его матери узнать о том, что она станет бабушкой. Это было делом Макса, на его условиях,

в его собственное время.

Мне было неудобно видеть ее снова, и, знаю, она чувствовала то же самое по отношению

ко мне. Я хотела, чтобы все прошло как можно быстрее, насколько возможно, поэтому

сказала ей, что жду важного звонка и что, вероятно, буду занята им большую часть

времени.

- Ладно, - сказала она. – Я понимаю. Я знаю, что вы оба очень заняты. Макс, вероятно,

потерян без тебя на съемках.

- Уверена, что он в порядке.

Она помедлила мгновение, потом прямо заявила:

- Я сказала отцу Макса, что больше не могу с ним разговаривать.

Теперь, этого не ожидала я. Я была уверена, что она попытается убедить меня поговорить

с Максом, смягчить его и помочь ему понять ее. Но это был самый удачный поворот

событий.

Я практически сдвинулась достаточно для того, чтобы одеяла и подушка, прикрывающие

мой живот, сползли, но как-то умудрилась держать себя в руках.

- Точно, - сказала я, почти шокировано.

Она кивнула.

- Думаю, что то, что произошло, было… - она прослезилась, но я не могла придвинуться к

ней, чтобы успокоить. – Извини, - сказала она, возвращая себе самообладание. – Думаю, я

хотела снова нормальную жизнь, и длительное время он был ей для меня. Но это

тоскливая ностальгия поуменьшилась. На самом деле, это произошло несколько недель

назад. И только сейчас я решилась извиниться и приехать сюда.

- Вы не должны стыдиться, Пола. Я просто рада, что вы приехали и рассказали мне. Вы

должны поговорить с Максом так скоро, как это возможно, - я подумала, что это было бы

замечательно для них обоих, - сгладить все, и также я подумала обо всей этой тайне с

беременностью, которая была смешной. – Позвоните ему, пожалуйста?

- Ты дашь ему знать, что я буду звонить и почему? Сомневаюсь, что он ответит.

- Он всегда отвечает вам, - сказала я. – Всегда отвечал и всегда будет.

***

Макс приехал за полночь этим днем, после встречи с Полой. Я сидела в кабинете и

смотрела документальный фильм про землетрясения, когда он пришел.

- Не могу поверить, что не пережила ни одного, с тех пор как переехала сюда, - сказала я.

Макс развалился на диване рядом со мной.

- Пережила.

Он говорил о не большом землетрясении, которое произошло однажды днем, когда мы

выходили из The Ivy, ресторана из Беверли Хиллз. Земля сотрясалась не сильно, больше

похоже было на короткие вибрации, и я сначала подумала, что это связано со стройкой.

- Поверь мне, - сказал Макс, когда я выключила телевизор, - ты не захочешь пережить

большое, - и как только он сказал это, его брови поднялись. – Или…хочешь? – он

наклонился и поцеловал меня в губы.

- Позже, - сказала я. – Ты не предпримешь никаких действий, пока не расскажешь, как все

прошло.

И он рассказал мне, что после звонка своей матери, они согласились встретиться в

ресторанчике неподалеку от ее дома. Макс предложил это, подумав, что будет лучше

встретиться на публике, чтобы держать свои эмоции под контролем.

Пола рассказала ему все сразу, включая объяснение, с которым она поделилась со мной.

Он сказал, что разговор об его отце был коротким. Они не задерживались на нем. Пола

хотела узнать все о том, что происходило с Максом, пока они не общались, и сказала ему,

что хоть это и было относительно короткий период времени, ей казалось, что они не

разговаривали несколько лет.

Макс пробежался с ней по фильму, и по всему тому, что связано с его профессиональной

жизнью.

К счастью для него, я напомнила ему снять обручальное кольцо, перед встречей с Полой.

Таким образом, он скрыл тот факт, что женат.

- Я ничего не спрашивал у нее об отце, - сказал он. – Мне было плевать и я не хочу ничего

знать. И больше всего, я не хочу, чтобы он имел что-то общее с нашими детьми. Я не

позволю этому произойти.

В его глазах была злость, но она быстро сменилась, когда я положила руку ему на голову и

пропустила волосы через пальцы, успокаивая его.

И, конечно же, он не сказал ничего Поле о беременности.

- Думаю, мы должны сообщить об этом вместе, - сказал он.

- Это было бы замечательно. Я могу дать тебе столько времени, сколько захочешь, но наше

расписание, я вроде как, не могу контролировать.

Макс улыбнулся.

- Хорошо знать, что твоя беременность протекает нормально.

Мы лежали вместе в тишине несколько минут, пока я не спросила:

- Макс, как мы справимся с этим?

Вот тогда он и рассказал о своем плане.

18.

Мы с Максом решили не говорить моим родителям по телефону. Вместо этого, мы

дождались последней недели перед родами, и я позвонила и сказала им, что хочу, чтобы

они пролетели в ЛА вместе с Грейс, и что это важно.

По моему мнению, было бы лучше сказать им в лицо, и не было ни единого шанса, что я

поеду на таком позднем сроке.

Поначалу, они хотели знать, почему мне нужно, чтобы они прилетели в ЛА так срочно, и я

заверила их, что ничего чрезвычайного, что я в порядке, и это кое-что, о чем я лучше

поговорю с ними лично.

Макс предложил отправить за ними самолет и привезти их сюда, но это то, что им не

понравится. Я боялась, что мои родители заметят давление, особенно после того, как я не

сказала им, почему хочу встретиться с ними, - только, что это будут хорошие новости.

Все было более неровно, разговор, по крайней мере, но родители есть родители, и когда

ребенок зовет, хорошие приезжают к нему. Несмотря на недавний провал, я знала, что мои

родители хорошие люди, и они будут поддерживать меня.

Поэтому они прилетели коммерческим рейсом, а я и Макс встречали их в аэропорту.

Я намеренно одела что-то, что скроет мой живот, просто с целью того, чтобы облегчить

разговор, если я хочу рассказать им все. Чего я не сделала, потому что в ту секунду, как

Грейс увидела меня, она радостно прокричала:

- О, Боже мой!

Мои родители, несомненно, были поражены, когда увидели меня, но поскольку Макс был

там, мы избежали небольшой риск вызвать грандиозный скандал из-за моего откровения.

Может, так же было связано с тем, что врачи собирались вызвать роды через два дня, и для

них было мало времени, чтобы скоординировать наступление на мой жизненный выбор.

Что сделано, то сделано, и уже нет пути назад.

Мама, папа и я откровенно поговорили тем же вечером, перед их уходом в отель. Они не

захотели оставаться в нашем доме, а я в любом случае не ожидала этого.

- Я знаю, что вы, ребята, не счастливы из-за этого, - сказала я. – Но это произойдет, и я

хочу, чтобы вы стали частью жизни моего ребенка, как и детей Грейс.

- Это означает, что ты будешь приезжать домой чаще? – спросил папа.

- Я поработаю над этим, - ответила я.

Папа смотрел скептически. И мама тоже.

- Обещаю, я постараюсь, - сказала я.

Мы втроем обнялись, и я была благодарна за хоть какой-то знак, что наша семья не

развалится.

Удивительно, что потребовалось время, чтобы поднялась тема брака, и мой отец был тем,

кто ее начал.

Я репетировала свой ответ и объяснила им, что мы с Максом, несомненно, поженимся.

- Когда? – спросила мама.

- Скоро.

- Здесь или дома? – спросил папа.

- Пап, это мой дом.

Я, конечно же, надела помолвочное кольцо, а оба наших обручальных кольца лежали в

моей шкатулке.

Шаг первый грандиозного плана Макса: выполнен.

***

Два дня спустя, как по расписанию, я была в родильном зале, с коленями на подставках,

пытаясь выполнять дыхательные упражнения, в то же время, похрустывая льдом между

схватками.

Хоть я и нервничала, в палате было спокойно, в основном из-за медсестер и врача, которые