5) на политическую сцену выходят специалисты вербального плана — журналисты, писатели, шоумены;
6) символические процессы, кажущиеся неуправляемыми, на самом деле чётко направлены к определённой цели…[754].
Кроме того, «природа манипулирования сознанием состоит в наличии двойного воздействия: наряду с открытым сообщением манипулятор посылает адресату закодированный сигнал, надеясь на то, что этот сигнал разбудит в сознании адресата те образы, которые нужны манипулятору. Это скрытое воздействие опирается на "неявное знание", которым обладает адресат, на его способность создавать в своём сознании образы, влияющие на его чувства, мнение и поведение. Искусство манипуляции состоит в том, чтобы пустить процесс воображения по нужному руслу, но так, чтобы человек не заметил скрытого воздействия»[755].
Роль и значение «мягкой силы» проявляются, прежде всего, в связи с информационной революцией, самим объёмом информации и его ростом по экспоненте, а также со скоростью и широтой её распространения, благодаря новейшим коммуникативным технологиям. Кроме того, в условиях глобализации происходит серьёзное проникновение в процесс формирования образов мира, страны, отечества извне через систему образования, массовую культуру и СМИ, а точнее СМРАД — средства массовой рекламы, агитации и дезинформации — так этот политико-медийный конгломерат определяет А.И. Фурсов.
В самом общем виде можно выделить две стратегии использования МС — краткосрочную и долгосрочную. В краткосрочном периоде (не превышает, как правило, нескольких месяцев) наиболее эффективными инструментами влияния на сознание население страны-мишени являются СМИ, традиционные и новые социальные медиа. В долгосрочной перспективе эффективными инструментами МС являются высшее образование и науки, прежде всего, общественные, поскольку основная их задача заключается в производстве смыслов — теорий, концепций и даже ценностей.
Совокупность этих стратегий позволяет воздействовать на когнитивную систему конкретного общества, на его социокультурную матрицу с целью её переформатирования, а конечном итоге с целью изменения поведения его членов. Грубо говоря, прежние боги должны быть повергнуты; их место должны занять новые боги.
Конкретно это проявляется в следующем. Например, идеалы и ценности, которые Америка «экспортирует» в умы более полумиллиона иностранных студентов, которые каждый год обучаются в американских университетах, а затем возвращаются в свои родные страны, или в сознание азиатских предпринимателей, которые возвращаются домой после стажировки или работы в Силиконовой долине, направлены на то, чтобы «"добраться" до властных элит». В долгосрочной стратегии «мягкая сила» посредством только образования «позволяет сформировать определенное мировоззрение у иностранных гостей, отражающее ценностные ориентации самого принимающего государства и позволяющее рассчитывать на благоприятное отношение к стране пребывания с их стороны в будущем»[756].
Особо следует выделить обязательные компоненты долгосрочной стратегии. Так, (1) пребывание участников образовательных программ в стране подразумевает ознакомление с политической и экономической моделью её общества, приобщением к культуре страны пребывания и её ценностям, По возвращении домой они используют этот опыт, в том числе и при принятии решений опираются в большей или меньше степени и на полученные ценностные ориентиры.
(2) Конкурсный отбор получателей грантов и стипендий даёт возможность выявить наиболее перспективных представителей в тех или иных областях деятельности или научного знания. После прохождения обучения с выпускниками поддерживаются тесные связи в рамках сетевых сообществ, различных исследовательских центрах, что сохраняет за государством-спонсором возможности по влиянию на зарубежные элиты или использование их интеллектуального ресурса в его интересах.
Таким образом, образование рассматривается принимающей стороной как мягкий способ сформировать внутри конкретной страны сплочённые группы ориентированных на другую страну граждан. Их использование в интересах страны-спонсора зависит от конкретной ситуации. А теперь, чтобы более наглядно выглядела практика soft power, приведу сухую статистику.
Так, по данным сайта International Student за 2014 г., в США учится свыше 800 тыс. иностранных студентов (к слову, в 1950-е гг. эта цифра едва достигала 35 тыс.), в Великобритании — свыше 300 тыс., в Австралии — около 150 тысяч. К 2020 г., согласно прогнозу Британского совета, Ассоциации университетов Великобритании и компании IDP (Австралия), обучаться в высших учебных заведениях не в своих родных странах будут около шесть млн человек (!). И это только студенты, не говоря уже о конкретных и специфических программах подготовки гражданских активистов, блогеров и т. п.
Ресурсная база «мягкой силы», конечно же, не ограничивается обучающими программами. Soft power использует весь спектр культурных, информационных, разведывательных, сетевых, психологических и иных технологий. Все это в комплексе позволяет согласиться с мнением немецкого издателя Йозефа Йоффе: «гибкая власть Америки даже более значима, чем её экономическая или военная мощь. Американская культура, будь она низкого или высокого уровня, проникает повсюду с интенсивностью, которая наблюдалась только во времена Римской империи, но с новой характерной особенностью. Воздействие Рима или Советского Союза в области культуры как бы останавливалось на уровне их военных границ, американская же гибкая власть правит империей, где никогда не заходит солнце»[757].
С этим не поспоришь, но все же главным инструментом soft power являются сегодня как традиционные, так и новые — сетевые — средства массовой рекламы, агитации и дезинформации. Именно все виды СМИ являются трансляторами нового видения мира не только в публицистической или научно-популярной форме, но и через метафорику художественных произведений, соответствующим образом трактующих определённые исторические факты. Присутствуя ежечасно в жизни каждого человека, СМИ, фактически, управляют мнениями и оценками, интегрируют индивидуальные человеческие умы в массовый разум. В результате у людей продуцируются одни и те же мысли, порождаются одни и те же образы, отвечающие целям и задачам персон, их контролирующих. «Когда это на самом деле происходит, то можно наблюдать волнующее незабываемое зрелище, как множество анонимных индивидов, никогда друг друга не видевших, не соприкасавшихся между собой, охватываются одной и той же эмоцией, реагируют как один на музыку или лозунг, стихийно слитые в единое коллективное существо»[758].
Без преувеличения, в XXI в. важнейшим инструментом «мягкой силы», придавшим ей динамизм и мобильность, стали современные средства массовых коммуникаций, сокращающие некогда непреодолимые расстояния между материками. Теперь не только формирование мировоззрения социума конкретной страны упрощается, но сама организация и проведение политического переворота не требует непосредственного присутствия интересантов в какой-либо стране: свержение режима возможно дистанционно, посредством передачи информации через различные сети.
Современный мир, «соединённый интернетом, телевидением, радио и газетами, всё более напоминает паутину, объединяющую человечество в единое информационное пространство, предоставляя тем самым любому государству статус стороннего наблюдателя, способного восстановить статус-кво только путём насилия. Формируя посредством этих каналов либерально-демократическую культурную среду, социальные сети и СМИ (прежде всего, американские) открывают путь к смене неугодных режимов в невиданных ранее масштабах»[759].
