В неодолимом порыве этой заочной, но вполне осознанной и хорошо мотивированной страсти влюбчивый герой совершенно забыл о своей клятве жениться на оставленной им в горах валькирии. Во всяком случае, за время своей жизни при дворе бургундского короля ни разу о покинутой им деве не упоминал - несмотря на то, что некоторые исследователи скандинавского и германского эпоса, из числа уверенных в тождестве Сигурда и Зигфрида, ради улучшения имиджа полюбившегося им героя пытаются утверждать обратное.
Вскоре и бургундский король, то ли по бытовавшей тогда моде, то ли из подражания нидерландскому королевичу, заочно влюбился в королеву Исландии, могучую воинственную Брюнхильду.
Ну, и любил бы на расстоянии; нет, Гунтер решил сделать ей предложение. А это было делом очень опасным. Брюнхильда заставляла приехавших к ней женихов состязаться с ней в метании копья и прыжках в длину, а проигравших ей - убивала. И тогда король попросил Зигфрида, как искушённого в делах искусства войны и обращения с дамами, сопровождать его во время свадебной поездки в Исландию.
Зигфриду эта идея очень не понравилась. Он попытался убедить короля отказаться от знакомства с исландкой: мол, очень уж у неё характер вздорный... Но король был непреклонен. Тем самым перед Зигфридом был поставлен выбор, по какой причине и каким образом ему покинуть королевский дом и двор: в составе почётной свиты короля, или ввиду того, что двор закрывается для приёма гостей ввиду намеченного отъезда хозяина.
Делать нечего; пришлось Зигфриду соглашаться на первый вариант. Но при этом он не преминул изыскать свою особую выгоду: заставил Гунтера поклясться, что тот, в случае удачного сватовства, женит его на своей сестре. Гунтер клятвенно пообещал. В итоге через семь недель, ушедших на приготовление шикарных нарядов королю, королевичу и двум вассалам, свадебная ладья была спущена на воду и, увлекаемая потоком Рейна, отправилась в дальний путь. 'Зигфрид вызвался быть кормчим и довести ладью до царства Брюнхильды, а Гунтер стоял у руля'.
Ох, хитрец всё же Зигфрид! Он, наверное, для того захватил должность кормчего (штурмана - шкипера - капитана), чтобы, не согласовывая своих решений с Гунтером, делать остановки в пути там, где ему захочется! Но мы сейчас расшифруем умственную тайнопись его планов.
Взглянем на карту: ладья, через некоторое время после отплытия, должна была оказаться в тех местах, где некогда жили Регин и его приёмный сын Сигурд. И если в тексте легенды сыщется намёк на то, что во время одного из привалов Зигфрид навестил Регина, то станет окончательно ясно, что наши тревоги о судьбе Регина напрасны; Регин - жив и здрав, а благородный Зигфрид есть не менее благородный Сигурд.
Такого намёка в легенде нет. Но... не мог же герой беспечно проплыть мимо жилища одинокого больного приёмного отца? Конечно, не мог! Почему же проплыл? Неужто карлик (априори - бессмертный, не способный умереть от хвори и болезни) к тому времени и в самом деле погиб? Но кому нужно было его убивать, кроме... самого Сигурда, не пожелавшего делиться сокровищами с приёмным отцом? Нет, сотворить такую подлость не мог! Ведь оставить в безлюдных горах практически незнакомую невесту - одно дело, а убить вырастившего и воспитавшего тебя отца - совсем другое... Вывод: Зигфрид - не Сигурд, а настоящий нидерландский королевич.
Перед впадением в Северное море Рейн прорезает своим руслом земли Нидерландов. И вот тут уж, конечно, Зигфрид не утерпел? Навестил, более чем через год разлуки, своих любимых и любящих родителей? Обнял престарелого отца, поцеловал соскучившуюся, заплаканную мать...
Не веря своим глазам, ведём пальцами по строкам: утерпел. Не навестил. Неужто не захотел? Или - Гунтер ему не разрешил? Не может такого быть; если уж родную сестру ему отдал, то препятствовать встрече с родителями не стал бы. Тем паче что и самому Гунтеру было бы полезно лично познакомиться с руководством Нидерландского королевства. У королей - судьба сложная; мало ли что приключится... Да и германские сказители не простили бы ему такого неуважения по отношению к их любимому герою. Сразу записали бы в легенде: так и так, обижал подлый Гунтер нашего славного Зигфрида; потому и приказал убить его, что привык против него подличать.
Такой ремарки нет; значит, Зигфрид всё-таки сам не захотел свидеться с родителями. Видимо, решил, что вначале нужно хорошее дело сделать, другу помочь. Но на обратном пути обязательно с родителями свидится; хотя бы на пристани рядом с ними минутку постоит. Расскажет им, где и как живёт, пригласит их на свою свадьбу с бургундской принцессой, познакомит папу и маму с будущим родственником и его невестой...
Но на обратном пути Зигфрид к родителям тоже не заглянул. Даже с лодки ручкой им не помахал. Странно. Очень странно. Как-то это... не по сыновнему. И не по человечески. И даже не по-королевски. Неужто он сомневался в том, что нидерландские король и королева узнают в нём своего сына? Даже интересно: да кто же такие, откуда родом были его чёрствые родители? Кто их, таких бездушных, в короли определил?
Открываем справочники и энциклопедии, ищем: кто царствовал в Нидерландах в 10-12 веках?
Что такое? Везде - одна и та же несуразица: 'В 10-11вв. на территории Н. образовался ряд феод. владений (графства Голландия, Гелдерн и пр.) Вплоть до 2 четв. 15в. Н. оставались феод. раздробленными', и обрели статус королевства лишь в 19 веке.
Что это? Историческая ошибка? Или... королями назначил своих родителей сам Зигфрид? А хотя... они для него такие же родители, как и для тогдашних нидерландцев - короли. Да и сам он такой же нидерландец, как и королевич...
Значит, Регина Сигурд всё-таки... того. Теперь понятно, что и с девой Сигрдривой он тоже... не того. Сам, значит, на лодочке катался, жениться на королевне планировал, а в это время несчастная валькирия... Где она, бедняжка, была? Чем занималась? Страдала то от холода неразделённой любви, то от жара окружавшего её огненного кольца, или маялась в тёмноте и сырости от тоски, одиночества и вони разлагавшегося у входа в пещеру драконьего тела?
Отнюдь; Сигрдрива тоже времени зря не теряла. Она, как и Сигурд, ради творческого имиджа взяла себе звучный псевдоним Брюнхидьда, а в чисто практической области достигла даже больших успехов, чем оскорбивший её своим небрежением герой: сделалась королевой Исландии. Так что договор, который заключил с Гунтером Зигфрид, с современной точки зрения был обычной бартерной сделкой: я тебе - свою невесту, ты мне - твою сестру.
Что тут скажешь? Прекрасный образец предприимчивости, великолепный пример давней культуры маркетинга. Некоторым из нас, из числа тех, кто желает стать подобными героями, ещё учиться и учиться.
С другой стороны, факт преображения спавшей вечным сном валькирии в весьма спортивную королеву непреложно доказывает, что кое-что в предыстории жизни девы было не совсем таким, как то излагала она Сигурду; а также как Сигурд (до того, как переименовался в Зигфрида) сообщал другим заинтересованным лицам.
Во-первых, Один вовсе не колол её 'шипом сна', как то во время первой встречи сказала она Сигурду. Иначе, после расставания с ним, она бы продолжала беспробудно спать в ожидании его, своего единственного суженого; ведь именно таковым, по её словам, был смысл заклятия, наложенного на неё Одином. Судя же по её образу жизни в роли королевы, она если и была уколота, то не шипом, а шилом. Куда? Сами догадайтесь.
Во-вторых, теперь уж нет сомнений, что их первая встреча состоялась не внутри огненного кольца, а внутри пещеры. Покинуть место постоянной прописки в кольце она могла только в случае заключения брачного контракта с Сигурдом; а этого не произошло.
А вот из пещеры дева (опять же - если она не спала, если не была уколота наркотиком Одина) вполне могла выбраться самостоятельно. Да и устроить свою дальнейшую жизнь, с такими деньгами и с её красотой, - тоже. Для этого статус замужней женщины ей не был нужен; и даже помешал бы.
