– Олей я был вроде бы. – В голосе гехая проклюнулись сомнения человека, поймавшего себя на мысли о «несвоеумности». – Точно, Оля Поспелович, коренная москвичка.

– А чего сюда-то занесло? – Клюнувшую на откровенность рыбку надо было подсекать, пока теплая, и мои вопросы посыпались дальше практически непрерывно.

– Под машину попала Ольга, а очнулся я тут уже в мужском теле.

– И что, так спокойно все воспринял, да?

– Не поверишь, всю жизнь мечтал попасть в такой мир. Кучу фанфиков перечитал, не меньше написал про таких вот попаданцев, а потом свершилось настоящее чудо. – Взгляд гехая стал чуть ли не восторженным.

– И как тут?

– Здорово! Уже через день встретил свою пару, истинную партнершу. Моя жена оказалась самой настоящей принцессой, но открылось это только через три месяца после того, как мы оба поступили учиться в Академию магических искусств…

Остапа понесло, а я не стал останавливать разговорившегося попаданца. То, что наболтал Николай, шло в кардинальный разрез с фактами, в которые я уже успел упереться носом не один раз. Тут были и драконы, и оборотни, и похищения, и лубофф, как в лучших земных лавстори-буках. Отпад, это же надо так засорить мозг нормального человека! Я тут же одернул себя – о нормальности нет и речи. Деваха-то в земной жизни была просто повернута на фанфиках, бредила мечтой стать парнем и ощутить это во всей красе, так сказать. Ну и ощутила, дурь их рогом по забору да через плетень в выгребную яму… Колька явно жил в своем отдельном мире, где воображение услужливо подсовывало объяснения всему и всем – настолько правдоподобно, что вздумай я сейчас протереть ему глаза тряпкой правды – получу по морде как пить дать. Все-таки местные маги – гении в своем роде, так сыграть на способности человеческого подсознания подвести удобную базу под все именно в таком ключе, в каком человеку будет удобнее всего пребывать, чтобы не потерять рассудок окончательно.

Во время разговора блаженная улыбка больше не сходила с лица гехая, убежденного в своей райской жизни. А во мне словно зрела злая опухоль. В этом долбаном мире определенно не хватало меня… Ну, твари подзаборные, быть вам жертвами эволюции. Валентин Головлев пришел, прошу любить и жаловать! Ленин может курить в сторонке и плакать в жилетку Железного Феликса от зависти…

Из банной клетушки абортировался наконец Буниэль, растираясь шикарным тонким полотенцем. И хоть бы клочок одежды натянул, скотина! Захотелось физически кулаком в мордасы напомнить о приличиях, но я героически поборол эту обезьяну в своей интеллигентской душе, просто попросив Буньку не провоцировать озверевшего меня. В ту же секунду Коля с испуганным видом дернулся:

– Жена идет! Злая, как сотня аррахов!

Два постельноутешательных гаденыша дружно запихали мое драгоценное тело в один из платяных шкафов, а сами судорожно изобразили покой и безмятежность. Только вот почему-то морды у них были красными – запыхались, что ли? Глухой стук возвестил, что двери в покои распахнулись, и знакомый капризный голосок проворчал:

– Что, подстилки, уже умаялись ждать?

В глазах Буниэля сверкнула настоящая ненависть, от которой у меня встопорщилась кожа, а вот на счастливом лице Николая не дрогнул ни один мускул. Он плавно поднялся с постели, на которой валялись оба гехая, и с самой настоящей радостной улыбкой подбежал к «жене»:

– Ты чем-то расстроена, дорогая?

Я приник к резным отверстиям в дверцах шкафа, чтобы не пропустить ни мгновения происходящего. В сердце царило растерянное смятение – так не могло быть! Но глаза и уши никогда мне не врали раньше, и не думаю, что взялись делать это теперь. Надменная фаворитка королевы резко дернула рукой, влепив пощечину Кольке. Тот и бровью не повел! Лишь сказал, заботливо помогая хозяйке снять верхнюю одежду:

– Тебе сказали что-то неприятное, солнце? Мне кажется, они отдадут тебе то, что нужно, дорогая.

– Заткнись, – процедила Родерия, усаживаясь на постель в одном тонком пеньюаре.

Буниэль за ее спиной что-то едва слышно прошептал, явно не сдержавшись. На что посланка королевы мгновенно обернулась и уткнула в грудь гехая растопыренные пальцы правой руки. Буниэль стремительно покрылся синюшной бледностью и испариной, видимой даже мне, из шкафа. Ему определенно стало плохо – судя по всему, Родерия сделала что-то с помощью магии. Фаворитка прошипела:

– Знай свое место, гехай.

Николай же однозначно НЕ ВИДЕЛ происходящего. Он продолжал улыбаться и наводить суету, словно действительно переживал обычный семейный вечер. Родерия гневно оттолкнула от себя Буниэля, и тот рухнул на пушистый ковер у кровати, судорожно силясь вдохнуть полной грудью. Из-под прикрытых век бледного эльфа потекли скудные слезы, которые он тут же постарался смахнуть. Я же в своем укрытии едва сдерживался, чтобы не выскочить и не навалять дуре с замашками садистки. И по фигу, что наши весовые категории не в мою пользу… Остановило то, что все еще только начиналось. Родерия встала с постели, уперла изящные руки в бока стройного тела и приказала, глядя на Николая:

– Иди в постель, раб. Я хочу подзарядиться.

Колька радостно улыбнулся, словно услышал самый распрекрасный комплимент в жизни, быстро разделся сам и помог Родерии избавиться от последнего предмета одежды. Фаворитка жестко схватила его за горло и сказала:

– Надеюсь, сегодня ты сдохнешь, радость моя.

Николай суетливо поймал руками вторую ладонь хозяйки и с нежным трепетом поцеловал, как это делают по-настоящему влюбленные. Если бы не те знания, что я получил за сегодняшний день, поверил бы однозначно, что стал свидетелем классической пары «хозяйка – раб». И от мысли о том, что второй тут явно заморочен, стало тошно… То, что началось дальше, разорвало мое сознание яростью.

Двойственность происходившего просто терзала на части. Глядя на то, как жестоко зверствует одна и «наслаждается» второй, я едва сдерживался от выхода «в свет». Помочь Кольке было нереально – что-то во мне хладнокровно пробилось сквозь злобный угар пылающего тела и не оставило сомнений в бесполезности таких действий. Заклятие действительно было необратимым.

В самый разгар вакханалии на постели поднялся с пола Буниэль, взгляд которого поразил меня пустотой обреченности. Эльф замер в прострации, глядя невидящими глазами на извивавшихся среди простыней насильницу и ее околдованную жертву.

Оставить это без последствий сил не оставалось никаких. Бесшумно распахнув створки шкафа, я словно в рукотворном дурмане подошел к кровати под балдахином и сказал охрипшим от сухости во рту голосом:

– Ничего, если я тут свечку подержу?

Тело словно горело изнутри злым огнем, проникая в каждую клеточку тонкой дрожью. Я смотрел, как Родерия жестоко пользовала Кольку, и ждал, когда на меня обратят внимание. Секунда, другая, третья… И распаленное возбуждение, выбелившее окружающий мир в моей голове, сменилось ласковым спокойствием, отстраненным и даже в чем-то страшным. Как будто я повернулся к жизни другой стороной. И утратил контроль над телом. Кто-то во мне жестко сжал сердце и заставил подать голос вновь:

– Посмотри на меня, Родерия.

Звуки, сорвавшиеся с моих губ, вибрировали всепоглощающим желанием, от которого воздух в покоях мгновенно взмок. Самое дикое во всем происходящем было то, что это тоже был я. Дурман, напитавший стены комнаты, такая же часть меня, как язвительность и взбалмошность. Первым на странное колдовство моего нового тела отреагировал Буниэль. Этот эльф уставился на меня, заметно дрожа от возбуждения… Отвлекающую помеху в его лице пришлось успокоить:

– Спи, родной. Ты устал и нуждаешься в покое. Спи, хороший.

Гехай вырубился мгновенно, рухнув на ковер сопящей тушкой, словно набегавшийся и наскакавшийся ребенок. А спустя мгновение подала голос королевская любимица:

– Ты еще кто такой?

Родерия была не то чтобы разъярена – нет, она была в диком бешенстве. Я обрадовался ее вниманию, как слон ананасу, – всей душой и телом. Вожделение буквально хлынуло в мир вокруг. Ощущалось это прозрачным радужным облаком, протянувшим пряди к двум ушастым на постели. Одного из них моя новая сила успокоила, словно заботливая мама, вызвав мощный прилив сна (Коля тут же свернулся калачиком и мирно засопел). А фаворитка побледнела и уставилась на меня большими глазами: