– Ну что вы, – отозвался Николай, – пару раз легкий дождик шел, но я даже волос не намочил. Моя жена решит пару вопросов со своей подругой, и мы поедем в наш дворец.

– Это как? – не понял я. – Дождик пару раз? Подруга? Дворец?

– Именно так, – вздохнула чернявая эльфийка. – Он живет в уникальной иллюзии, которую вложили в его голову в момент изъятия из родного мира.

– А для чего? Из какого мира? – Пресловутые пятаки уже успели обзавидоваться размеру моих глаз.

– Он был выдернут нашими магами из родного мира… – Терпение Валарии не знало границ. Еще бы – в моих бледных лапках жизнь ее госпожи. Я же все сильнее подозревал, что подробности хорошего настроения не прибавят, но отступать не в моих привычках. Чем больше узнаю про мир, в котором теперь живу, тем проще будет освоиться. Валария продолжила: – Генераторная Пятерка Сил нашего королевства когда-то нашла возможность обеспечивать хаев сильными гехаями без оглядки на их редкость в нашем мире. Они путем многих экспериментов выяснили, что обитаемых миров несколько и они граничат с нашим тонкими мембранами сил. Исследования соседних миров показали, что в одном из них едва ли не большинство местных обитателей – настоящие гехаи, наполненные магическими силами без возможности ее использовать. У них это называется силой воображения. Местные называют свой мир Сзеемля или как-то так…

Мое сердце пискнуло и нырнуло в спасительную глубину пяток, возблагодарив небеса за отъявленную бледность нового тела. От слов черноволосой советницы мне откровенно стало нехорошо. А та без всякого зазрения совести продолжала вещать:

– Человеки, как они себя называют, любят сочинять истории о других мирах, о путешествиях сквозь время и тому подобные сказки. И чем талантливее человек, тем больше в нем потенциал гехая. Наши маги нашли способ выдергивать самых сильных в воображении к нам, сюда. Но здравый смысл и первые изъятые убедили магов в том, что лишь считаные единицы из человеков способны смириться с положением гехая. Это оказалась другая сторона воображения. Высшие хаи перепугались, что изъятые смогут постепенно захватить наш мир и изменить его под себя, сместив местную власть куда подальше.

Да уж, мысленно согласился я, отходя от шока. Наших хлебом не корми – дай поприключаться всласть, корону там захватить в новом мире или с драконом улюбиться до бессознательного состояния. Советница тихо продолжила, поглядывая на безмятежного Николая, подъедавшего какие-то крупные ягоды:

– И маги нашли выход. Они создали полог сна, очень сильное ментальное заклятие, создающее для заколдованного некий слой реальности, подменяющий собой настоящую жизнь. Изъятому кажется, что он или она живет полной жизнью в лучшем из миров – том самом, куда душа человека стремится сильнее всего. Кто-то уверен, что учится в академии магии, имеет самых лучших самцов в свите, или самок, или еще что поэкзотичнее. Кто-то живет жизнью спасителя мира, кто-то – наоборот, этот мир захватил и правит в свое удовольствие. А тут еще культурные и прочие традиции нашего мира сказались. Представляешь, Сахарок, у них там верховодят мужчины! А то и похуже – равенство.

Торжественная пауза в речи Валарии сбила меня с намерения тут же вколотить свое новоприобретенное прозвище назад в эльфийку. Это что же получается? В этом лучшем из миров сбылась мечта «ушельцев» нашего мира? Обалдеть и не вернуться! Где тут круглый дом? Найду у него угол и убьюсь от восторга… От этих мыслей на моем лице точно проступили изумление и косоглазие, вызванное ступором. Удовлетворенная эльфийка назидательно покивала сама себе и сказала:

– Магам пришлось вплетать в полог сна дополнительное заклятие превращения, чтобы человеки в меру своей фантазии могли при изъятии менять пол, женщины становились мужчинами, мужчины женщинами. В меру собственной двинутости. Причем заклятие внушает им, что именно об этом они и мечтали всю свою жизнь в родном мире.

Пока Валария говорила, я таращился на Николая, пытаясь распознать – Коля он или все-таки Оля? От такого пристального внимания гехай занервничал и довольно быстро пересел от нас на пару кресел. Валария тем временем вещала дальше:

– Так что теперь каждый изъятый человек живет в своем придуманном мире и доволен этим. Это величайшая заслуга наших магов!

– Поубиваю на фиг, – невольно вырвалось у меня. Все-таки крутоватой оказалась информация.

– Кого? – слава богу, не поняла эльфийка.

– Пробивалась у них память хоть раз? – невинно спросил я.

– Нет, полог надежен и необратим. – В голосе эльфы сквозила настоящая гордость патриотки.

Буниэль, лопавший и подслушивавший, покивал в поддержку слов советницы. Я же откинулся на спинку кресла и задумался. На целых пять минут! Возмущенная отсутствием приключений пятая точка не дала заниматься этим дольше. Тем более что вспомнился харрами на балконе. Я оживился и спросил:

– А как зовут того кошака харрами, что живет в даракале лендерры?

– Нет у нас в даракале никаких харрами, – недоуменно отозвалась Валария, меняясь в лице. – И надеюсь, никогда не будет!

– А чего так? – Настал уже мой черед удивляться. Вроде тот кошак не был ужасным и кошмарным, вот ни разу.

Эльфийка воинственно сказала:

– Это самые искусные воры нашего мира! Если ты видел у нас харрами, я должна немедленно доложить лендерре! Четки Заката, только не они!

Советница молниеносно испарилась из обеденного зала, оставив меня опекать гехаев Родерии на правах не успевшего смыться. Приставать с вопросами к Николаю мне определенно расхотелось – очень уж ситуация складывалась неутешительная. Как бы не устроить парню банальную шизу, если Валария не сбрехала. Мыслей в голове было столько, что должно хватить до самого позднего вечера. Не прошло и пары суток моего пребывания в новом мире, а уже по уши в интригах и загадках. Что ж, будем разбираться по порядку. И начнем сегодня ночью – навестим Николая с разговором моська в моську. Проверим на вшивость, так сказать… Интересно, а много тут таких, как этот болезный?

Ночью все кошки серы на самом деле – в этом я убедился на собственных пятках. И не только кошки, оказывается. Пока я добрался до покоев Родерии и ее гехаев, раз пять цеплял пальцами ног ступени, ударялся то плечом, то локтем на поворотах, а один раз даже увидел салют, врезавшись лбом во внезапно возникшую на пути перекладину. Никогда раньше не замечал, как сумерки меняют перспективу обстановки, размеры ступенек и заметность некоторых мозгопрояснителей.

Дабы подстраховаться, я проверил лендерру и ее гостью, застрявших в рабочем кабинете Тристании за переливанием слов из пустого в порожнее. Подслушанной части разговора мне хватило, чтобы понять – эта промывка костей всерьез и надолго, беспокоиться не о чем. Добравшись до выделенных гостям покоев, я нагло просочился внутрь и поприветствовал обалдевших от такого навязчивого внимания гехаев. Буниэль начал было ворчать, но я благополучно выпроводил его в уютную комнату с бассейном, где слышимость была на нуле – проверено на примере такой же комнаты в моих «нумерах». Николай настороженно предложил мне очередную порцию фруктов, но я решил, что вечер утра скорее, и не стал ходить вокруг да около:

– Ты из какого города, парень? Москвич или замкадыш?

Коля стал похож на свежепойманного карася в сачке. Весь такой внезапный и таинственный, я повторил вопрос. Николай с глазами на треть размера офигевшей моськи шепотом ответил:

– Офигеть… Еще один.

– Да ты гонишь! – заулыбался я. – Я единственный и неповторимый, как и ты. Так откуда костишки?

– Какие костишки? – Разум во взгляде гехая подернулся дымкой окосения, на что я решительно возразил:

– Ты давно в этом мире, болезный?

– Три года, – ответил Коля и, словно опомнившись, добавил: – Так ты тоже с Земли?

– Типа того, – кивнул я. – И сейчас ты мне расскажешь, что тут да как в плане прописки и прочей дребедени. Кстати, а ты там кто был? Баба или мужик?