– Ерунда, – отмахнулась Катюша, – возьмешь мой чемодан, в него можно даже слона запихнуть.

– Тогда придется багаж ждать, – заныла я, – лишний час в Шереметьеве стоять, а с кабинным саквояжем…

– А с кабинным мои подарки до Маруськи, Дегтярева и остальных не доберутся, – перебила подруга.

Делать нечего, пришлось согласиться с Катей. Сдавая чемодан, я с запозданием сообразила, что у него на ручке нет бирки с моим номером телефона. Если он потеряется, мне не сообщат. Но никаких неприятностей не случилось, правда, мой багаж появился в зале прилета одним из последних.

Я быстро добралась в Ложкино, решила достать подарки, залезла в чемоданчик и увидела… совершенно незнакомые вещи.

Сверху лежал красивый ярко-фиолетовый кашемировый свитер моего размера, под ним обнаружилась черная юбка-карандаш, несколько блузок, две пары туфель в мешочках, всякие мелочи, а на дне лежали папки с какими-то документами.

Несколько минут я в растерянности пялилась на все это великолепие, потом опомнилась. Хватит таращиться на чужое барахло, даже если я весь день буду гипнотизировать бумаги, они не превратятся в бутылку коньяка для Дегтярева. Понятно, что кто-то перепутал багаж, схватил мой и унесся. Сейчас у многих людей одинаковые чемоданы, поэтому и нужны бирки. Умная женщина снимет багаж с транспортера и посмотрит, кому он принадлежит. Ключевое слово здесь «умная». Увы, и я, и незнакомый мне пассажир оказались из другой стаи.

Дверь в мою спальню приоткрылась, я села прямо в раскрытый чемодан и заулыбалась. Ни за что не расскажу, что приключилось. Но в комнату вместо кого-то из домашних вбежала Афина, в зубах она держала пакет. Увидев меня, собака шлепнулась на живот и быстро заползла под кровать.

Я встала.

– Афина, что и у кого ты сперла?

– М-м-м, – заворчала она в ответ.

Я опустилась на колени.

– Фина, мы не первый год вместе, и все в доме отлично знают, что ты обожаешь утаскивать пакеты. Причем не пустые, а набитые. В пятницу ты сперла из бани пластиковую сумку с купальниками и закопала ее под своим матрасом, не знаю, как ты, дорогая, развлекалась в мое отсутствие, но сейчас я вижу мешок из супермаркета. Ну-ка…

Я вытащила добычу собаки из-под кровати.

– Журналы! Зачем тебе глянцевые издания, которые с упоением читает Ира? Просто безобразие!

Афина обиженно заворчала, но наружу не выползла. Я вышла из спальни, спустилась на первый этаж, вернула пакет в комнату домработницы, вернулась назад и позвонила Кате. У нее сработал автоответчик:

– Всем привет. Если кто забыл, напоминаю: у нас с Гариком медовый месяц. Не звоните нам, вернемся через неделю.

Я присела около открытого чемодана и только сейчас увидела бирку на его ручке. Ура! У меня есть телефон того, кто, вероятно, забрал мой багаж. Я быстро набрала номер, в ухо ворвался чуть хриплый женский голос.

– Вы позвонили Елене Касаткиной. Прошу не беспокоить, у меня мигрень, я легла спать.

Я прекрасно знакома с мигренью. Поэтому знаю, что во время приступа лучше всего заползти под одеяло и постараться заснуть. Незнакомая мне Елена дома, но ее нельзя беспокоить. Но головная боль может длиться несколько дней, в моем чемодане новогодние подарки, да и незнакомой Касаткиной, наверное, хочется получить свой саквояж, в нем какие-то документы, наверное, они ей очень нужны. Надо поехать к ней и обменяться вещами. Но ее адрес мне неизвестен.

Я опять схватилась за трубку. Ну, это не беда, сейчас Гена, мой друг, сотрудник отдела Дегтярева, живо узнает, где живет Елена. Зная мобильный номер, это сделать нетрудно.

Через полчаса я, озираясь по сторонам словно неопытный домушник, поспешила в прихожую.

– Вы куда? – крикнула мне в спину домработница Ира. – Хотели вечером свои кексы печь.

– Скоро вернусь, – пообещала я, – не подходи к кастрюле с тестом, еще испортишь его.

– Это вряд ли, – пробурчала Ирка, – оно у вас и без меня… м-да… очень вкусное.

Я села в машину и поехала в Куркино.

Нажимать на звонок пришлось долго, дверь никак не хотели открывать, наконец раздался тихий голос:

– Кто там?

– Здравствуйте, Елена, – обрадовалась я, – меня зовут Дарья. Извините, что разбудила.

В ответ не раздалось ни звука.

– Елена, вам плохо? – испугалась я. – Может, «Скорую» вызвать? Вы уверены, что у вас мигрень? Вдруг давление сильно подскочило? Мы перепутали багаж в аэропорту, привезла ваш чемодан, хочу обменять его на свой.

Послышалось тихое пощелкивание, дверь распахнулась, я увидела стройную женщину в темно-синих джинсах, красном свитере и сразу узнала ее. Касаткина сидела через проход от меня, весь полет до Москвы она печатала что-то на айпаде. Я обратила внимание на эту пассажирку из-за ее внешности. Темные волосы Елены были уложены в замысловатую вечернюю прическу, на лице был парадный макияж, явно сделанный ради какого-то праздника. Поскольку косметика слегка «потекла», я подумала, что незнакомка веселилась всю ночь напролет и приехала в аэропорт прямо с тусовки. Переодеться в обычную одежду она успела, а вот смыть красоту нет. Помнится, я позавидовала работоспособности женщины. Рейс был ранний, три четверти пассажиров сладко похрапывали в креслах, меня саму тянуло в сон, а эта дама как ни в чем не бывало что-то писала.

– Вот ваш чемодан, – улыбнулась я, – отдайте мой.

– Спасибо, – прошептала хозяйка и потерла запястья, – мне хочется лечь. Голова болит. Мигрень.

– Очень хорошо вас понимаю, – сказала я, – уже ухожу, но мне надо забрать свой багаж.

Елена съежилась.

– Ваш багаж?

– Да, – подтвердила я, – такой же серый чемодан, который взяли вы или… Вы его не брали? Поняли, что это чужой, и оставили в аэропорту?

– А-а-а-а, – протянула хозяйка квартиры и вновь потерла запястья, – ясно, я вспомнила вас. Вы сидели через проход.

– Верно, – согласилась я.

– Мы хорошо долетели, кормили вкусно.

Я удивилась, на мой взгляд, ничего оригинального нам не предложили, обычный набор, но из вежливости решила согласиться:

– Вы правы. Еда была замечательная.

– «Аэрофлот» очень старается, – продолжила Касаткина, постоянно потирая запястья.

Я опешила.

Если память мне не изменяет, нас везла другая компания. У меня накопительная карточка «Аэрофлота», и моя жаба горестно вздыхала, оплачивая билет. Жабенка понимала, что этот полет бонусов госпоже Васильевой не принесет.

– В особенности мне понравились макароны, – продолжала странный разговор Лена, – такие смешные, в виде машинок. Тальятелле.

– Ага, – протянула я, не зная, как реагировать на слова Касаткиной.

Пастой пассажиров на борту не баловали. Нам подали стаканчик кофе, несколько булочек, пару ломтиков сыра, масло и крохотную баночку джема. Все это не очень-то изысканно и, кстати, тальятелле никогда не бывают похожи на автомобили, это лапша, только не короткая, а длинная.

– Дорогая, что случилось? – спросил крепкий мужчина, выходя в прихожую.

На нем был короткий халат, судя по расцветке, явно женский, под ним темнели брюки, из-под которых виднелись черные ботинки на толстой подошве.

– Вот она перепутала наши чемоданы, – неожиданно бойко зачастила Лена, – привезла мой, хочет забрать свой.

– Отлично, – кивнул незнакомец. – Эй, Витя, прикати сюда багаж.

Послышался стук, в холле возник мой саквояж, его толкал тощий высокий белобрысый парень в джинсах.

– Забирайте, – велел первый мужик.

– Спасибо, – пробормотала я, – извините, пожалуйста, что доставила вашей жене неприятности.

– Ничего, до свидания, – отрезал дядька.

– Прекрасные тальятелле «Аэрофлот» подает, – тоскливо произнесла Елена, – мы сегодня утром их в самолете ели.

– Витя, уведи свою сестру, – распорядился крепыш.

Парень в джинсах взял Касаткину под руку.

– Пошли, тебе надо лечь.

Лена покорно двинулась в сторону коридора.

– Моя жена страдает мигренями, – неожиданно приветливо пояснил хозяин, – когда на нее накатывает, она пьет таблетки горстями и делается неадекватной. Несет чушь. Не обращайте внимания. Наверное, она просто проголодалась, Лена обожает макароны. Пойду сварю ей спагетти.