– Это она, – прошипела Эбби. – Я нашла ролик о ней в «Ньюснайт».

– Тогда чего мы ждем? – отозвался Эллиот, делая шаг вперед.

– Нет, погодите минутку, – сказала она, коснувшись его руки.

Они оба наблюдали за тем, как Розамунда обходила зал. Она двигалась медленно, но грациозно, приостановившись, чтобы надеть очки, прежде чем осматривать экспозицию. Эбби и Эллиот смотрели на нее и молчали. Розамунда с большим интересом разглядывала каждый снимок, и по мере приближения к месту, где стояли они, возбуждение ее, похоже, нарастало.

В конце концов она остановилась перед фото, где была запечатлена с Домиником, и у Эбби перехватило дыхание. Ей показалось, что она услышала тяжелый вздох. Звук этот был едва различим за веселым смехом гостей и звоном бокалов. Затем Розамунда склонила голову и на миг закрыла глаза.

– Экспедиция Доминика Блейка, – мягко произнес Эллиот, делая шаг вперед.

Эбби смотрела на него, поражаясь его такой естественной уверенности. У нее на то, чтобы собраться с духом и решиться заговорить с Розамундой, ушло бы минут пять, если не больше.

– Один из великих путешественников шестидесятых, – со знанием дела добавил он.

– Да, действительно, – отозвалась Розамунда, не в силах оторвать взгляд от фото.

– Думаю, что в этом снимке заключено практически все, что нужно знать об этой экспедиции, – приключения, героизм, любовь.

Она обернулась к нему, и Эбби заметила, что в глазах ее блеснули слезы.

– С вами все в порядке? – озабоченно спросил Эллиот.

Розамунда часто заморгала, скрывая проявление своих эмоций, и губы ее изогнулись в слабой улыбке.

– Все хорошо. Просто женщина на снимке – это я.

Эбби понимала, что больше уже нельзя просто стоять рядом столбом.

– Мисс Бейли? Я Эбби Гордон из ККИ. Это я посылала вам приглашение.

Розамунда протянула ей руку.

– Спасибо, что подумали обо мне. Как вам удалось меня вычислить, черт побери?

Эбби только улыбнулась, не желая раскрывать цепочку своих ухищрений: журнал «Байстендер», интернет-поиск, поиски по спискам избирателей.

– Шампанского? – спросила она и, не дожидаясь ответа, взяла бокал у проходившего мимо официанта и протянула ей.

– Замечательная выставка, – сказала Розамунда, обводя рукой галерею. – Вы включили сюда материалы об экспедиции Клейтона. Какая трагедия! – произнесла она, указывая на группу людей в нижней части еще одного снимка. – Из них трое погибли. Причем вершины они даже не видели.

Эбби была удивлена. Она выбрала это фото, потому что об этой экспедиции мало что было известно. В целом она считалась неудачной, но у нее была интересная история: капитан Арчи Клейтон, руководитель экспедиции, пожертвовал подъемом на вершину, до которой было уже рукой подать, когда одному из носильщиков-шерпов стало плохо. Он принял решение немедленно спускать заболевшего человека вниз, из-за чего стал посмешищем после возвращения в Англию. Очень немногие знатоки альпинизма могли бы распознать только по одному снимку, о какой экспедиции идет речь.

– Вы хорошо владеете материалом.

– Я любила человека, который любил приключения, – просто сказала Розамунда.

– Эллиот Холл из «Кроникл», – представила ей Эбби своего нового знакомого.

Пожилая женщина понимающе кивнула, глядя на него.

– Полагаю, вы и есть самый младший из Шахов? У вас скулы вашего отца.

– Мои… скулы? – растерянно произнес Эллиот, явно застигнутый врасплох.

– Ах, Эндрю – полное дерьмо. Думаю, что вы и сами это знаете, не хуже всех остальных. Однако он был очень красивым дерьмом. Надеюсь, что от него вы унаследовали только первое из этих качеств, его внешность, – лукаво закончила она.

– Боюсь, что я стал для вас разочарованием по обоим пунктам, мисс Бейли, – сказал Эллиот, немного придя в себя.

– Вы обаятельны и знаете это, но, хочу заметить, вам это идет.

– Мисс Бейли… Розамунда, – запинаясь, заговорила Эбби. – У меня не было уверенности, что вы придете.

– Я и сама не была в этом уверена, – сказала женщина, и улыбка исчезла с ее лица. – Но я была заинтригована, прочтя вашу записку, в которой вы упомянули эту фотографию. Знаете, я ведь ее никогда не видела. Именно эту. Виллем, парнишка, который нас снимал, прислал мне другое замечательное фото, когда Дом пропал, но этот снимок… – Она умолкла, не в силах справиться с захлестнувшими ее эмоциями.

– А где это было снято, Розамунда? Если, конечно, позволительно задать вам такой вопрос, – сказал Эллиот.

Она ответила не сразу, как будто воспоминания причиняли ей боль.

– Дом направлялся в самое сердце Амазонки, – наконец сказала она. – Он планировал одиночное путешествие, но для его подготовки ему нужна была команда. Это было в деревне Кутуба, последнем населенном пункте на его пути.

– Я не знал, что это было одиночное путешествие.

Розамунда печально кивнула.

– Возможно, если бы с ним был кто-нибудь еще, нам хоть что-то было бы известно о его судьбе.

– Что вы ощущаете, глядя на это фото?

Пожилая женщина повернулась к Эллиоту так резко, что это удивило Эбби.

– Даже не надейтесь на то, что вам удастся взять эксклюзивное интервью у рыдающей безутешной невесты, мистер Холл.

– Я и не думал об этом, – быстро ответил он.

– Я проработала на Флит-стрит более пятидесяти лет. И мне известно, зачем вы здесь и чего хотите. Я, конечно же, имею в виду не бесплатное вино и общество привлекательных дам.

Она бросила взгляд на Эбби; эта ворчливая тирада была произнесена с добродушием человека старшего и более мудрого.

– Я знаю, как легко рассматривать все на свете просто как сюжет для репортажа, но не забывайте, что за каждым заголовком или фотографией скрываются жизни живых людей.

– Я не знал, что он был вашим женихом.

Розамунда кивнула:

– Да, был. Все это происходило невероятно давно, но сейчас, в этом зале, мне кажется, будто все было только вчера.

Она внимательно посмотрела на ярлык со стоимостью снимка.

– Ничего себе! – тихо произнесла она, как будто сумма испугала ее. – Полагаю, тиражи этих снимков ограничены.

– Да.

– Тогда, думаю, мне стоит подсуетиться и заказать себе один.

– В этом нет необходимости. Я позабочусь о том, чтобы вам прислали один экземпляр, – сказала Эбби, понимая, что Стивен одобрит такой жест.

– Очень мило с вашей стороны, – улыбнулась Розамунда, заметно смягчившись.

– А как насчет вашего комментария? – спросил Эллиот, не желая упустить свой шанс.

– Думаю, эта фотография красноречиво говорит сама за себя, – сказала она, перед уходом снимая очки и пряча их в карман. – Она рассказывает о силе и бессилии любви.

– Это просто возмутительно! – воскликнула Розамунда, швыряя журнал на заваленный бумагами рабочий стол.

Хорошенькая девушка поправила очки в роговой оправе на своем несколько длинноватом носу и из другого конца комнаты бросила взгляд на обложку.

– «Капитал»? Я вообще не понимаю, почему ты читаешь эту дешевку. Этот рупор истеблишмента.

– Вот именно – истеблишмента! – сказала Розамунда. – Именно поэтому я его читаю, Сэм, читаю каждую неделю, с завидной регулярностью. А как еще мы можем узнать, о чем думает враг?

У нее за спиной кто-то фыркнул. Это был Брайан – высокий и худой молодой человек в «униформе» битника – джинсы-дудочки и мешковатый потрепанный джемпер серовато-желтого цвета.

– Враг? – насмешливо бросил он и, обведя циничным взглядом офис, убрал длинные волосы, упавшие на лоб. – Если это война, то, должен заметить, мы ее проигрываем.

Розамунда хотела было что-то возразить, но, подумав, решила, что он прав. Их Группа прямого действия, ГПД, обосновалась на Брюер-стрит, в лондонском районе Сохо, в маленькой комнатке на втором этаже, за дверью с облупившейся краской. В зависимости от настроения обстановку здесь можно было бы назвать интимной или угнетающей: четыре заваленных бумагами стола, единственное окошко с желтоватыми грязными стеклами и лампочка без абажура, болтавшаяся под потолком на частично оголенном проводе. Шкаф с картотекой нельзя было открыть, потому что весь пол был заставлен стопками книг и газет, коробками с плакатами и листовками с протестами, описанием выгод перемен или призывами к сбору средств для тех или иных целей. Но еще больше угнетало то, что любые претензии ГПД на респектабельность и профессионализм оказывались несостоятельными из-за того, что парадный вход офиса им приходилось делить с уличными «моделями», которые расположились на первом этаже.