
- Да не щель, - вмешался второй таркон, - помнишь, как тогда потолок потёк? Мне чуть мозги не выжгло, а когда очухался...
Он смахнул несколько обрывков кожи с подбородка и отошёл к двери, бормоча что-то неразборчивое.
- А знорки не такие, - сказал третий, заглянув Речнику в глаза. - Знорки скафандров не носят. Ты всегда с этим сарматом ходишь?
- Он мой друг, а хожу я сам по себе, - покачал головой Фрисс. - А ты помнишь, как жил в Тлаканте?
- В чём? - таркон вытаращил блеклые глаза. - Тут я жил. Юрис, больших ему денег и верной руки, взял на станцию. В каком то бишь году?..
- Эй-эй, он про другое. Ты про то, до взрыва? - второй таркон отплевался от лишней кожи и снова вступил в разговор. - Так я...
Он почесал лысый затылок, содрав ещё несколько белых обрывков.
- Не помню ничего я. Нормально вроде жили, как все люди.
В его глазах колыхалась белесая муть. Фрисс уткнулся взглядом в пол. Хранитель и сирена отчего-то притихли, но что-то давило здесь на Речника... и дело было не в духоте и скверном запахе.
- Это ведь сарматская станция, так? А вы знаете, где её сарматы? Они же не бросили бы её так просто, - задумчиво сказал он. - И я не спросил... как она называется?
- Йилгвенская энергостанция, сказали же тебе, - скривил безгубый рот первый из тарконов. - Юрис же сказал? Не было тут никаких сарматов, наша станция, и реактор тоже наш. И весь город наш!
- Потише, Серые услышат, беды не оберёшься, - толкнул его в бок второй охранник. - Вон там патруль шатается...
- Сюда не полезут, они взрыва боятся, - ухмыльнулся первый. - Вот как Юрис такое сделал? Если Серый сюда подходит, сразу всё воет и сверкает, и они боятся и бегут! Я спрашивал, а он руками машет. Не делал, и всё тут. Сулис! Вот ты такое делать умеешь?
- Не умею, - вздохнул Речник. - У вас хранитель воет и стонет на весь город. Ему плохо, вот и станцию лихорадит. Почему вы ему до сих пор не помогли? Если уж взялись заменить сарматов...
Тарконы переглянулись и шарахнулись к двери.
- Хой! Да ты сумасшедший, сулис, - второй затряс головой. - Какой хранитель?!
- Тот, кто живёт в недрах альнкита, - Фрисс посмотрел на запертые двери. - Хранитель станции. Вы что, не слышите его?
- Ничего такого нет, сулис. Это бред! - сердито заявил первый таркон, пятясь к двери. - Хой! Ненормальные сарматы! Не говори такого, не то отдам патрулю...
- Патруль не подойдёт, они взрыва боятся, - усмехнулся Речник и отошёл к стене, на которой угадывался некий план или чертёж. Тарконы с ним больше не заговорят, в этом он был уверен.
День казался бесконечным. Прочитать план на стене Фриссу не удалось - слишком много пыли в него впиталось, а когда Речник захотел отряхнуть стену, чертёж начал осыпаться хлопьями. Тарконы несколько раз заглядывали в комнату, но шарахались, едва Речник поднимал на них взгляд. Один из охранников сменился, новичок сунулся было к необычному пришельцу, но остальные трое утащили его за рукав и громким шёпотом объяснили, что с "ненормальным сулисом" говорить не следует. На станции царила тишина, более не прерываемая воем сирены, и Фрисс не знал, к добру это или к худу.
Когда ему надоело ходить туда-сюда по комнате, он сел к стене и прикрыл глаза. Сквозь дремоту ему показалось, что на станции стало прохладнее, а свет уже не так обжигает веки. Его разбудил отчаянный скрежет и лязг тяжеленной двери, и Фрисс быстро поднялся на ноги, стряхивая с себя сон.
Четверо тарконов, не считая Юриса Вальги, вошли в комнату и остановились. Юрис выглядел взъерошенным, Фриссу даже померещилось, что складки кожи на его лице встали дыбом.
- Значит, так? Прекрасный совет, - процедил он, разворачиваясь к двери. - Что ещё мы должны переделать? Может, сразу построить новую станцию?!
- Это лучшее, что вы могли бы сделать, - отвечавший говорил негромко, но очень зло. - Так что с моим вознаграждением?
- Получишь на карту не позднее следующей недели, - таркон резко отвернулся. - У нас не дикарский базар, и вещами мы не торгуем. Сумма, которую ты получаешь, более чем соответствует твоей работе! Что же до советов, которых мы не просили...
Таркон-сопровождающий толкнул его в бок. Юрис поперхнулся и отошёл в сторону. Древний Сармат выбрался из коридора и прошёл мимо тарконов. Речник сделал неуверенный шаг навстречу. Он не был уверен, что Гедимин видит его. Сармат шёл странно, будто на ощупь, тёмный щиток над его глазами оплавился и покрылся пятнами и едва ли позволял что-то рассмотреть. Однако Речника он заметил и кивнул ему, одновременно касаясь его плеча.
- Вот и всё, знорк. Пойдём, больше нам тут нечего делать.
- Гедимин, ты не ранен? - тихо спросил Фрисс, во все глаза глядя на броню сармата. На ней не было ни кусочка чёрного фрила - он как будто испарился, и даже тугоплавкий ипрон местами стёк с пластин, обнажив слой серебристого тлиннгила. Сильнее всего оплавились руки до локтя, и странные удлинённые вмятины с потёками металла пролегли по плечам и груди, а на правом плече зиял глубокий рубец. Сармат успел охладить броню в потоках меи, её резкий запах наполнил всю комнату, но даже он был приятнее затхлой вони гниющей кожи.
- Нет, - Гедимин ощупал рубец на правом плече и поправил сфалт, закинутый за спину. - ЭСТ-излучение, ничего более. Юрис Вальга, ты пытаешься меня выгнать?
Тарконы, подступившие было к изыскателям, отпрянули. Путники вышли со станции под тусклое солнце Йилгвы.
Сармат молчал, пока не поднялся на крышу и не занял прежнее место на её краю, лицом к станции. Огни на её мачте горели теперь вполсилы, но ровно, без неожиданных вспышек.
- Плавящийся ирренций я видел, - пробормотал он, снимая с лица повреждённый щиток и рассматривая с разных сторон, - а вот накопитель, спёкшийся в однородную массу - ещё нет. А называлась она "Джойя"...
- Хранитель, кажется, успокоился, - сказал Фрисс, кивнув на станцию. - Ты помог ему?
- Ему уже не поможешь, - Гедимин попытался срезать с щитка застывшую стеклянистую пену, но прозрачнее фрил от этого не стал. - Никогда не видел хранителей, умоляющих о смерти. Взрыва не будет, Фриссгейн, но работать этой станции осталось очень недолго...
Он вернул щиток на место и осмотрел блистающую броню.
- Да, неприятно. Что-то надо... - он замолчал и повернулся к Речнику. - Знорк, если хочешь, ложись спать. У нас в запасе один спокойный Акен...
- Я хорошо отдохнул, - покачал головой Фрисс, - а вот тебе поспать не мешает. Что ты собираешься делать?
- Собирать лучевое крыло, пока есть время, - сармат разложил на крыше разрозненные детали и обломки. - Только времени мне и не хватает, всё остальное на месте...
Речник всё-таки задремал - когда оклик Гедимина поднял его на ноги, солнце клонилось к закату. Сармат пристраивал за плечами полётный ранец и засовывал под броню хвосты проводов и лишние обломки. Его скафандр уже не блестел - тёмно-багровая плёнка застывшей меи покрывала его с ног до головы.
- Пойдём, знорк. На ночь в Йилгве мы не останемся. Когда выйдем за стену, заберёшься ко мне на плечо. Уходить мы будем спокойно, но быстро.
