«Вот так и мы, – подумала Лина. – Ездим куда-то, ходим, поднимаемся и падаем, разбивая локти, колени, фотоаппараты… А в результате все сливается в бесконечный поток фигурок «сделано в Китае». Единственная сто́ящая вещь в Поднебесной – стена. Стена, некогда отделявшая страну от ближайших соседей – друзей и врагов. А все остальное – ложь и кощунство: малюсенькие Эйфелевы башни («Made in China»), рамка для фотографий с тюльпанами (China), миниатюрная Айседора Дункан из белого фарфора (China), гипсовый сфинкс и еще много чего, привезенного нами, подаренного друзьями, коллегами и просто знакомыми. Обломок Великой Китайской стены как бы присутствует в репродукциях и Моне, и Климта, украшающих стены квартиры-студии, подаренной на свадьбу родителями. Здесь все кажется ненастоящим. Искусственным. Как и наш “мрачный союз”».

Но «вас» уже нет. Есть ты. И твой мужчина. Отдельно.

Общего у вас – фамилия и эта квартира.

Еще фотографии.

А так… Просто знакомые. Или даже хорошие друзья. Friends with benefits[1].

– Я тебя не люблю! – выпалила Лина.

И это был один из тех случаев, когда женщина сначала сказала, потом осознала произнесенное и только после этого подумала, хотела ли она произнести это и не следовало ли сказать что-то совсем другое.

Так часто бывает. Например, когда мы по привычке просим у продавщицы то, что покупали вчера, и только потом думаем, так ли нам нужен еще один пакет молока.

Или, скажем, на свадьбе.

Гости. Белое платье. Ты согласна? Да. А он? Согласен.

Вот и все.

И только потом понимаешь, что значит «в богатстве и бедности, в болезни и здравии»… Иногда, да нет, на самом деле часто, в подавляющем большинстве случаев, ты не готова исполнить ВСЕ, что пообещала. Но уже поздно сказать что-то вроде: «Вообще-то согласна, но зависит от того, какая болезнь, да и бедность пусть будет не бедностью-нищетой, а бедностью чуть ниже среднего достатка… Но в богатстве и в здравии буду рядом. Непременно. Только без крайностей, не «пока смерть не разлучит нас», а так, пока не надоест…»

Когда женщина говорит «я тебя БОЛЬШЕ не люблю», то это еще не значит, что она разлюбила. Просто ей кажется, что любви с каждым днем должно становиться все больше и больше. Но наступает момент, когда ее больше не становится. И ты будто все еще любишь человека, но уже как-то не так… То есть не больше, чем вчера… Но любишь.

Однако Лина сказала: «Я тебя не люблю». Не люблю, и все тут!

И уникальность именно этого случая (ляпально-мыслительного процесса) состояла как раз в том, что неожиданно для себя женщина сказала правду.

Лина, по локоть в свежезамешанном цементном растворе, застыла с кирпичом в руке, и невидящий взгляд ее был направлен не на что-то конкретное, а в никуда. Словно она перенимала бесценный опыт у коллег из Поднебесной.

Возводить стену и думать о Цинь Шихуанди.

Думать о Цинь Шихуанди и возводить стену.

Кстати, Лина все же отметила, что имеет одно безоговорочное преимущество перед сим великим мужем.

Да, у него были дворцы.

И целый Китай.

И столько людей, сколько было нужно, чтобы построить эту проклятую стену.

Но он… уже давно умер.

А Лина живая. Из плоти и крови. Кладет кирпич, возводя свою Китайскую стену.

Ничего. Сейчас придет без пяти минут бывший муж.

И тоже будет думать о Цинь Шихуанди. Хотя едва ли. Скорее, он будет думать о ком-то из своих коллег слабого пола. А что? Он все-таки мужчина.

– Наша проблема заключается в том, что мы делали все по привычке, – сказал Кай и, намазав масло на хлеб, положил нож справа от тарелки.

Он всегда так делал.

А еще всегда вставал ровно в семь утра, чтобы приготовить кофе жене, уже полгода как бывшей, которая поднималась на пятнадцать минут позже. Если бы он этого не делал, его «бывшая», женщина несобранная и ужасно неорганизованная, не успевала бы выпить кофе дома и целый день ходила бы заспанная или готовила бы бодрящий напиток сама и непременно опаздывала бы на работу.

– Перестань варить мне кофе! – злилась Каролина. – Если ты так пытаешься возродить наши отношения, то…

Ты не пытался. Ты просто так привык.

В конце концов, раз уж ты сам пьешь кофе, то какая разница – варить на чашку или на две, тем более если в кухне современная кофемашина, готовящая две порции одновременно!

Но ты клялся, что перестанешь делать это, как только она найдет кого-то, согласного вставать в семь утра и делать это вместо тебя. Более того, ты даже был бы не против, если бы этот кто-то варил кофе и для тебя.

И бывшая жена торжественно обещала (грозилась) привести «кого-то» в дом. Но им ли не знать, как долго она выполняет свои обещания!..

Например, она обещала, что научится готовить. И будет убирать, по крайней мере поддерживать чистоту в квартире… Чистоту. Да. Именно чистоту.

И кто постепенно превратился в домохозяйку? Уж конечно не Каролина.

Еще его бывшая была просто зациклена на похудении. Она говорила: вот выйду замуж, тогда все! Буду есть, сколько захочу. Муж ведь уже никуда не денется!

Собственно, говорила она это давно, еще когда они были просто хорошими друзьями.

И что? Она хоть на минуту забывала о калориях? Разве что иногда. Только после этого Линочка неделю не слезала с тренажеров, чтобы, не приведи господь, не набрать лишнего сантиметра в бедрах!

Логично предположить, что ей, твоей бывшей жене, впору быть очень спортивной и выносливой. Иногда она таковой была. Например, во время сезонных распродаж в парижских бутиках. Еще она очень быстро бегала, особенно когда опаздывала на работу (от машины вы отказались именно потому, что Каролина боялась, что потолстеет, если станет хоть немного меньше двигаться). Но на экскурсиях… Как будто и не было этих ее изнурительных тренировок, диет и здорового образа жизни! Она всегда плелась позади, всем своим видом показывая, что ей скучно и неинтересно то, о чем рассказывал гид.

«Какая Берлинская стена? И вообще, зачем ее поставили здесь, прямо посреди города? Кого она должна была защищать, если по обе ее стороны жили одинаковые люди? Что за чушь вы несете?» – будто говорила она каждым своим жестом и взглядом.

– И не может такого быть, чтобы стены просто так возводили! – негодовала она уже вслух по окончании экскурсии. – Дураки они, что ли?

Естественно, твоя бывшая жена не воспринимала ничего из того, что не поддавалось ее логике. Взять хотя бы стену. Ее же теперь нет? Нет. И по логике вещей быть не должно. Потому что возводят стены просто так или люди искусства, то есть не от мира сего, или полнейшие кретины.

И разве объяснишь ей, что на самом деле строили стену на границе, потому что Германию разделили после Второй мировой?

Собственно, ты что-то такое ей говорил, но она тогда то ли увидела в витрине премиленькое платье, то ли просто не слушала… «Женщины!» – вздохнул ты в который раз.

Лина не всегда была такой.

Когда вы впервые поехали за границу (еще до того, как вы перестали быть просто друзьями; собственно, это путешествие и послужило толчком для дальнейшего развития ваших отношений, свадьбы и восьми лет брака), Лина была совсем другой: все ее интересовало, до всего ей было дело. Центром вселенной на время экскурсии становился гид (в тогдашнем представлении Каролины – мудрейший среди мудрых)… Что с ней произошло потом? Может, пресытилась путешествиями – так сначала привыкаешь к вкусному блюду, а потом начинаешь его тихо ненавидеть, потому что оно на твоей тарелке трижды в день, семь дней в неделю (так было у тебя с сосисками и пюре на первом году вашего брака, когда Лина еще ничего не умела готовить).

– Помнишь, я говорила о своем новом парне?

Ты смерил ее взглядом, полным скепсиса. Парне? В таком возрасте слово «парень» едва ли уместно. Скорее, мужчина. Но ты помнил (она не давала забыть).