Да, всё вдруг сложилось как нельзя лучше. О, как он счастлив! Наконец-то сбылись все его мечты!
Вот только отчего ему стало так плохо? И почему так жжёт в груди? Инфаркт? Какой такой инфаркт? Что за глупость лезет в голову; хоть слово вроде бы и родное, английское, но ранее он его не слышал, и смысла его не знает... Никакой не инфаркт, а... отравление. Это дракон, прикосновениями своих когтей, впрыснул в его грудь свой смертоносный яд.
И тогда (здесь стоит процитировать подробнее) 'улыбнулся Беовульф из последних сил:
-Виглаф, быть тебе моим наследником... сними с моего пальца это кольцо и - помни обо мне. Смерти я не боюсь - пожил довольно и умер в бою, как положено воину, а не древнему старцу. Сейчас же принеси мне сокровища; я гаснущим взором хочу их увидеть.
Встал Виглаф и пошёл в пещеру. Сделал всё, как велел князь. Увидел Беовульф всё это золото и серебро и молвил:
-В моём кургане схорони его навеки от жадных глаз. Я буду лежать и слушать зов моря и ветра.
Сказал так и заснул вечным сном'.
Так было, или несколько иначе, но факт остаётся фактом: именно Беовульф открыл собой печальный список героев, погибших в битвах с драконами либо какими-то иными химерами. И - собой же его и закрыл, оставшись в нём в почётном единственном числе.
Поэма заканчивается словами: из всех земных вождей Беовульф более всех был щедр, милостив к своим людям и жаден до славы! Воистину достойный пример для подражания всем современным политикам... Не так ли?
ПРИЛОЖЕНИЕ 2.
Страсти по Фафниру
Через много веков, как утверждают исследователи - в начале тринадцатого века, примерно в тех же краях знаменитый воин Зигфрид также сражался с драконом. Вариантов легенды о его приключениях много, мы будем в основном придерживаться варианта, изложенного в источнике [10]. Но, поскольку в имеющемся там произведении германского эпоса 'Песнь о нибелунгах' описания этой битвы нет, вначале обратимся к свидетельству из скандинавского эпоса. Там её описание имеется; хотя в нём Зигфрид представлен под именем Сигурд. В принципе, звучание похоже; и, чтобы не обижать скандинавов, до поры до времени будем называть героя Сигурдом и мы.
Как и в случае с Беовульфом, бой шёл за огромные сокровища, хранившиеся в пещере дракона. Сигурд, как раньше Беовульф, а перед тем - Геракл, ждал чудище у выхода из пещеры. И только чудище, как то ни покажется странным, в отличие от предыдущих было не многоголовым, а всего лишь одноголовым.
Видимый регресс в развитии драконьей анатомии можно объяснить тем, что в те времена, когда геройствовал Сигурд, германские и скандинавские князьки и корольки, упразднив институт старейшин и твёрдо взяв управление войском в свои руки, управляли своими минигосударствами монопольно. Но скандинавский вариант легенды объясняет такое строение дракона тем, что раньше он был обычным одноголовым карликом по имени Фафнир: мелким, птиценогим, но удивительно сильным и невероятно злобным. За сотни лет работы охранником собственных сокровищ карлик озлобился ещё больше; вследствие чего и превратился в дракона.
Но, очень на то похоже, параллельно с увеличением массы тела карлик, слывший отчаянным драчуном, неукротимым забиякой и умелым рубакой, утрачивал большую часть своих сил и навыков. Вследствие чего скандинавский герой, подобно героям греческим, первым же ударом снёс ему голову.
Клад, содержавшийся в двух огромных сундуках, был невероятно богат и огромен; но Сигурд не поленился, всё, до самого никчемного бриллиантика, аккуратно переложил в предусмотрительно привезённые кожаные мешки. Затем он навьючил мешки на свою лошадку, сам тоже на неё уселся и потихоньку поехал...
Вы думаете, домой? Чтобы уложить в личный сейф экспроприированные им сокровища? А вот и не угадали! Поехал он в далёкую южную страну Фраккланд. Думается, для нас, удивлённых, проследить за этим путешествием будет довольно интересно; а может быть, и познавательно.
Ехал Сигурд, без остановок на всякие нужды и без перекуров, целый день. К вечеру он подъехал к высокой горе; смотрит - на вершине горы пылает огромный костёр. Что сделал бы любой скоробогатей при виде такого зрелища? Понятно, что: пришпорил бы лошадку, чтобы убраться оттуда побыстрее и подальше. Ведь с ним - такое богатство. А там - такой кострище. Наверняка возле него греется, бездельничает, свирепеет уйма таких же, как и Сигурд, отчаянно-смелых искателей приключений, готовых прикончить любого владельца хоть какого-то имущества; но, в отличие от Сигурда, пока что неимущих.
Но Сигурд, приметив узкую заросшую тропку, сворачивавшую к горе, устремил коня по ней. Тропка превратилась в крутую каменистую дорогу; видать, протоптал её не один - два таинственных разбойника, а целая орда! А Сигурд только нахлёстывает спотыкающуюся, уставшую, перегруженную лошадку, заставляя её карабкаться всё выше и выше. И наконец выехал к огненному валу, окружившему огромным высоким кольцом всю вершину горы. Осмотрелся: а с этой стороны костра - никого; о чём это говорит? Разбойники то ли, спрятавшись за скалами и кустами, сидят в засаде, то ли, для большего тепла и пущего удовольствия, забрались внутрь огненного кольца.
Что, поняв это, делает Сигурд? Конечно же, оставляет нагруженного сокровищами коня тем разбойникам, что спрятались по этому сторону кольца, а сам идёт прямо в костёр. Зачем? Очевиден лишь один ответ: чтобы угостить тех разбойников, что внутри кольца, свежеприготовленным барбекю из самого себя (герой ведь был в кольчуге).
Правда, в одном из улучшенных и дополненных вариантов легенды сообщается, что Сигурд перескочил через огненный вал на коне. Сразу - вопрос: а почему кони других героев не смогли то же самое сделать? Тем паче что некоторые из тех коней, возможно, несли на себе только седока; а конь Сигурда, кроме здоровенного героя, тащил груду сокровищ (позже он, уже под именем Зигфрида, будет рассказывать, что перевозить их удаётся только на сотне подвод). Конь был никакой не волшебный, обычный доморощенный коняга; как бы он, вместе с такой тяжестью, взмыл на высоту аж до неба? Ведь, как опытные наездники и знающие коневоды в один голос возражают, заставить коня идти на стену огня невозможно. Благодаря знанию этого непреложного факта Александр Македонский победил Дария. А если конь Сигурда всё-таки на подвиг самосожжения решился, тогда герой - он, а не Сигурд. Но этого (скоро вы сами поймёте, почему) ни в коем случае допустить нельзя. Как и нельзя допустить, чтобы отобранные у дракона бриллианты превратились в дым и кислый газ. Вдруг конь, вместе со всем грузом, упадёт в огонь? Реакция ясна: углерод алмазов це плюс кислород о два - це о два. В переводе на русский - вода в виде обжигающего руки и сердце пара.
Так что, как ни крути, неувязочка получается. Если Сигурд - герой, значит, обязан идти в огонь самолично, а коня и бриллианты придётся оставить наружи и без охраны.
А что при этом делает костёр? Быстро и качественно жарит барбекю из одетого в кольчугу героя? Нет! Расступается перед ним, словно перед струёй из брандспойта, пропуская его внутрь огненного ограждения. А там - не поверите! - на высоком ложе, за оградой из раритетных, старинных - престаринных щитов и копий спокойно спит златокудрая дева.
Сигурд, конечно, усомнился: вдруг опять, как и с огнём, обман? Вдруг она только на вид - северная дева, а на самом деле - какой-нибудь восточный дэв? И решил: надо проверить!
Увы, дева, по тогдашней моде уложенных на вечный сон дев, была одета в кольчугу; тесную, жёсткую и совершенно не прощупываемую. Но для настоящего героя девичья кольчуга - не препятствие; несколько умелых рывков просунутым под кольчугу мечом - и средневековая ночная рубашка распахнута. Герой, всмотревшись, понял, что на этот раз не надули: дева! Да к тому же - красавица!
А тут и она, чтобы не затруднять героя стараниями разбудить её, сама вдруг проснулась. Грациозно приподнявшись на ложе, дева сообщила заинтересовавшемуся ею герою, что она - не просто дева, а - небесная валькирия по имени Сигрдрива, помещённая сюда на вечный сон самим богом Одином. А затем спросила слегка растерявшегося героя: что молодой человек тут с нею делает? Зачем так поступает? Нет уж; не надо пустых оправданий; пусть, если он - честный человек и храбрый воин, немедленно поклянётся, что он её любит и намерен на ней жениться!
