Первая попытка проникнуть в чужое тело, прижиться и не быть отторгнутым, стоила Алу'Веру неимоверного напряжения. Вторая должна была лишить его остатка Силы, возместить которую ему удастся ой как не скоро, а потому ошибки с выбором быть не должно. "Онталар так онталар", -- обречённо вздохнул Алу'Вер и возложил маленькие корредские ладошки на грудь бездыханного къяльсо. Он мысленно зацепился за роскошно толстую изумрудную нить не отлетевшей ещё души и намертво слил её со своим сознанием, по-хозяйски оттесняя в сторонку его прежнюю сущность.

   Острые иглы пронзили тщедушное тельце ненужного больше корреда, и оно безвольно рухнуло на пол...

   ...Когда он пришёл в сознание, то обнаружил себя лежавшим на полу. Долгое время бывший цоррбом Красная Рука, позже корредом, теперь вот онталаром Вейзо, Алу'Вер попытался пошевелиться и приподнять веки. Свет немилостиво резанул по единственному глазу, кожа на щеке и ладонях почувствовала холод и шагрень камня, лёгкие наполнились воздухом. И тут Сила, как, впрочем, он и предполагал, закончилась...

   Вейзо поднялся на ноги. Он остался один и жаждал мести, ему было всё равно, жив он на самом деле или уже мёртв. Какая собственно разница. Он чувствовал себя живым, а большего ему и не надо было. Он был тем же, кем и месяц назад -- Вейзо Ктырём, а что до лишнего голоса в голове, так он, вернее они, и так появлялись раз от раза, особенно после третьей кружки буссы с табачной присыпкой.

***

   Они выбежали во двор. Крэч напирал. Лесоруб пятился, виляя и отмахиваясь быстрыми перекрёстными ударами.

   Ослепительно блеснуло, и в тот же момент прозвучал оглушительный раскат грома, сверкнувшая над их головами молния расколола небо надвое. Ночь на миг сделалась днём. Земля под ногами вздрогнула, и тяжёлые капли дождя, вперемешку с градом ударили в лица дерущихся. Сразу за первым раздался второй удар грома. И третий.

   Лесоруб кинулся на Крэча. Они рухнули в лужу и, сцепившись, покатились по склону, ломая кусты, натыкаясь на молодые деревца и сломанные сучья. После очередного кувырка, когда объятия их расцепились, Крэчу удалось вскочить на ноги, но сила инерции вновь закрутила его, и он, сделав полтора невероятно широких скачка, кубарем полетел вниз с ещё большей скоростью.

   Сильно ударившись головой о древесный корень, он на какое-то время лишился сознания, а когда очнулся, снова ощутил себя в крепких объятиях Лесоруба -- тот пытался задушить его. При свете очередной вспышки Древорук увидел в глазах къяльсо и боль, и страх, но прежде всего в них плескалась ненависть.

   -- Тварь, -- прохрипел тот сквозь слюни и сопли.

   Каким-то немыслимым образом Крэч сумел-таки выпростать правую руку и упёрся пяткой ладони противнику в подбородок.

   Лесоруб взревел, расцепил руки, ударил сперва справа, затем слева, попытался достать головой -- не вышло...

   Они покатились вниз по склону, всё быстрее и быстрее, то и дело натыкаясь на камни и коряги. Мир вокруг вращался с безумной скоростью. Удар. Вспышка. Толчок. Удар. Небытие...

   ...Ещё не до конца осознав, что жив и пришёл в себя, Крэч понял, что скользит на брюхе к краю обрыва. Руки его скребли грязь, цепляясь за камни, соскальзывая и выворачивая из земли мелкие. Но вот, наконец, дииоровые пальцы сомкнулись на древесном корне, торчавшем у самого края ущелья.

   -- Мама! -- охнул он и закачался в воздухе, судорожно глотая обжигающе холодный грозовой воздух. Он не успел опомниться от ощущения неминуемой смерти, как на него обрушился новый удар и уши заложило от истошного вопля пролетевшего мимо Лесоруба:

   -- А-а-а-а!!!

   Суставы Крэча хрустнули, когда пальцы вартарца крепко сомкнулись на его лодыжках.

   Раненая рука теряла чувствительность, Крэч намертво впился в корягу, но перепачканная в крови и грязи ладонь неотвратимо скользила по корню. Сил почти не осталось, о том, чтобы подтянуться наверх, на вершину обрыва, не могло быть и речи.

   "Вот где пожалеешь, что не родился осьминогом".

   Он глянул вниз. Широкая ухмылка расплылась по заляпанному своей и чужой кровью лицу Лесоруба.

   -- Вместе сдохнем, -- прохрипел тот.

   Вскоре пальцам стало почти не за что держаться, вдобавок Лесоруб, видимо уже попрощавшийся с жизнью, принялся раскачиваться из стороны в сторону, вознамерившись утащить Крэча за собой.

   "Он же не отпустит, если я попрошу?" -- было последним, что Древорук успел подумать, прежде чем дииоровые пальцы скользнули по жирному от грязи корню и мир стремительно завертелся перед глазами...

Глава 31. Сулойам

Сароллат -- затмение Сароса, некогда полное, но в последние семь веков "кольцевое". Суть явления состоит в том, что по мере приближения Сароса Оллат перестал перекрывать собой постепенно возросшую звезду. Вследствие чего на протяжении нескольких сот лет образовывался так называемый эффект "бублика", где телом "бублика" являются края Сароса, а "отверстием" -- Оллат. С первым Сароллатом связывают такие события, как извержения вулкана Шэр-Так в 531 году и обрушение вершины Сохавии, что повлекло за собой разрушение нагорной части Витиама.

Слаабрант са Тирно. "Бытие и сущее"

Н.Д. Середина осени. 1164 год от рождения пророка Аравы

Хаггоррат

   Новоявленный огетэрин был весьма приятным человеком: высокий брюнет, почти без седины в волосах, лет шестидесяти от роду, с крупными чертами лица, вислым носом и широко поставленными чайными глазами. Спокойный и уравновешенный, он говорил проникновенным мягким голосом, который хотелось слушать:

   -- Да не сочтет меня неучтивым, Светлейший, -- произнёс Шайк Реазур, улыбкой демонстрируя щербину в крупных белоснежных зубах, -- мы могли бы побеседовать об одном очень важном для Сулойам деле?

   -- О да, огетэрин, безусловно. -- Венсор предполагал, что должно произойти нечто подобное: заверения в дружбе, и поддержке, -- без всего этого не мог просуществовать ни один союз. Он готов был поддержать нового огетэрина и, разумеется, в праве был рассчитывать на такое же отношение с его стороны. "Для этого я здесь! Но только глупец рискнёт предположить, что мы станем настоящими друзьями".

   -- Прошу, обойдемся без формальностей. Если можно, зовите меня просто Реазур, или -- градд Реазур, если угодно. Я ещё не привык к этому высокому -- "Огетэрин"!

   -- Позвольте тогда -- сиорий?

   -- О, нет-нет, -- с простодушной улыбкой произнес огетэрин, -- "сиории" -- это у вас в Империи, у нас все поголовно "градды".

   -- Хорошо, градд Реазур, тогда и вы зовите меня просто кеэнтором или граддом Венсором.

   Шайк Реазур кивнул.

   -- Разговор не короток, кеэнтор, и если вы устали от дел, могу предложить вам встретиться завтра, после обеда. Раньше, извините, у меня неотложные дела.

   -- Я готов сейчас -- привык работать много и допоздна. Но ваши гости...

   -- Мы им интересны, так же, как и они нам. -- Огетэрин сделал приглашающий жест рукой. -- Прошу вас, кеэнтор, идёмте со мной. Я хочу вам кое-что показать.

   Миновав несколько пустых залов и поднявшись на три пролёта по лестнице, они оказались перед высокой двустворчатой дверью с причудливыми давлеными узорами в центре и по углам.

   -- Мы у цели, -- вкрадчиво промурлыкал огетэрин и потянул на себя резную ручку.

   За дверьми оказалась большая комната с прозрачной куполообразной крышей, поддерживаемой одной толстой колонной в центре. Света было много: помещение освещали изящные лампы в настенных держателях.

   Небо было ясным, и над головами ярко светили Оллат и звёзды.

   "Из чего это сделано? -- восхищённо подумал Венсор; он не мог поверить, что это стекло, хотя было очень похоже... -- Стекло или что-то другое? Но какие размеры! В то время, когда алхимики и стекольных дел мастера Зарокии корпеют над созданием листа более-менее внятных размеров... Эх! Надо обязательно выведать, что это за материал, и выторговать у огетэрина секрет и мастера для наладки собственного производства. На этом... неплохая мысль... можно очень неплохо подзаработать".