- Крыс пугать полезно, - хмыкнул Речник. - Тебе-то эти чужаки не вредят?

  Менн опять зашипел, раскачиваясь на хвосте.

  - Они думают, что я чудовище. Сколько раз я встречался с ними, столько раз они в меня стреляли. Я убил их всех, и крысы растащили их кости. Раньше я думал, что воздух Тлаканты лишает их разума, но потом увёл некоторых в Орин. Здесь они такие же, путник. Не изыскатели, а корм для крыс. Хочешь знать, почему я не ушёл? Если я уйду, они войдут в наш мир. Я знаю, они ваши предки. Но вы другие! Не знаю, долго ли я смогу хранить портал...

  - Джайкоты из западных селений не приходят тебе на помощь? У них наверняка есть воины, и они могли бы взять портал под защиту, - предложил Речник. - Ты же не можешь один противостоять всем грабителям и мародёрам Тлаканты!

  - Почему же, враги из плоти и крови не так уж страшны, - менн негромко зашипел. - Я боюсь самой Тлаканты. Кажется, она выпивает магию - а мы рождены магией. Уже на десятый день я устаю от неё, а на последний - чувствую боль во всём теле. Потрогай мою шкуру...

  Речник погладил чешую - сухую и ломкую, прозрачную, исцарапанную на камнях, когда Менн ползал по руинам. Несколько чешуек осыпалось.

  Теперь Фрисс видел, сколько блестящей чешуи под ногами. Она опадала, как листья по осени.

  - Это облучение? Ты обожжён?

  Менн тихо засвистел.

  - Лучи меня ласкают. Это Тлаканта. Неделю назад я менял кожу - и через пару дней придётся менять ещё раз. Тлаканта сожгла мою чешую, теперь она хрупкая и ломкая. Недалёк день, когда я буду оставлять кровавый след - чешуя отпадёт вместе с кожей. Тогда городу понадобится новый хранитель...

  - А я вижу, что тут слишком жарко, воздух обжигает, а песок царапает и режет, - покачал головой Речник. - И родник Наахеша вот-вот иссякнет. Может, я помогу тебе, если создам тут ручей?..

  Фрисс был уверен, и менн подтвердил его догадку - никто из Речников в Наахеше прежде не был, не то роднику давно проложили бы хороший, широкий путь. Не понадобилось сил великого мага, чтобы вода потекла быстрым полноводным ручьём, от каменных труб к крысиным подвалам. Фрисс нашёл в сумке яркую пятнистую ракушку, свитую в рожок, и положил её в воду у истока, чтобы укрепить чары.

  - Сила Великой Реки - да сохранит она Наахеш и живущих в нём...

  Они говорили ещё долго - о Тлаканте, о таинственных хранилищах, о былых Волнах и о Великой Реке.

  - Я пойду, Миш-хранитель, - спохватился Речник, посмотрев на солнце. - Гедимин заждался меня. Да станет твоя чешуя прочнее брони Куэнна!

  - Иди, странник, - поднял руку менн. - Много света и тьмы впереди...

  Пройдя несколько шагов, он обернулся. Миш растаял, как белое облако. Наахеш надёжно спрятал своего хранителя...

  На окраине Речник нашёл Гедимина - сармат сидел на рухнувшей стене и неспешно вытачивал из песчаного обсидиана линзу. Возвращение Фрисса он заметил не сразу.

  - Поговорил с предками? - без особого интереса спросил он, втягивая инструменты под броню. - Помогли в поисках?

  - Я нашёл кое-что странное, - покачал головой Речник, - только послушай...

  Гедимин молчал, и тёмный щиток закрывал его глаза - Фрисс не знал, о чём сармат думает.

  - Что скажешь? Бывали в Тлаканте такие местности и случаи? - спросил Речник, закончив рассказ.

  - Да всё бывало, - равнодушно ответил тот. - С таким-то отношением к ЭСТ-излучению... Надень шлем, Фриссгейн. И готовься три дня лежать в чистой мее. Завтра к полудню будем на станции.

Глава 12. "Рута"

  Зелёный луч сверкнул над степью, просвистел мимо валуна-мишени и с шипением ушёл в густо натыканные кустики гезы, которые немедленно вспыхнули ярким пламенем. Фрисс, помянув тёмных богов, опрокинул на горящую траву пару вёдер наколдованной воды и с досадой поставил бластер на предохранитель. На десять выстрелов четыре промаха! Тренироваться ещё и тренироваться, и вдвойне досадно, что мирный сармат Гедимин не промахивается вообще. Хорошо обучали в древнесарматской армии... Речник вздохнул и прицепил оружие к перевязи, рядом с огненным мечом. Гедимин отложил недоделанную линзу из обсидиана и посмотрел на спутника пристальным изучающим взглядом.

  - Чем дальше, тем ты, Фриссгейн, становишься страннее. Ожоги донимают?

  Речник в ответ посмотрел удивлённо. Об ожогах он почти уже забыл - красные полосы под швами скафандра с каждым днём светлели и никак о себе не напоминали. Лишь одна мысль выжигала ему сейчас мозг, один вопрос, и ответ дать не мог никто... Он решительно повернулся к сармату.

  - Гедимин! Я помню, что ты не знаешь обычаев, но всё же скажи... Если кто-то прошёл сквозь Гиблые Земли, а потом выяснилось, что к мертвецам он не попал... это значит, что он точно живой, правда?

  В золотистых глазах промелькнуло удивление, сменившееся задумчивостью.

  - Решает сила излучения, знорк. Есть один способ не умереть, но и не выжить - если излучение было достаточно сильным, его жертва становится лучистым призраком. Такие сгустки жара и светящейся пыли... их много в Гиблых Землях, они всегда сопровождают Пучки. Такое может быть, если кто-то попадёт под размыкание Пучка, или если "вспыхнет" руда. Ещё что-нибудь интересно тебе?

  Фрисс с трудом сглотнул и покачал головой, поспешно отводя взгляд. Значит, лучистые призраки... значит, он никогда не найдёт Айнин и Гевелса. И теперь ему придётся убить Аларкона, убийцу его родных, и лучше не спрашивать у Гедимина, как это сделать. Ни один сармат не поможет человеку против сородича-сармата. И что теперь делать с хранителем "Иджеса"... Речник склонил голову в отчаянии.

  - Скоро дойдём, Фриссгейн. Скоро тебе помогут, - Гедимин осторожно сжал его плечо. Фрисс очень старался не смотреть сармату в глаза.

  Они шли по жёлто-бурой степи, обходя кусты гезы, жёсткой и колкой, будто вырезанной из стекла, мимо редких шипастых шаров Менси и высоченных столбов Ицны. Потом геза сменилась запутанными зарослями мекхи, изуродованной, но неистребимой, спутанной в непроходимые сети. Речник даже обрадовался, когда сплошная поросль распалась на редкие островки, а потом исчезла совсем. Путники спускались на дно гигантской воронки, покрытой слоем пемзы, из которой торчали стеклянные шипы и гребни. Кое-где расплавленная земля застыла красивыми слоями, и Фрисс выломал бы кусок, но безжизненная плешь посреди степи не внушала ему доверия. Он даже достал дозиметр и потрогал "усами" почву.

  - Нашёл время! - хмыкнул сармат, выглядывая что-то на дне воронки. - Тут чисто. Это полоса запустения. Её выжигали преднамеренно. Мы на территории "Руты". И мне, кстати, интересно, почему Никэс отмалчивается...

  Он взглянул на экран передатчика и дотронулся до нескольких кнопок с непонятными значками. "Усы" прибора ярко вспыхнули, отправляя луч-послание в сторону станции. Потом сверкнули ещё раз, и Гедимин нахмурился.

  - Что? Надо же было так обнаглеть...

  Он послал на дно воронки ещё один луч и втянул усы передатчика.

  - "Рута" не впускает нас? - спросил Речник. - Не только меня, но и тебя?

  - Пусть попробует не впустить, - пробормотал сармат. - Не обращай внимания. Многие из нас не любят знорков. Но тебе там помогут. Кронион Гварза - мутант, эа-сармат. Ему всё равно, кто ты, и у него есть не только флоний. Если не будешь на него таращиться, как на диковину, получишь наилучшую помощь.

  Фрисс заверил, что видел самых странных существ, в том числе кислотников, и мутантами его не удивишь.

  Незнакомая станция приближалась. Она окрашена была в белый, чёрный и ярко-красный и замкнута в кольцо ребристой, усиленной шипами стены тех же цветов. Речник насчитал над стеной шестнадцать ветвистых мачт, и на каждой ярко горели огни. За прорезями в стене угадывались излучатели и огнемёты - станция подготовилась к приходу Волны.