- Да ладно тебе Гин! Успокойся! - я все же усмехнулся. - У девушек их возраста, в голове сплошной сквозняк и вряд ли они смогут понять истинную мужскую романтику (честно говоря, я тоже)! Так что прости глупышек (Промолчу, что в этом его вина). Видимо, старшекурсницы решили отомстить тебе, используя подставу с букетом, и я не думаю, что девушки начнут распространять какие либо слухи, ведь их источник, ты с легкостью обнаружишь. Сам прикинь, кому нужен разъяренный оборотень в графе: личные враги?
- Ты прав, но они... уничтожили коллекцию фотографий, коллекцию, что я собирал с середины прошлого курса! Конечно, у меня есть пара флэшек в разных тайниках, но представь, СКОЛЬКО денег сдерет с меня торговец за распечатку почти тысячи фото и неразглашение информации об этом?! - Физиономия Мориоко снова перешла в режим "Вселенское отчаяние на отдельном взятом лице".
- Гин, у тебя впереди еще четыре года учебы, а именно - куча времени для того, что бы нащелкать огромное количество шикарных кадров! Фотоаппарат то, надеюсь, не пострадал? - А ведь барыга и вправду спросит втридорога. - Мориоко, у меня тут идея созрела!
- Какая?
Гиней, конечно, вчера покромсал меня конкретно, но...как бы сказать, от него веяло ТАКИМ раскаянием, что я, как-то подсознательно стал принимать ошибшегося оборотня если не за друга, то, как минимум за товарища. Да и слова наставника...
Отступление.
- Цукуне, если ты когда-нибудь столкнешься с тем, что враг, искренне попросит у тебя прощения, то прими его. - Учитель затянулся сигаретой и с грустью посмотрел на проплывающие мимо облака.
- Но...Игараси-сенсей...а если враг...сделает это лишь...ради того...что бы подобраться поближе...для достижения своей цели? - Я отжался еще раз. Никогда не думал, что рассказы ребят, служивших с наставником в "таких-то войсках", о луже пота под собой, могут быть правдой.
- Когда-то давно, лет семнадцать-восемнадцать назад, наверное. Я не сошелся во мнении с двумя об...кхм...наемниками и проиграл. В то время, я путешествовал в лесах Аляски, надеясь повстречаться с бурым медведем, и сравнить кто кого. Молодой был еще, глупый, вот и нарвался на засаду.
- Н...наставник...как это может быть? Вы же...сильнейший человек...которого я знаю...
- Ученик, - Игараси, осторожно, но с какой-то ностальгией в глазах, провел кончиками пальцев по шраму в виде креста на щеке. - Запомни, никогда не будь так самонадеян. Я, тогда только-только закончил обучение в силах самообороны Японии и был уверен в себе, как никогда раньше, за что и поплатился. Внезапный налет, удар и я лежу грамотно связанный по рукам и ногам.
Наставник подкинул несколько сосновых веток в небольшой костер и, нахмурившись, кивнул в сторону горной речки, протекающей рядом с нашей стоянкой.
Я с облегчением поднялся и, едва передвигая трясущимися ногами, поплелся к водоему, что бы первым делом напиться холодной, но такой вкусной воды.
"Первый раз Учитель столько рассказал о своем прошлом" - Подумал я, машинально стирая мокрый от пота камуфляж.
Когда, протерев ледяным от воды слегка шероховатым полотенцем, липкое от соли тело, я подошел к жарко горевшему костру, то почувствовал аромат готовившегося кролика. - "И где наставник только умудрился добыть его?". Следующей мыслью было - "Как! Как учитель мог проиграть?".
- Думаешь, как я мог проиграть? - Игараси-сенсей аккуратно переворачивал сочащееся жиром мясо, нанизанное на вертел.
- Учитель! - Со злобой вырвалось у меня, переодевающегося в чистую и сухую одежду. - Хватит использовать магию вне Хогвартса!
- Магия, говоришь. - Наставник пожевал травинку. - Цукуне, пока ты не научишься скрывать эмоции на своем лице. Держи. - Учитель протянул мне довольно здоровый кусок, истекающий брусничной подливой, крольчатины и прожаренную до хрустящей корочки картошку в армейском котелке. - То моя "магия", будет всегда действовать на тебя.
- Ушитель, вы так и не дорашкажали ишторию до конша. - Давясь обжигающей едой, еле-еле удалось произнести мне. И, как всегда, возмутиться тем, что Игараси-сан поделил еду в мою пользу, очень большую пользу. Тихонько так возмутился, про себя, шепотом. Вспомнилось как когда-то, лет сто назад (от силы около года), наставник надавал мне несколько нежных и очень ласковых зуботычин (я видел смерть, нет, точно видел!), за невинный вопрос - "Почему моя порция всегда больше, чем у учителя?".
Лишь много лет спустя, я узнал, что Игараси-сан, в детстве, несколько раз едва не умер голодной смертью. Случилось это всего лишь через месяц, после смерти родителей наставника. Родственники очень огорчились, прямо очень-очень! Настолько очень, что отправили девятилетнего ребенка в военизированный интернат. Как рассказывал Игараси-сан, качая на коленях мою дочку, только в этом, с позволенья сказать, интернате он узнал, что значит выражение "подножный корм".
- До конца? Да там и нечего рассказывать. У братьев близнецов умирала младшая сестра. Документов нет, связей нет, денег нет. Вот и решились, в общем-то, неплохие ребята, на нападение. - Учитель швырнул обглоданную кость в костер и сыто цыкнув, достал сигарету. - Неделю ждали в засаде и вот он я, весь такой уверенный, шагаю по лесу с АК 74 за спиной. Тогда, впрочем, так же как и сейчас, это оружие было не так трудно достать. Надежное, дешевое, мощное, но даже оно не помогло, повязали как кутенка.
Учитель слегка приподнял глаза, без какого либо выражения смотря, как переливаются разноцветными искрами небольшие волны, в лучах заходящего солнца.
- С их стороны. - Продолжил наставник минут через десять, когда я уже отчаялся дождаться продолжения. - Было глупостью притащить меня в свой лагерь и еще большей глупостью, резать путы, сковывающие движения. Две подсечки, семь ударов и два связанных противника. Пусть они и были быстрыми, да и силы парням было не занимать, вот только опыта и мастерства, у ребят было не больше чем у младенца, то есть тебя, - Игараси-сан потрепал мои волосы, от чего я, конечно, попытался отмахнуться. Окончилось, как и всегда тем, что посудомойщиком в этот вечер, назначили кого? Правильно, одного очень неуклюжего ученика.
Вернувшись, и убрав стерильно чистую посуду в походный рюкзак (один раз недомыл и привет десять километров пробежки по ночному лесу), я внимательно посмотрел на ворочающего угли Наставника. Тот, правильно поняв взгляд, вздохнул и, подкинув несколько толстых сучьев в костер, продолжил:
- Когда я уже хотел прикончить противников. Небольшой, топорно построенный шалаш развалился, и перед моими глазами, широко расставив руки, возникла девчушка, лет двенадцати, но с такой яростью в глазах, что я невольно отшатнулся. Представь сам: Перед тобой, стоит девочка в потрепанном, видавшим лучшие времена платье. С тягучей, капающей из уголков губ кровью, дрожащими, тонкими даже для ее возраста ногами, взглядом, пылающим ненавистью и желанием защитить кого-то близкого.
Игараси-сан судорожно вздохнул.
- Я, едва успел подхватить падающего без сознания ребенка и, воткнув нож в путы одного из захватчиков, крикнул, что бы те скорее грели воду! Впервые в жизни, моя благодарность за то, что выбрал специализацию полевого хирурга, превысила мыслимые и немыслимые пределы. Те глаза, глаза человека, готового защищать самое дорогое до самого конца, напомнили матушку, обнявшую меня за секунду до того, как на ее шею, с громким хрустом, опустилась металлическая бита.
Мой взгляд коснулся лица замолчавшего наставника. Впервые в жизни и надеюсь, в последний раз я видел его в таком состоянии. Сжатые в тонкую полоску губы, хрустящая ветка в кулаке и пустое, настолько пустое, что я неосознанно вздрогнул, выражение глаз. В панике метнувшись к камуфляжной палатке, я достал небольшую фляжку и, не обращая внимания на слабые протесты (не считать же пару синяков протестами?) влил часть содержимого в рот Игараси-сана и тут же, от мощного удара, улетел в ближайшие кусты, благо место "долгого раздумья" находилось в противоположной стороне.
