Но в Древнем Египте Мардук наверняка не нашёл себе достойной экологической ниши, а вместе с нею - жилья и питания; в очень, очень древнем Египте все дома, предназначенные для проживания богов, были давным-давно заняты. А если египтянам вдруг начинало казаться, что тот или иной многотысячелетний бог обленился и устарел, и пора бы его заменить на другого, более молодого и внимательного, то сакральный хитрец просто-напросто менял имя и/или внешность (был наполовину зверем, стал совсем человеком; или наоборот). Но при этом он продолжал жить в прежней квартире; да и жертвоприношения по праздникам и подношения по будням назначал себе, с верующих в его помощь вкладчиков, столь же настойчиво, как нынешние банкиры - бонусы и зарплату.
Мардук мог попытаться напроситься хотя бы на временный постой к египетским родственникам; но из зажиточных родычей у него имелся там только один, да и тот - двоюродный: ночной змей Апоп. У Апопа была репутация неприятного, неуживчивого и крайне эгоистичного существа; проистекала она из его, всему Египту известного хобби - глотать по ночам Солнце. Жить с таким проглотом в его беспросветно - тёмной, до состояния хаоса захламленной квартире было бы чересчур опасно даже для дракона. А просить Апопа составить протекцию в деле трудоустройства где-нибудь поблизости, с предоставлением жилья по месту работы, не имело смысла; слишком уж все - и боги, и люди, и звери, а прежде всего - сам Ра, крепко не любили змея за его тёмные намерения. С рекомендацией от него дела Мардука пошли бы только хуже.
Аналогичная обстановка царила в Финикии; к тому же боги там были настолько бесстыжими, лживыми, жадными и кровожадными, что даже Мардуку рядом с ними не поздоровилось бы. В Израиль, которому покровительствовал Яхве, только что наказавший Мардука, ему и соваться не стоило. Аккада, Шумера, Ассирии в то время уже не существовало - сам Мардук об этом и постарался. А сделать печальной участь Урарту во времена своего расцвета постаралась Ассирия.
Из сравнительно ближних стран Мардуку, в качестве объекта для рассмотрения, оставалась только Древняя Греция. Зато в ней влиятельных драконов он обнаружил бы без труда. Начать хотя бы с того, что сам Зевс в то время, когда скрывался в критской пещере от своего отца Кроноса, безжалостно проглатывавшего собственных детей, имел облик дракона. Дракона же прислал Зевс ахейцам в качестве знамения перед осадой Трои. Дракон Пифон, посланный богиней Герой, преследовал Латону; за что и был убит Аполлоном, сыном Латоны и Зевса.
Кроме драконов, в Древней Греции, во время её эпох архаики и классицизма, проживало огромное количество и других чудищ и страшилищ. Основное количество их на устрашение людям создали популярнейшие в древнегреческом народе боги; а нескольких, зато - самых страшных, породила ужасная семейная парочка: Эхидна, полуженщина - полузмея, и Тифон - огромное, ужасное порождение Тартара, обладавший невероятной силой и энергией и имевший сто драконовых голов.
При последних словах предыдущей фразы возникает недоумённая мысль: если головы Тифона (как и головы некоторых других древнегреческих чудовищ) названы драконовыми, то не означает ли это, что древнегреческие драконы вовсе не являлись составными симбиотическими существами, как тот же машхушш, а имели свою, сугубо индивидуальную анатомию? И, соответственно, свои собственные головы; не заимствованные у других животных, и не скопированные с чужих голов, а неповторимо свои, непохожие ни какие другие; в том числе и на змеиные. Иначе головы Тифона были бы названы по имени их первообладателей; не драконовыми, а, скажем, крокодильими или львиными. Или, хотя бы, так: 'головы такие же, как у львов и драконов'.
В последнем варианте было бы ясно, что у машхушша есть ближайшие родственники в Древней Греции; а значит, имеется шанс его там обнаружить. А вот в фактическом варианте приходится утверждать, что древнегреческие драконы машхушшу совсем не родня. Или - не совсем родня.
А поскольку никто из известных нам, современных животных таких же голов, как у древнегреческих драконов, не имел, то остаётся высказать робкое предположение, что родня им - вымершие к тому времени динозавры. Либо - что драконы были последними из динозавров.
Что ж; думается, и нам, в целях нашего исследования, не мешало бы всмотреться в древнегреческих чудищ чуточку внимательнее, чем то принято делать. Уж если не машхушша, и не китайских драконов, то нечто не менее интересное найдём обязательно.
Герои и чудища Эллады
1
Первое впечатление, возникающее после ознакомления с обширным количеством древнегреческих мифов, состоит в том, что смертные древнегреческие драконы не только охотно общались с бессмертными богами, но и безропотно выполняли все их опасные просьбы и указания; а вот от обычных, смертных людей усиленно прятались. Довольно условное исключение из этого правила представлял собою лишь Зевс, который, в детском возрасте, имел внешность дракона; но видели его тогда и в этом облике только охранявшие его нимфы. Повзрослев и обретя способность принимать любую внешность, Зевс охотно являлся людям в зримом облике. Точнее, в ощущаемом; ибо являлся он лишь по ночам и только женщинам. Те же чудища, что позволяли себе смелость появиться днём и при большом скоплении людей, имели внешность либо огромных рыб (потрогать которых находившимся на суше людям было проблематично), либо громадных змеев (трогать которых было страшно и противно).
Так, не дракон (как о том иной раз говорят исследователи), а кроваво-красный змей на виду предводителей войска ахеян сожрал восьмерых птенцов и их мать-птицу, а затем превратившегося в камень; что было расценено греками как благое предзнаменование и укрепило их в решнии отправиться на Трою. Также не драконами, а змеями (и также - с кроваво-красными гребнями и светившимися пламенем глазами) были чудища, умертвившие Лаокоона и его сыновей; что подвигло троянцев к гибельному решению втащить деревянного коня внутрь своего города. Чудищ же, имевших форму драконов, люди из числа контактёров либо видели мельком и издали, либо встречались с ними в полной темноте, так что описания встреч сводятся к кратким словам об издаваемом драконами ужасном рычании и выдыхаемом ими из пастей огне. Из чего можно сделать вывод, что либо кроваво-красный змей отличался от прочих чудищ наибольшей самоуверенностью и силой, либо драконы, в те давние времена и в тех местах, просто-напросто не отработали каноны своего внешнего облика, не довели его характерные черты до совершенства, не стандартизировали их и, как видимое следствие, не решились на зримое обнародование. (Кстати говоря, первое описание внешности дракона появилось в Китае лишь в эпоху Хань - во втором веке до н.э.). Так или иначе, ни в одном из мифов нет ни подробных описаний внешности драконов, ни достаточно точных указаний их размеров, ни объяснений способов их передвижения, ни упоминаний о методах отлова ими своих жертв и приёмах потребления последних в пищу. Если в каком-то из упомянутых планов и встречается какая-то конкретика, то, опять же, отображается ею либо не совсем драконы, либо совсем не драконы.
Так, не совсем драконом был мифический основатель Афин Кекроп, имевший, как и его подземные родственники-кекропы, тело змеи, а к нему - человеческие торс и голову.
Совсем не драконом был составитель знаменитых, 'писаных не чернилами, а кровью' 'драконовских законов', по которым чуть ли ни за любое из преступлений, включая праздный образ жизни и кражу овощей и фруктов с соседских огородов, полагалось одно и то же наказание - смертная казнь. Хотя принципиальной основой этих законов являлось воистину драконовское устрашение во имя всеобщего повиновения, составителем их был не настоящий дракон, а человек - архонт афинского ареопага, носивший имя Драконт.
Зато подробные описания множества чудовищных, необыкновенно страшных химер встречаются довольно часто. Складывается впечатление, что в несчастной Древней Греции их проживало столько, что даже названия перечислить трудно; тем не менее внешний вид каждого из этих чудищ резко отличался от внешности других. Самые знаменитые из чудищ имели собственные имена, а остальные - прилагавшуюся к видовому названию географическую приставку: немейский лев, лернейская гидра, стимфалийские птицы и так далее. Что подсказывало любому умному греку: к полисам Немеи, Лерна и Стимфала, хоть они мелкие и невзрачные, ты, неуважаемый посетитель, хоть мирный странник, хоть вооружённый воин, не вздумай и приближаться: там тебя в момент сожрут. А если и не сожрут, то - всё равно можешь пропасть без вести. У чудища же не спросишь: оно виновато в пропаже, аль сработавшие под него местные рабовладельцы и грабители?
