- Пап, а почему здесь одни мужики? - Спросил я отца, заметив, что женщин в нашем здании нет совсем.

- Мы с тобой живем в холостяцком доме. Точно такой есть и у женщин. А в смешанных у нас живут только семьи. Руководство решило, что так будет удобнее. Плотнее можно заселить и не париться с душами и туалетами. Я считаю, что в этом есть смысл.

- Наверно. А где-нибудь у вас тут встречается молодежь после работы.

- Конечно. На работе у тебя много будет сверстников, у них все и узнаешь.

Отец повел меня на работу. Я чувствовал себя первоклассником, которого ведут, на первую в жизни, линейку. У меня тряслись коленки, то ли от холода, то ли от волнения. Рядом с нами шли потоки людей. Они соединялись и расходились по своим местам. В воздухе уже слышались шумы моторов, свисты включающихся электродвигателей станков, гудки тепловозов. Я отвык от цивилизации. Повторное погружение в нее и вызывало у меня душевный трепет и дрожь в коленках.

Мы зашли в полутемное помещение, пахнущее выхлопными газами. Несколько человек в комбинезонах прохаживались возле больших грузовиков. Один их них отделился и подошел к отцу.

- Здравствуйте, Петр Михайлович. - Он протянул руку отцу.

- Привет, Саш. Вот мой сын, Сергей. Прошу любить и жаловать. Он неплохо разбирается в железках, но ты все равно начинай его эксплуатировать с самой черной работы. Пусть пока осваивается, а там видно будет.

Мой отец всегда был таким. Он считал что надо обязательно начинать снизу, чтобы хорошо разбираться в своей работе. В отличии от Саши, который наверно был начальником этого предприятия, я не удивился отцовской просьбе.

- Ладно, пап, теперь я как-нибудь сам. Давай до вечера.

- Давай, сын, до вечера.

За отцом захлопнулась дверь. Глаза уже немного привыкли к темноте. Человек десять разных возрастов уже ковырялись во внутренностях автомобилей. Саша подвел меня и познакомил с каждым. Народ охотно знакомился.

- Здесь у нас бытовка. У каждого свой шкафчик. Забирай этот. - Саша ткнул рукой в дверку шкафа, на котором коричневой масляной краской было выведена фамилия 'Магомедов'.

- А что с Магомедовым? - Спросил я, и по реакции Саши понял, что спросил зря.

- Пока тебе рано знать. Просто забирай его себе. Я тебе сейчас спецовку принесу.

Рабочая форма висела на мне мешком. Мне все еще не хватало килограмм двадцать до нормального веса.

- Сергей, видишь эти старые моторы? - Спросил меня Саша. - Вот тебе список с названием деталей, которые пригодятся нам для капремонта движков. Твоя задача достать эти детали, выбрать из них самые пригодные и разложить вон на том верстаке. Если понадобится помощь или какой инструмент обращайся к тому парню в смешной шляпе.

Саша показал на парня, сидящего верхом на моторе и самозабвенно вращающего торцевым ключом. От напряжения он высунул язык в уголок рта. На нем действительно была одета шляпа с полями, как у тирольских певцов.

- Он всегда ее носит? - Мне стало интересно.

- Я думаю, что он спит в ней.

Я приступил к работе. Постепенно руки вспомнили, как правильно держать инструмент и работа пошла. Я так увлекся ею, что поймал себя на мысли, будто снова нахожусь на автопредприятии в родном городе. Пневматический инструмент так же гремел 'трещетками', молотки шарашили по заржавевшим рычагам, автомеханики, время от времени роняли ключи на пол и громко ругались на это. Я на минутку представил, что все так и есть, и меня окатила волна умиротворяющей ностальгии. Как счастливы мы были тогда, и как этого не понимали.

Не успел я как следует устать, а тем более проголодаться, зазвенел звонок и народ, как по мановению волшебной палочки сложил инструмент и двинулся к умывальнику.

- Отбой, Сергей. Война войной, а обед по расписанию. Иди за нами, иначе останешься голодным.

Я уже не стал им рассказывать, как это быть голодным. Мне определенно нравилось здесь работать, не успел устать, уже пора прерываться на трапезу.

Обед происходил на чистом воздухе, во временном строении, наподобие сельских станов. К нему стекались люди из нескольких смежных цехов. В воздухе уже стоял приятный аромат. Несколько женщин накладывали еду из бочков. Каждый мужчина подходящий за едой, считал своим долгом сказать комплимент или шутку. Казалось, что за просто так женщины его непременно обделят обедом. Когда дошла моя очередь получить свою порцию, я смущенно промолчал. Но в глазах накладывающей мне еду женщины я увидел столько жалости. Ясно, что она предназначалась моему тощему внешнему виду, усугублявшемуся висевшем на мне мешком комбинезоне. В общем, мне наложили больше всех, что не прошло незамеченным у моих новых коллег по работе.

- Будете возмущаться, еще меньше буду накладывать. - Грозно сказала сердобольная женщина. - Да об некоторые ваши хари поросят убивать можно, а вы все завидуете этому пареньку. Его же сейчас ветром сдует. Я ему и наложила побольше, чтоб к земле тянуло.

Все засмеялись, глядя на меня. Мне каша чуть поперек горла не стала, от такого внимания. Как я ни старался, но не смог доесть до конца. Мой усохший желудок не вмещал в себя такие объемы.

Все, кроме меня, несли назад пустые тарелки, а мне было так неудобно идти с остатками еды. Меня выручил тот парень в смешной шляпе.

- Тебя же Сергей зовут? - Спросил он.

- Ну да!

- А меня Яков, Яша, если ты забыл.

Я признаться не запомнил кого как зовут, да еще впотьмах все были на одно лицо.

- Сергей, я вижу тебе уже не лезет?

- Да уж, с непривычки не могу осилить. - Признался я.

- Давай я доем за тебя, а ты иди сдай мои тарелки. Хорошо?

- Спасибо, а то мне неудобно. Пожалели вроде, а я не доел.

- Да ладно, тебе спасибо. У меня аппетит хороший, постоянно голодный хожу.

Прошел месяц с тех пор, как я очутился на 'Элеваторе'. Время проведенное здесь шло мне на пользу. Я неотвратимо возвращался к своему весу. Загорелость и обветренность сошли, явив миру мой натуральный цвет лица. Повара уже считали, что выполнили свою миссию по возвращению меня к исконному виду и больше не перекармливали.

Мы по-прежнему жили с отцом в одной комнате. Но я стал замечать, что он стал опаздывать или вообще пропадать где-то до половины ночи. Я предположил причину его задержек, но не спрашивал, ожидая, что он раскроется сам. Мне было даже смешно, когда он отмазывался , как мальчик, хотя я не спрашивал его.

Наша встреча, наверно, встряхнула отца. Раньше он работал, чтобы забыться и не думать о своем несчастье. С моим возвращениям его жизнь снова наполнилась смыслом и невольно он оттаял для других чувств. Я был только рад. Все-таки мужик при женщине выглядит более счастливым и ухоженным.

Я не отставал от отца, позволяя себе устраивать небольшие набеги в женское общежитие. В неположенное время это было запрещено, но тем интереснее было нарушать правила. Родя, до этого сторонившийся девушек из-за надуманных комплексов, благодаря моей настойчивости, тоже стал посещать запретные места.

Пассией я пока не обзавелся. Мы больше встречались компания на компанию. Весело проводили время, шутили, смеялись, и все это без капли алкоголя. На спиртное было официальное табу. Три предупреждения и гуляй. Хоть опейся, но только там, за забором.

Чем дольше я жил на 'Элеваторе' тем больше проникался и понимал его жизнь. Он как организм имел настроение и излучал эмоции. Я предчувствовал, что на 'Элеваторе' готовится что-то тайное. Частенько, по ночам ведя нерегламентированную жизнь, я замечал как в ворота выезжают автомобили. Они не включали свет, но по звуку моторов я догадывался, что это не грузовики. Возможно, это было обычное патрулирование, но с чего тогда о нем все молчали и пожимали плечами. Отец вообще попросил меня не болтать лишнего и больше смотреть себе под ноги.