ответила та.
-Так, давай лучше думать, что делать будем? - предложила я гениальную
идею.
Идея сама по себе была гениальной, а вот её воплощение – далёким от
гениальности. Оказывается, за рассуждениями мы не заметили, что с головой
выдали себя. Наш разговор услышали. Мы оказались под пристальным
вниманием знойных французских мужчин. Насчёт знойности это я
поторопилась. Замёрзших и скукоженных мужчин в обносках, некогда
представлявших из себя шикарные мундиры, трудно было назвать знойными
мачо. Тем не менее, один из них, грустно взглянув на нас, что-то сказал своим
товарищам. Те нехотя поднялись и двинулись в нашу сторону.
-Жэка, давай тикать отсюда и куда подальше. Иначе нас возьмут в плен.
Женевьева вняла моему совету и попыталась последовать за мной, но
запуталась в пальто и благополучно приземлилась в близлежащий сугроб.
-Машка, беги, я буду отбиваться, - успела она крикнуть мне вслед.
Я пулей вылетела на дорогу, где нас уже хватились наши доблестные
спутники.
-А где Женевьева? - увидев меня, поинтересовался Серж.
-Её, кажется, взяли в плен, - едва переведя дыхание, произнесла я.
-Кто?
-Неужели не понятно! Французы, будь они не ладны, - просипела я.
-Показывай где, - скомандовал Сергей Павлович.
Я указала в ту сторону, откуда только что прибежала. Не успели наши
мужчины приготовиться к операции по спасению Женевьевы, как мы увидели
её во всей красе гордо выходящую из леса.
-Женевьевушка, ты как? С тобой всё в порядке? – бросился к ней муж, - тебя
не обижали?
Та помотала головой и показала на группу французов.
-Принимайте трофеи. Пришлось взять в плен.
Французы понуро следовали за пленившей их дамой.
Жэка подошла ко мне и прошептала:
-Дело осложняется. Что с пленными будем делать? Брать с собой не резон.
Оставить здесь – замёрзнут. Придётся возвращаться.
-Подожди, подожди. Сергей вроде бы говорил, что в двух верстах отсюда
будет какая-то деревенька. Там их и оставим.
За разговорами я и не заметила, что наши пленники уже вышли из леса и
неуверенно переминаются с ноги на ногу.
В это время Серж подошёл к французам и о чём-то их спросил. Оказалось,
что они трое суток не ели и двое из них так ослабли, что не могли идти
вместе со всеми, и нас просят помочь их товарищам.
-Идёмте, здесь недалеко, - подруга вновь повернула к лесу.
Впереди мы с Женевьевой, сзади Мишель и Сергей. Впрочем, какая от него
помощь: раненая рука давала себя знать. Возница остался с пленными
французами. Идти обратно было легко: дорогу указывали следы, в обилии
оставленные на снегу. Вскоре мы заметили чёрную точку. Приблизившись,
увидели одного из французов, сидевшего под деревом и баюкавшим
отмороженную руку. Плохи дела. С рукой, по всей видимости, придётся
расстаться. Решили забрать его на обратном пути. Вскоре мы вышли к месту
стоянки. Костёр почти догорел. На лапнике лежал человек, закутанный в
полушубок.
Мужчина попытался приподняться, но тут же упал. Пришлось соорудить из
веток некое подобие волокуши и, положив его туда, отправились обратно, по
дороге забрав солдата с обмороженной рукой. Минут через сорок мы были на
месте. Пленные успели развести костёр и тесным кружком расселись рядом,
протянув к огню озябшие руки. Раненых разместили на санях и вскоре все
тронулись в путь.
Мы рассчитывали, что до ближайшего населённого пункта вёрст пять, не
более. Однако наши ожидания так и остались ожиданиями, никаких следов
пребывания человека на нашем пути не попадалось. Близился вечер.
Пришлось сделать привал, чтобы дать отдых лошадям, да и пленники
выглядели не лучшим образом. Мужчина, на поверку оказавшийся
практически мальчишкой, так и не приходил в сознание. Женевьева
постоянно проверяла его состояние и выглядела она крайне обеспокоенно.
Выбрав для стоянки небольшую полянку, окружённую со всех сторон
деревьями, развели костёр, набрали в чан снега, растопили его и стали
готовить нечто наподобие кулеша, то есть свалили в ёмкость всё, что было.
Примерно через час ужин или же поздний обед был готов. Решили заночевать
тут же. Конечно, мы рисковали, оставляя у себя за спиной пленных
французов. Не думаю, что в данный момент они были способны на подлость.
В их положении лучшим выходом было сдаться на милость победителя,
нежели погибнуть от голода и холода в лесах. Утро принесло неприятное
известие: у солдата с обмороженной рукой началась гангрена, да и второй
выглядел не лучшим образом. Нам следовало поторопиться, иначе мужчины
могли умереть. Возможно, в какой-нибудь деревне удастся обнаружить
знахарку, которая и сможет оказать помощь. Наскоро собравшись,
отправились в путь. Внезапно перед нами на дорогу рухнуло дерево. Серж,
ехавший впереди обоза, едва успел отскочить с дороги. Конь, испугавшись
шума, встал на дыбы и сбросил седока. Сергей упал навзничь, ударившись
головой о пень, занесённый снегом, и остался лежать на дороге. Его конь,
закусив удила, умчался в лес. Женевьева подбежала к супругу и попыталась
поднять его. Но тот не подавал признаков жизни. На помощь пришёл один из
наших пленных. С трудом нам удалось поднять Сержа и уложить на сани.
-Боже, что делать? - прошептала Женевьева побелевшими губами. Пленные
подошли к дереву и попытались стащить его с дороги. Но не тут-то было. Из
леса показались мужики, одетые в поношенные тулупы. Вперёд вышел один
из них, по всей видимости, вожак.
-Это мы хорошо попали, - начал он, поигрывая допотопным мушкетом, -
добыча будет богатой. Вижу, что у вас и еда есть, и лошадки. Делиться надо.
Силы были неравными. Сергей лежал в забытьи. Мишель оказать
сопротивление десятку мужиков не сможет. Пленные французы, хотя их и
было двенадцать, серьёзной угрозы нападавшим не представляли.
Влипли, так влипли. Что делать в подобной ситуации, когда на кону три
человеческих жизни. Внезапно Женевьева, соскочив с повозки, подошла к
вожаку и залепила тому пощёчину.
-Ты чего, скотина, творишь? – начала она гневную проповедь, - у нас
раненые, им помощь нужна. Ещё немного и они могут умереть, а ты лишаешь
их надежды на жизнь. Где твоя совесть? Небось, дома тебя ждут детишки,
мать, жена. Представь, что им худо будет, а тут такой же отмороженный на
всю голову требует для них немедленной смерти.
Мужик от столь гневной отповеди опешил.
-А я что, я ништо. Дык, мы французов беглых отлавливаем и к нашему
барину доставляем. Так он наказал. Я-то сам ничего.
-Всё, значит так, - продолжила Женевьева, – веди нас к своему барину. Не
видишь что ли, что Сергей Павлович Вишневский умирает.
-Как же, знаем такого, сосед он нашему барину. Сичас отведём, не
сумлевайся, а ты, барыня как мне отповедь дала, что испужался даже. Кабы
не ты, пощипали бы вас.
Женевьева вернулась на сани. Её всю трясло. Наш обоз свернул на едва
заметную тропинку и вскоре мы подъезжали к усадьбе, расположившейся
неподалёку. Там нас уже поджидали. На крыльцо вышел упитанный
мужчина.
-Кого привёл, Апанасий? - спросил он у нашего провожатого.
-Так всех и привёл, - начал тот, вон сосед ваш на санях. Вишневский, значит.
-Отец или сын?
-Сын вроде. Отец, мы слыхамши, в Петербурх, укатили.
-Чего тогда стоите? Давай его в дом. Остальные-то кто будут?
-Французы пленные. Две барыни да слуги с ними.
-Значит так, слушай меня. Пусть французов этих в сарай пока определят.
Скажи кухарке, чтобы накормила. Господ в дом веди.
Мы вступили на крыльцо, а затем и в сени, где оставили полушубки и
прошли в тёплую гостиную. Хозяин уже поджидал нас.
