Меня мучили вопросы, куда меня везут и кто эти люди. Предчувствия были самые неприятные. Сквозь прикрытые веки я попытался оценить обстановку. Человек справа дремлет. Можно попробовать забрать его оружие и пострелять передних. Насколько я отсрочу свою смерть? Наверно ненадолго. Но плен, и издевательства там пугали меня сильнее. Я стал молиться, чтобы человек рядом со мной не открыл глаза.
Для начала я попробовал пошевелить ногами. Они повиновались мне. Понапрягал различные части тела, боясь что пока я был в шоке мог не почувствовать ранения. Боли не было. Вернее она была, но вполне ожидаемая, как от удара. В голове пронеслась раскадровка того, как я расправлюсь с людьми в машине. Мне хотелось действовать, пока не было упущено время.
Автомат который держал человек справа от меня стоял на предохранителе. Мне очень хотелось надеяться, что патрон в нем загнан в патронник, иначе мне придется замешкаться со связанными руками. Я сделал несколько глубоких вздохов, чтобы справиться с волнением. От выброса адреналина затряслись руки и заколотилось сердце громче контузионного свиста в ушах.
Мужчина словно почуял мое намерение и зашевелился. Это послужило сигналом к началу действий. Я ударил ему ботинком в шею, надеясь разбить кадык. Голова мужчины ударилась о голое железо кузова. Связанными руками я выдернул из его ослабевших рук автомат. Обеими руками ухватился за пистолетную рукоятку автомата и пальцами левой руки снял с предохранителя. Пассажир с переднего сидения уже наполовину обернулся в мою сторону. Я выстрелил в него прямо сквозь сиденье. Одна длинная очередь. Оружие сильно мотало в неудобном положении. Водитель держа руль одной рукой, второй достал пистолет и направил в мою сторону. Но он не мог так изогнуть руку, чтобы выстрелить в меня. Я выстрелил и в него. Водитель упал на руль.
Действовать нужно было очень быстро. Я повалил водителя в сторону, перебрался на его сторону и сел поверх него. Голова уперлась в потолок, а ноги почти не доставали педали. Под задницей дрыгалось тело в предсмертных муках. Я дернул руль влево и соскочил с проселка. Машина запрыгала на неровностях поля. Переключать скорость связанными руками не представлялось возможным, не выпуская руль. Длинной, пологой петлей я сделал разворот чтобы вернуться на дорогу. Пока я разворачивался пересчитал машины которые ехали вместе со мной. Помимо моей было две легковушки и два 'УАЗика'. Я видел удивленные моим маневром лица. Пыль мешала понять им, что произошло в машине.
Вдруг заработала рация убитого мужчины с переднего сиденья.
- Костян, что у тебя? Куда вы ломанулись?
Понятно, что если я не отвечу, они поймут, что с Костяном что-то не так.
- Костян, ответь. - Настаивал голос в рации. - Не дури, мы все на нервах.
Мне было глубоко плевать на моральное состояние говорившего. Все что мне хотелось, это оторваться от преследователей. Я уместно полагал, что если поеду в противоположную сторону, то смогу вернуться назад на трассу. А там и до своих недалеко.
Машина с ходу залетела на дорогу. Я ударился головой о крышу. Отключенный ударом ноги мужчина исчез из обзора салонного зеркала. Его состояние меня беспокоило больше всего. Не хватало, чтобы он пришел в себя.
Я прибавил газу. Старый автомобиль с наверняка изношенным мотором не сразу отреагировал на мои действия. Только немного подумав он начал ускоряться. За мной клубилась пыль мешавшая понять, началась за мной погоня или нет.
- Слушай, скотина! Если это твоих рук дело, то знай, что смерть моих товарищей будет на тебе. Костян, если ты жив, дай знак, или через пять секунд я открываю огонь.
А парни не шутили. Они готовы были пожертвовать своими товарищами, чтобы остановить меня. Не успел я додумать мысль, как заднее стекло прошила пуля и вошла в панель. Я принялся вилять по дороге, мешая целиться. Еще одна пуля прошла у меня возле уха и вылетела в лобовое стекло, проделав в нем большую дыру.
Труп подо мной здорово мешал управлять машиной. Без него я мог бы пригнуться, уменьшив свою проекцию, а так я занимал полмашины своей 'могучей' спиной. Пули продолжали залетать в салон. Любая из них могла оборвать мою насыщенную приключениями жизнь в любой момент. Или могла попасть в жизненно важный узел автомобиля и обездвижить его, что могло немного отсрочить мою смерть.
Впереди показался участок дороги промытый весенним половодьем. Я не понаслышке знал о таких коварных ловушках сельских дорог, попавшись в нее на своем мопеде. Лететь через руль пришлось метров двадцать, а затем была не мягкая посадка. Причем ситуация была один в один, что и сейчас. Мои товарищи на мотоцикле ехали впереди и подняли пыль за собой. Я не успел вовремя заметить ловушки и со всего маху влетел передним колесом в яму.
Препятствие можно было объехать просто немного приняв в сторону поля, где мягкая земля не образовывала промоину и с крутыми краями. Я так и сделал. Машину немного подбросило и этим ограничилось. Чтобы понять что произошло за мной, я изогнулся как йог и заглянул в зеркало заднего вида. Пыль стояла ужасная и только очертания подлетевшего багажника поверх нее дали понять, что ловушка сработала.
Я несмело понадеялся, что моих преследователей сможет остановить череда несчастных случаев. Вернувшись к более-менее удобной посадке я снова прибавил скорости. Пули перестали попадать в мою машину. Может мои ожидания и оправдались, но я готов был их проверить только когда встречусь со своими.
Я не знал сколько меня везли, когда я был без сознания. Но исходя из того, что солнце все еще было над горизонтом, то не очень долго. Мне хотелось верить, что скоро проселок выведет меня на трассу.
Мой противник оказался не настолько мягкотелым, насколько мне хотелось. Случайно я увидел, как по полю, справа от меня поднимаются клубы пыли, и в косых лучах заходящего солнца на металлических кузовах играют блики. Две машины пытались перерезать дорогу. Я запаниковал. Мне и так приходилось ехать вслепую, интуитивно полагаясь, что еду в нужном направлении. Если меня сейчас заставят скакать по полям как зайца, то я могу потеряться совсем, если раньше не убьют.
Я решил попытать удачи, еще сильнее придавив педаль газа. Может и сумею проскочить раньше них. Мой 'УАЗик' сопротивлялся тому, что я требовал от несчастной старой машины. Неровная дорога заставляла трястись его всеми потрохами. В поворотах казалось, что он готов свалиться на бок.
Дорога вошла в длинный пологий поворот и мне стало видно, что преследователи успевают на неё раньше меня. Я завертел головой, подыскивая удобное местно для съезда. До сближения оставалось совсем мало времени. Я притормозил и съехал по крутой обочине на поле. Под колесами чувствовалась старая пашня. Машина затряслась как в лихорадке. Преследователи, что ехали за мной появились из клубов дорожной пыли и завидев, что я удираю от них, повторили мой маневр.
Ситуация складывалась совершенно безвыходная. После того, как я пережил засаду, и смог перебить трех взрослых мужиков, погибать было особенно обидно. В плен сдаваться я не собирался. Перед глазами снова проплыла Камила, сияющая и жизнерадостная, затем суровое лицо отца, требующее от меня не лезть на рожон. Но я знаю, что под его суровостью скрывается совсем другое чувство, которое он не хочет показывать. Я снова понимаю, что время помирать еще не пришло.
Умереть легко, не то что выжить. Чтобы выжить требуется включать мозги. Я вспомнил, что когда очнулся солнце почти всегда светило либо в лобовое стекло, либо немного правее. Значит от трассы мы свернули вправо. Если держать солнце все время позади, то рано или поздно все равно выедешь на трассу. Пока это был мой единственный план.
Машина скакала по неровностям иногда так, что я боялся оторвать колеса. Преследователи не решались догнать меня и потихоньку отставали. Если все пойдет по моему плану, то я наконец смогу оторваться от погони.
К моей радости, мою дикую скачку по полям прервала старая дорога. Заросшая травой по колее, но намного более ровная чем старая пашня. Впереди показалась плотная лесополоса. За ней можно было скрыться от глаз преследователей. Достигнув её я с ходу завернул за первые деревца лесополосы, и уперся в колонну машин. Не сразу сообразив кому они принадлежат, я хотел дать газу, в прямом и переносном смысле. Меня обдало холодным потом, когда я увидел направленные на меня стволы пулеметов. Мгновение спустя я сообразил, что к производству некоторых машин я сам приложил руку.
