Когда Рэндон засобирался уходить, я, набравшись смелости, спросила у него:

– Нет ли у вас спецификаций этой счётной машины, милорд? Было бы интересно взглянуть.

Он широко улыбнулся:

– Обязательно найду их для вас, обещаю, – и, слегка поклонившись, добавил вполголоса: – Надо же, я знал много способов заинтересовать девушку, но ещё никогда не приходилось использовать для этого математику!

Вспыхнув, я отвернулась. Ну что за человек!

***

Вечером я вышла из лавки жутко уставшая, но довольная. Деревья на улице казались нарисованными бледно-золотой акварелью, бодрящий воздух холодил щёки. Кажется, дела наконец-то пошли на лад! Мне так нравилась новая работа, разбираться в диковинках Иннелина было ужасно интересно. Мой каталог альвийских изобретений толстел буквально на глазах. На днях хокермен снова должен был уехать, а значит, я опять останусь за хозяйку. Пенни была только рада, так как альва она ещё немного стеснялась. Девушка шепнула, что когда мы останемся вдвоём, она позовёт в гости Кэтрин, и мы славно повеселимся! В общем, кот из дома – мыши в пляс. Однозначно, лучше Пенни напарницы мне не найти! Я привыкла быть сама по себе, но до чего приятно, когда можно поговорить с кем-то по душам! В моей жизни определенно намечалась светлая полоса.

А на следующий день произошло убийство.

***

Впоследствии я не раз пыталась восстановить в памяти каждую деталь того страшного дня. Что если бы я не задержалась в то утро? Если бы Иннелин не уехал? Если бы события сложились по-другому? Могли ли мы это предотвратить?..

Накануне мы договорились с Пенни, что она сама откроет лавку, так как я должна была дождаться мастера, который обещал почистить камин. Увлекшись торговлей, я легкомысленно упустила эту проблему из виду, однако с наступлением холодов исправный камин стал необходимым условием для выживания. Несмотря на обещание, мастер и не подумал явиться, так что я подошла к лавке на час позже, чем собиралась, причём в отвратительном настроении.

– Пенни?

Внутри было пусто и тихо. Странно, где же она? Несмотря на внешнее легкомыслие, Пенни была девушкой ответственной и ни за что не бросила бы товар без присмотра.

Я прошлась по комнате, снимая на ходу шаль, и случайно бросила взгляд за прилавок. Меня приморозило к полу. Пенни лежала на спине, под её головой на светлом выскобленном полу расползалась тёмная лужа. Широко раскрытые глаза девушки смотрели в потолок.

Не помню, как я выскочила на крыльцо. Кажется, я что-то кричала. Через некоторое время я обнаружила себя сидящей на стуле в подсобке, а невесть откуда взявшийся Иннелин пытался напоить меня водой из стакана. Он был так бледен, что брови на его лице казались угольно-черными. В лавке возбуждённо гудели люди. Я узнала голос инспектора Беккера из городской полиции.

– Иннелин, она… она… – я попыталась взять стакан и отдёрнула руки. Они все были в запекшейся крови.

– Я знаю. Выпей. – От воды пахло какими-то травами. – Станет легче.

– Я хотела ей помочь! – всхлипнула я. – А она…

От одного воспоминания у меня желудок подбросило к горлу. Иннелин ловко подвинул ко мне пустое ведро. Мне было плохо как никогда.

– Её убили, Элизабет, – жёстко сказал он. – Перерезали горло.

Он поставил на стол таз и кувшин с водой.

– Отдохни здесь, пока констебли не закончат осмотр. Приведи себя в порядок. Ты понадобишься мне в лавке, сегодня наверняка будет уйма посетителей. Все захотят сами взглянуть на место преступления.

У меня вырвался истерический смешок:

– Я что, буду торговать вместо Пенни?!

Иннелин странно посмотрел на меня и вышел. Я разозлилась: как он может сейчас думать о торговле?! Потом остыла. Может, альвы чувствуют по-другому. Убийство убийством, а дело делом. Я всего лишь секретарь, не того полёта птица, чтобы со мной церемониться. Сейчас пороюсь в лекарственных запасах Иннелина, накапаю себе пустырника в чашку и выйду, как миленькая.

На то, чтобы вернуть себя в реальность, у меня ушло полчаса. Когда я, умытая и причёсанная, вышла из подсобки, в лавке не было никого из посторонних. На страшное тёмное пятно на полу я старалась не смотреть.

Иннелин, оглянувшись на дверь, схватил меня за руку:

– Так, слушай меня. Сейчас пойдут любопытные. Попробуй узнать, кто и где был этим утром. Здесь всё-таки город, а не дремучий лес. Наверняка кто-нибудь что-то видел. Поспрашивай, только осторожно. Если кто-то нервничает, запомни, потом расскажешь. Один я не справлюсь. У меня всего одна пара глаз и ушей, к сожалению.

– Ты же не думаешь… – Стоило только представить, что убийство мог совершить кто-то из наших соседей, как к горлу подкатила тошнота. Мне вдруг захотелось вернуться в подсобку, поближе к тому ведру.

– Просто сделай, что я прошу. Вечером поговорим.

***

Этот день тянулся бесконечно, как тягучий кошмар, от которого никак не можешь проснуться. Повинуясь просьбе Иннелина, я старалась быть внимательной. Некоторые покупатели успели переговорить с констеблем. Кажется, полиция склонялась к версии со случайным грабителем. Иннелин подтвердил, что этим утром из лавки действительно пропали кое-какие ценные вещи. Чудо, что обошлось без крупных потерь – вероятно, грабителя кто-то спугнул. Я не удержалась от удивления: мне-то было точно известно, что все товары на месте! Иннелин чувствительно наступил мне на ногу, и я послушно умолкла. Отложим этот вопрос до вечера.

Уже стемнело, когда мы, наконец, выпроводили последнего посетителя и заперли дверь. Я сгорбилась в кресле возле камина, Иннелин принёс поднос с чаем. Тёмная опалесцирующая жидкость пахла мёдом, нагретым камнем, солнечным полднем.

– Это специальный сбор, – сказал хокермен с принуждённой улыбкой. – Поможет тебе сегодня заснуть.

Было видно, что он тоже безмерно устал.

– Знаешь, я всегда мечтала выучиться на врача и лечить людей, – ответила я невпопад, обхватив ладонями чашку. Подумалось, что мне потребуется литров пять специального альвийского чая, чтобы забыть мёртвые глаза Пенни и зияющую рану на её шее… Нет, даже тогда не смогу забыть.

– До сих пор кажется, что здесь пахнет кровью.

– Это шок, – мягко сказал Иннелин. – Пройдёт.

– Если бы я пришла раньше… – прошептала я то, что мучило меня весь день, – может быть, вдвоём мы смогли бы отбиться! И Пенни была бы жива!

– Не было никакого «случайного грабителя», Элизабет, – отрезал хокермен. – И это не первое подобное убийство в ваших краях.

Я задумалась.

– Ты имеешь в виду тот случай в июле? То убийство в карете?

– И это тоже. После того происшествия мы с Рэндоном и инспектором Беккером прочесали ближний лес с поисковым кристаллом. Нашли два тела. Обе женщины. Обе убиты примерно года два назад. Точно сказать уже нельзя. У обеих перерезано горло. Могу поклясться, что это сделал один и тот же человек. И он где-то здесь.

– Он, должно быть, безумен, – прошептала я. В голове не укладывался этот ужас. Мысли лихорадочно метались: кто?! Я знала в Илсбери всех с раннего детства, чужаков у нас не водилось, тогда кто же?

– Скорее наоборот – хладнокровный мерзавец. Здесь замешана магия. Недобрая, тёмная магия… Я её чувствую.

У меня озноб прошёл по коже. Я ничего такого не ощущала. Но альву, конечно, было виднее.

– Тогда зачем ты подбросил полиции версию с грабителем?

– Если бы я намекнул, что убийца – маг, то первым подозреваемым был бы я сам. Все так думают: альв – значит, маг. Пусть полиция проводит обычные сыскные действия, ищет кого-то, кто утром болтался неподалёку от лавки, пусть опрашивает свидетелей… Никто не сделает этого лучше них. Мы же будем искать другое.

– Магия – и убийства?.. Какой-нибудь ритуал? – У меня забрезжила догадка. – Подожди-ка, твой амулет! Кража амулета может иметь отношение к делу?

– Боюсь, что да, – понуро ответил Иннелин. – Элизабет, мне давно следовало с тобой поговорить. Надеюсь, и сейчас ещё не поздно. Я предполагаю, что убийца надеялся найти у нас в лавке вот это.