В новой ситуации англичане сами давали повод для организации восстаний арабского населения, с 1936 по 1939 год британскими войсками были убиты пять тысяч палестинских арабов [87]. В Ираке Рашид Али аль-Гайлани и прогерманская группа военных «Золотой квадрат» 1 апреля 1941 года осуществила военный переворот, после ответной оккупации Ирака английскими войсками аль-Гайлани возглавлял в Германии иракское правительство в изгнании [86]. В Иране резидент 6-го управления РХСА штурмбанфюрер СС Франц Майер записал в своем дневнике: «Затем следует создать иранский исламский комитет, который должен иметь связи с подобными движениями в Ираке и Палестине, а затем в Афганистане, Египте, Сирии, Индии и Южной России. Продуманная организация такого движения, за которым было бы право командовать в силу религиозных постулатов, значительно облегчило бы положение вещей в смысле джихада» [60]. Автора плана, чье настоящее имя было Рихард Август, в 1943 году арестовала британская разведка [88], «арабскую весну» остановил ввод англо-советских войск.

Макс Оппенгейм при поддержке Германа Геринга совершил очередную поездку в Сирию в 1939 году, после, несмотря на еврейское происхождение, организовал частную выставку своих археологических изысканий, корпуса которой в 1943 году уничтожили бомбежки союзников [59]. А новый виток создания «арабской дуги» в это время организовывал резидент 6-го управления РХСА в Иране штурмбанфюрера СС Франц Майер [60]. Кавказ был элементом этой стратегии, описывая историю открытия второго фронта И. Земсков пишет: «В июле немцы предприняли наступление на Кубань и Северный Кавказ. Немецко-фашистских стратегов привлекали заманчивые перспективы похода через Главный Кавказский хребет на Ближний Восток для соединения с войсками под командованием Роммеля и в Индию» [70].

Овладение Кавказом было не только стратегическим, но и важнейшим тактическим шагом, подготовленный еще в 1939 году секретный меморандум «Снабжение Германии нефтью в период войны» указывал: «…овладеть также самой большой нефтеносной областью Европы – Кавказом, что является наиглавнейшей и наивыгоднейшей целью». Понимая важность направления, Гитлер высказался вполне определенно: «Если я не получу нефть Майкопа и Грозного, то мне придется прекратить эту войну» [66].

Касаясь оккупационной политики на Кавказе, О. Романько пишет: «…одним из ключевых моментов будущей оккупационной политики в этих регионах должно было стать «иное», чем в других областях СССР, отношение к местному населению. В целом планировался грандиозный эксперимент по предоставлению проживающим здесь народам определенных прав и привилегий» [71]. На Кавказе Розенберг предлагал создать государственное объединение федеративно связанное с Германией, что обеспечило более мягкое отношение [11], поэтому инструкции по обращению с местным населением группы армий «Юг» предписывала: «Уважать собственность горских народов. Изъятия проводить только за плату. …Уважать честь кавказских женщин» [23].

Иного выхода у Гитлера и его окружения просто не было, документ, подготовленный отделом обороны страны определял потребность европейских территорий Третьего рейха в минеральных маслах всех видов в 1,15 млн. тонн в месяц, собственное производство же не могло обеспечить потребность в 300 тыс. тонн ежемесячно, начиная с сентября 1941 года. План отдела обороны гласил: «Германия может покрыть свою потребность в нефти только за счет Кавказа… Поэтому имеет смысл попытаться использовать заранее политические и прочие средства, чтобы, учитывая возможные явления распада в русском государстве после первых крупных немецких успехов, способствовать возникновению самостоятельного государственного образования на Кавказе. Такое государство было бы, разумеется, заинтересовано в сохранении продуктивности нефтяных предприятий» [11]. Дополнительные интересы описывал справочник-путеводитель для немецких войск, приложение которого поясняло цели наступления: «Баку – нефть, Грозный – лучший в мире бензин, Кабарда – молибден, Осетия – цинк, Зангезур – медь» [23].

Первый пункт, пожалуй, является самым драматичным. До революционных событий в России 55 % русской нефтяной промышленности принадлежало иностранному капиталу, 37 % конкретно британскому [94], а в 1918 году Уинстон Черчилль и глава Shell Детерлинг дополнительно скупили во Франции все дореволюционные концессии в районе Баку [91]. В целях попытки контролировать Деникина и Вооруженные Силы Юга России в его штаб в 1919 году советником прибыл член «Круглого стола» X. Макиндер [21].

Лорд Керзон заявил, что англичане несут моральную ответственность за поддержку молодых государств Армении, Азербайджана и Грузии, как антибольшевистских стран, на территории которых, как пишет эксперт по советской нефти Генрих Хассманн (Heinrich Hassmann) – англичане отменили «экспроприацию нефтяной промышленности и восстановили прежних собственников», а британские инженеры приступили к ремонту насосных станций и железной дороги Баку-Батуми. Лорд Бальфур был более прагматичен, нежели лорд Керзон, считая, что «мы будем защищать Батум, Баку, железную дорогу между ними и трубопровод», вместо того, чтобы «тратить деньги и людей на приведение нескольких человек к цивилизации вопреки их воли» [92]. Контролируя транспорт, англичане формировали ценовую политику и вывозили нефть нарастающими темпами, если в 1918 году из Баку вывезено 13,3 тонны, то в 1920 году только за первые полгода 153,22 тонны [94].

Однако в начале 20-х в Лондоне произошла встреча Л. Красина и Г. Синклера из Sinclair Oil Corporation, в руководство которой входили Теодор Рузвельт-младший, сын бывшего президента, его брат Арчибальд Рузвельт и директор Chase Manhattan Bank Уильям Бойс Томпсон. Вскоре Арчибальд Рузвельт подписал в Москве соглашение о предоставлении концессии на разработку месторождения в Баку и на Сахалине. Учреждались компании с равными долями, объемом инвестиций не менее 115 млн. долларов и участием в прибыли 50/50. Следом должно было состояться признание Советской России и установление президентом Уорреном Гардингом дипломатических и торговых отношений с США. Но «неожиданно» вокруг президента разразился коррупционный скандал, связанный с Sinclair Oil Corporation, с шумихой в средствах массовой информации и расследованием Конгресса, в ходе которых Уоррен Гардинг также неожиданно умер [91], прослушав зачитанную женой статью в «Saturday Evening Post», и следом медсестра нашла его с выражением муки на лице. Отчего он умер, так и не удалось установить, труп вскрывать не стали, забальзамировав его прямо в отеле [93], но дипломатических отношений с Советской Россией не получилось. В силу этих событий, видимо, появились причины недолюбливать лондонский банковский клуб и у Рузвельта.

Наверно наиболее правильно политику всех освободителей Кавказа понял член эмигрантского кружка выходцев с Кавказа доктор Шаков. Когда перед ними выступал внук известного имама Сайд Шамиль, в то время уже сотрудничавший с немецкой разведкой, которая вышла на него в Турции через компанию AEG, доктор поинтересовался – где независимость, когда «под разговорами о независимости речь идет только о смене протекторатов» [89].

В целях создания «большого германского банковского института для восточноазиатского предпринимательства» готовилось слияние Германского Азиатского и Германского банка для Восточной Азии, было образовано Имперское кредитное общество [19][57]. Э. Р. Фишер, один из директоров I.G. Farben на заседании 27 марта 1941 года заявил, что подчинение германскому влиянию района Персидского залива и «возможно, других стран», где сегодня доминируют «интересы Royal Dutch Shell» это высшая цель [66]. Таким образом, ближневосточная нефть стала еще одной областью, в которой связанному с Ротшильдами бизнесу предложили подвинуться в регионе, который еще долго будет определять ценовую политику на нефть, благодаря уникально низкой себестоимости добычи, всего 7 против 45 пфеннигов за литр, за которые ее был готов производить концерн I.G. Farben [69]. В этот день появилась компания Continental Oil, совместное предприятие на 100 % принадлежащей концерну BASF – Wintershall AG, I.G. Farben, Deutsche Bank, Dresdner Bank, Deutsche Oil AG, Preussag AG и Braunkohle-Benzin AG (BRABAG) [66][67], соакционером которого также в свою очередь являлась I.G. Farben [68]. Новому совместному концерну «было передано исключительное право на добычу, переработку, транспортировку нефти и торговлю нефтепродуктами» сроком на 99 лет, за что немецкому государству отчислялось 7,5 % получаемой прибыли. Управление компанией было сосредоточено в руках одного из директоров I.G. Farben Э. Фишер и Deutsche Bank К. Блессинга, в наблюдательный совет вошли: министр экономики В. Функ, статс-секретари министерства иностранных дел В. Кепплер и «четырехлетнего плана» Э. Нойман, К. Краух и Г. Бьютефиш от I.G. Farben, А. Ростерг от Wintershall AG, К. Ширнер от Deutsche Oil AG, К. Раше от Dresdner Bank, Г. Абс от Deutsche Bank, Г. Виссельман от Preussag AG, а также представители «Имперского кредитного общества» А. Родевальд и «Берлинского торгового» Г. Вельтцин [66].