В это утро, движимая чувством женской солидарности, она попыталась расшевелить и ободрить Матильду:

– Сегодня такой погожий день, мадам! Может, встанете и выйдете в сад прогуляться? Если долго сидеть взаперти, портится цвет лица и волосы становятся тусклыми. А вы у нас такая красавица…

– Ну и пусть!

– На вас это совсем не похоже, мадам! В следующую субботу у вас снова соберутся гости, ваш муж уже разослал приглашения. Сегодня ужин отменили, но через неделю соберутся все ваши знакомые, даже мсье кюре к тому времени вернется. Время идет быстро, вы и не заметите, как пролетит эта неделя.

– Господи, неужели уже суббота? Мне было так плохо, что я потеряла счет дням. Ты права, что тормошишь меня, Сюзанна! Подогрей воды, я приму ванну.

– А в полдень сходите к школе встретить Жерома. Он так обрадуется, что вы встали с постели, бедняжка. Я приготовлю то красивое синее бархатное платье с вышитым воротником.

Матильда отбросила теплое одеяло, в котором ей было уютно, как в гнездышке, и села. Отражение в зеркале большого платяного шкафа, стоявшего напротив кровати, привело ее в ужас.

– Ты права, я выгляжу ужасно! Просто ужасно!

Вечером, по возвращении из Ангулема, доктор был несказанно удивлен, увидев супругу в столовой. Она встретила его ласковой улыбкой.

– Колен, мне уже лучше. И я стыжусь, что так долго пренебрегала обязанностями хозяйки дома. Можешь не волноваться, голова у меня совсем не болит. Я даже забрала сегодня Жерома после занятий.

Хотя мигрени были плодом ее воображения, Матильде казалось, что она говорит чистейшую правду. Она грациозно встала и протянула к мужу руки.

– Как ты меня находишь?

– Ты, как всегда, прекрасна! Самая красивая женщина Франции! Глядя на тебя, дорогая, никто не скажет, что целую неделю тебе нездоровилось. Я очень рад, что ты поправилась.

Супруги обменялись легким поцелуем – их губы едва соприкоснулись, – после чего они с аппетитом поужинали. Сыну было позволено разделить с ними трапезу, чего обычно не случалось. За десертом мальчик похвастался, что оказал почтальону услугу.

– Какую же? – поинтересовался Колен.

– Он споткнулся на дороге, за монастырем, и растянул ногу, – начал рассказывать мальчик. – В сумке оставалось еще два письма, и он спросил, могу ли я отдать их служанке господина кюре, когда буду проходить мимо пресбитерия. Я не мог ему отказать, папочка. В катехизисе написано, что нужно помогать ближнему!

– Ты очень правильно поступил, сынок. Я тобой горжусь.

– А еще почтальон сказал, что костоправ вылечит ему ногу. Кто такой костоправ, папочка?

– Спроси завтра у учителя! – отрезал доктор сердито. – Мне очень жаль, что костоправы есть в этом мире, Жером. Зачем учиться много лет на медицинском факультете, если бо́льшая часть крестьян все равно предпочитает лечиться у всяких шарлатанов? А теперь доедай свое пирожное! Тебе давно пора спать!

Из этого диалога Матильда уяснила только одно: ее любовник получил два письма. «От кого? Откуда? – недоумевала она. – Что, если это от той дамы из департамента Сона и Луара?»

На следующее утро, томимая любопытством, она решила зайти в дом священника перед мессой, которую должен был служить кюре из соседнего городка под названием Фейад. Матильда пребывала в состоянии болезненного возбуждения, но постаралась выглядеть спокойно, когда говорила мужу:

– Вы с Жеромом подождете меня у церкви. Я обещала отцу Ролану заглянуть в пресбитерий и проверить, справляется ли прислуга со своими обязанностями. Думаю, мадам Анни обрадуется гостье. Целыми днями сидеть дома одной так скучно! Прихвачу с собой горшочек варенья. Мне кажется, она любит вкусно поесть.

– Если верить нашему другу кюре, выпить она точно любит, – ответил на это доктор. – А злоупотребление спиртным негативно сказывается на здоровье. Угости ее лучше грецкими орехами нового урожая. Если Анни Менье не перестанет выпивать и есть больше нормы, долго она не проживет! Но такая заботливость делает тебе честь, Матильда. Я всегда знал, что у тебя доброе сердце.

Колен де Салиньяк с любовью посмотрел сперва на супругу, затем на сына и в сотый раз поблагодарил Господа за ниспосланное ему счастье.

Анни как раз надевала чепец, собираясь на мессу, когда в дверь постучали.

– Уже иду! – буркнула она, поправляя шаль на плечах, но при виде мадам де Салиньяк моментально сменила тон. – Входите, дорогая мадам, входите! Так мило с вашей стороны… Я тут совсем заскучала!

– Я так и подумала, милая Анни! Вот, принесла вам орехов и горшочек варенья из смоквы.

– Стоило ли так беспокоиться! Спасибо вам огромное! Будет чем себя побаловать, а то все суп да суп…

Матильда поставила корзинку на стол. Она испытала легкую печаль, оказавшись снова в доме, с которым было связано столько дорогих сердцу воспоминаний. За запертой дверью Ролан мог наконец поцеловать ее в губы, а потом и увлечь в свою спальню.

– Что-нибудь слышно от вашего господина? – спросила она с рассеянным видом, как если бы вопрос был продиктован элементарной вежливостью.

– Ничего. Да я и не ожидала, что мсье сподобится мне написать. Зато сам он получил целых два письма! Их принес вчера ваш Жером. У меня в его возрасте тоже были быстрые ноги. Никакие лестницы меня не пугали. Ни простые, ни внешние. Так сказал учитель о пресбитерии: мол, дом с внешней лестницей. Если хотите знать мое мнение, мадам де Салиньяк, от этой лестницы одни только хлопоты. Особенно если приходится заносить в дом по нескольку ведер воды каждый день.

Матильда улыбалась и кивала, но взгляд ее был прикован к двум конвертам на полке буфета. Рассчитывая все же добиться своей цели, она шутливым тоном воскликнула:

– Интересно, откуда получает письма наш кюре? Он как будто уехал к родителям, в Савойю.

Любопытство ее мгновенно передалось Анни. Она взяла письма и протянула их Матильде.

– Может, дурные вести? – предположила она.

– Может быть… Так часто бывает. Смотрите-ка, первое пришло из резиденции епископа, а второе…

– Что, если мы его вскроем? – предложила Анни.

– Ладно!

Побуждаемые одним чувством, женщины присели за стол. Ни одной не пришло в голову, что кюре увидит, что письмо уже кто-то читал, и наверняка разозлится. Дрожащими от волнения пальчиками Матильда развернула листок, содержавший всего несколько строк, начертанных фиолетовыми чернилами. «Если это послание от той женщины, подругой она ему была или возлюбленной, Анни поймет, что Ролан несерьезно относится к своему долгу!» – внезапно испугалась она.

Одного взгляда хватило, чтобы все страхи улеглись. Внизу страницы стояла подпись: «Венсан Шарваз».

«Письмо от отца или от брата», – подумала она.

– Ну? – спросила Анни.

– Письмо от родственника. Наверное, его отправили прежде, чем отец Ролан успел приехать. Но раз мы уже вскрыли конверт, можно прочесть и само письмо. Мы найдем объяснение, почему пришлось это сделать.

И Матильда принялась читать вполголоса, в то время как служанка внимательно слушала ее, прикрыв глаза.

– Сдается мне, кюре уехал не к родителям, – пробормотала Анни.

– Почему это? – возмутилась Матильда. – Почта из Савойи идет долго, а отец Ролан не стал их предупреждать заранее. Решил сделать сюрприз!