Пролог
- Боги мои, боги, и сколько же лет мне всё это разбирать... - Милена обхватила голову лапами и прижала уши, разглядывая десять корзин со свитками с отчаянием во взоре. С двух сторон от неё высились кипы исписанных листов, из-за которых даже кончики ушей не выглядывали.
- Милена, я тебе чернильницу принёс, - робко напомнил о себе Юс, пробираясь между корзинами к столу. - Ты сегодня приступить собиралась...
Милена, хлопнув лапой по вороху листов, хотела что-то ответить, но не успела - в комнату влетел Рэндальф, размахивая скромным обрывком пергамента. Холодный осенний ветер ворвался вместе с ним и бросил в корзину ком сухой травы и прозрачный белый листок Дерева Ифи. Милена поймала улетающий свиток и помахала им в ответ.
- Кимеи! - воскликнул Рэндальф, плотнее прикрывая дверную завесу. - Амика пишет, что завтра к полудню будет здесь, и Руися вместе с ней. Ждут не дождутся встречи - и я тоже!
- Руися? - Юс шевельнул ухом. - Правда, что она видела, как применили Старое Оружие?
- Она ещё и была там, когда его применили! - сказал Рэндальф, устраиваясь в кресле и приглаживая шерсть на макушке. - Там, где зарево ужаса разливалось по сводам пещер! Там, где взорвался ирренций и остановилась Волна...
- Там, где нечего делать живым существам, - закончила за него Милена и отложила свиток. - Хорошо, что Руися там уцелела. А ещё хорошо, что мы в этом году о Волне не пишем.
- Ух! - Юс поёжился и опустил уши. - Я, наверное, плохой наблюдатель - но я никак не мог за всем этим наблюдать. Такой ужас миров эта Волна...
- А как вам эта история, кимеи? - Рэндальф подобрал со стола кисточку и задумчиво повертел в руках. - История, которую привезла Амика?
- Странная история, - вздохнула Милена. - В жизни бы не поверила, но столько подтверждений со всех сторон... Ну что же, вместо истории о Волне внесём в летописи рассказ о великом западном поиске...
- А я нарисовал взрыв ирренция, - похвастался Рэндальф, - только надо сначала показать Руисе - вдруг получилось непохоже?
- И вот зачем тебе пугать Руисю, Рэндальф? - покачала головой кимея и спряталась за кипой листов. - А летучие корабли получились похоже...
- А как думаете, кимеи, может Старое Оружие уничтожить наш мир - как уничтожило Тлаканту? - тихо и нерешительно спросил Юс, выуживая из корзины сухую траву. - И что будет тогда?
- Ещё один мир, прекрасный и удивительный, - рассеянно ответила Милена, покусывая перо. - Никто ему этого не позволит, Юс, ни люди, ни сарматы, ни кимеи. Ты не видел, куда мы дели багряные чернила?
Она провела на листе ещё одну извилистую линию и поместила в центре узора изображения трёх растущих лун.
"В том году была Волна..." - перо в лапе кимеи дрогнуло и замерло надолго.
Год Инальтека. Месяцы Нэрэйт - Олэйтис
Глава 01. Предупреждение
- Скажи, Речник, вам ведь никакой закон не запрещает жениться дважды? - осторожно спросил Агир Харфонек на исходе зимы у Фрисса Кегина.
- Так и есть, - нехотя кивнул Речник, пересчитывая семена-монеты, и ссыпал их в карман. В прошлом году ему не суждено было жениться, и заботливо припасённые бочки с солёными Листовиками и рыбой остались нетронутыми. Теперь Фрисс продавал лишние запасы - не без сожаления, но с уверенностью, что позапрошлогодний Листовик едой уже не считается, а прошлогодний ещё пригодится кому-нибудь. Агир был рад запасливому соседу - семейство Харфонек доедало последнюю бочку рыбы - и заплатил щедро, но даже пересчёт денег не отвлёк его от заманчивой идеи.
- Вот видишь! - оживился он, услышав ответ Речника. - А ты второй год тоскуешь один. Ты скажи прямо, если тебе Майя совсем не нравится...
- Куда ты так торопишься, Агир? - со вздохом спросил Фрисс, накидывая меховой плащ поверх куртки. На берегу Реки ещё лежал снег, протоптанная тропинка блестела зеркальным льдом, и ветер над скалами был пронизывающе-холодным.
- Подожди до лета, - сказал Речник, выбираясь из пещеры Харфонеков и прикидывая, как добраться до собственной и не свалиться с обрыва по дороге. - Может, я такой негодный муж, что и с одной женой не уживусь.
- Быть такого не может, - убеждённо сказал Агир, выходя на порог вместе с ним. - Мы простые жители, это верно, но моя Майя ничем не помешала бы твоей Чёрной Речнице. В конце концов...
- А вот это, Агир, наверняка может знать только Чёрная Речница, - задумчиво усмехнулся Фрисс, глядя на обледеневший берег. - Бестолковый разговор, Агир. Мирной тебе ночи, а я пошёл домой.
Харфонек-старший повздыхал, но ненадолго успокоился и больше Фриссу не докучал - ну, разве что просьбой одолжить кувшин кислухи и починить поломанную халгу. Летающую штуковину Речник забрал сразу, а за кувшином через день зашёл сын Агира - Харфонек-младший, и он о женитьбе разговоров не заводил.
И сейчас Фрисс сидел под светильником и в ярком свете белых церитов прилаживал новый обрезок соломины к разбитой халге. Лёгкое летающее приспособление зимой выпало из кладовки, и кто-то наступил на него, расколов сидение и приступок. Склеивать их, как сразу понял Речник, было бесполезно, оставалось собрать халгу заново. Склеивая и связывая части халги, он то и дело вспоминал Гедимина, сармата-ремонтника, его странные изделия и давний "легендарный поиск" в мёртвом городе. Попутно всплывало в памяти и прошлогоднее, страшное - кроваво-красный берег, защитное поле над обугленными руинами, сарматы в чёрной броне и приспущенное трёхцветное знамя у Замка Астанена. Сейчас Гедимину не до поисков - он там, на дымящихся развалинах, и очень нескоро он сможет выбраться к Фриссу в гости или хотя бы поговорить с ним на пороге своей станции. А жаль...
- Фрисс, а Фрисс... - нерешительно окликнул его Квэнгин, закутавшийся в крылья и греющийся у печи. - А может, ты женишься? А то ты весной улетишь, и я опять буду сидеть один. А Майя хорошенькая...
- Инмес, женись! - махнул рукой Речник, повернувшись к Квэнгину. - Женись хоть завтра, свадьба за мои деньги. Но не нуди над ухом!
Он вернулся к работе, подумав мимоходом, что рано или поздно Инмес на самом деле захочет жениться - и поиск невесты для него будет воистину легендарным, потому что существ его рода на Реке нет вовсе. А Майя Харфонекова замуж за него не пойдёт.
Квэнгин виновато притих у печи, исподтишка разглядывая задумчиво-мечтательное лицо Речника. Фрисс думал о Кессе Скенесовой, и вновь эти мысли согревали его и наводили на странный лад. Он отложил нож и поднёс обструганную дощечку к разбитой халге... и уронил её прямо на эти обломки, подумав отстранённо - "Ладно, хоть не на ногу!". В тот же миг он забыл и о дощечке, и о халге и бросился на помощь Квэнгину, бьющемуся в судорогах у печи.
Существо с жалобным воем каталось по полу и било крыльями, задевая печь, но не замечая ожогов. Оно разметало шкуры и циновки и царапало камень, будто старалось зарыться в недра земли. Фрисс подхватил его, оттащил от горячей печи и приподнял над полом, удерживая за приросшие к крыльям лапы. Квэнгин успел сломать себе пару когтей и расцарапать пальцы, и на полу темнели капли крови.
- Инмес! Говорить можешь? - окликнул он хеска, затихшего, но сотрясаемого дрожью. Судороги прекратились, и Фрисс, помедлив, опустил существо на мягкие шкуры. Оно осталось лежать там, тихо подвывая и пытаясь спрятаться под крыльями.
- Ну вот, крыло себе подпалил, - проворчал Речник, глядя на хеска с недоумением и тревогой. - Может, тебя в гнездо отнести?
Инмес молча кивнул и жалобно посмотрел на Фрисса. Он был чем-то напуган до полусмерти, но Речник не видел вокруг ничего пугающего. Он поднял крылатое существо - оно вцепилось в его одежду мёртвой хваткой - и с трудом дотащил его до тёмного закутка, заваленного сухой травой, ветками и душистыми листьями. Здесь лежал огромный кокон, сплетённый из листьев Руулы, и Квэнгин забрался в него и долго шуршал там, сворачиваясь в клубок. Фрисс уговорил его выпить чашку разбавленной кислухи и вскоре услышал, что дыхание хеска стало спокойным и ровным. Инмес уснул, а Речник, терзаемый тревогой, покинул тёмное укрытие и подошёл к дверной завесе.
