• больше терпимости в отношении широкого разнообразия мнений.
221
[…] Возможно, что мы находимся в начале золотого века философии. Я
не знаю, действительно ли я сам во все это верю, но над этим стоит
поразмыслить» [Frances, 2016]
Б. Франсес, разумеется, имеет в виду не всю мировую, а только
западную философию, но и в ней только аналитическое направление и
близкие к нему области. Данное уточнение вовсе не дезавуирует
основной гипотезы, поскольку периферия почти всегда ведома
флагманами — творческими центрами и интеллектуальными лидерами
сетей [Коллинз, 2002].
Отметим, что представление о наступающем золотом веке
философии имеет у Б. Франсеса статус не тезиса с надежным
обоснованием, а именно гипотезы. Ее подкрепление состояло бы
в демонстрации убедительного решения давних классических проблем
(со стажем столетий и даже более) силами новой философии. Так,
полная формализация аристотелевской силлогистики Я. Лукасевичем
могла бы послужить образцом такого рода решений. Однако за
пределами логики весьма затруднительно привести примеры сходного
уровня успеха и достигнутого согласия.
Вместе с тем, оптимизм Б. Франсеса подкрепляется таким
значимым философским авторитетом как Джон Серль. В статье
« Будущее философии» Серль пишет, что причина отсутствия в
современной философии великих гениев состоит не в том, что стало
меньше талантов, а как раз в том, что их стало слишком много, и это
не позволяет единицам столь сильно возвыситься над остальными
исследователями. Серль также видит большие перспективы в
коллективной философской работе, считает чрезмерным увлечение
эпистемологией и предлагает философам делать упор в будущем на
следующие темы: сознание и тело (психофизическая проблема),
философия сознания и когнитивная наука, философия языка,
социальная философия «среднего уровня» — между предельными
абстракциями и «журнализмом» анализа текущей политики, этика и
практический разум, философия науки [Searle, 1999].
Великие эпохи философии (расцвет и триумф) характеризуются
наличием общего центра интеллектуального внимания, ряда
перетекающих друг в друга дебатов, общей эмоциональной
зараженностью, схваткой между крупными представителями главных
интеллектуальных позиций — борьбой, которая стимулирует все новое
и новое творчество [Коллинз, 2002, гл.1-3, 10, 12].
Известны закономерности смены интеллектуальных интересов,
смещения центров интеллектуального внимания.
От исследовательской программы не отказываются лишь на том
основании, что представлены, казалось бы, убедительные аргументы
против ее фундаментальных предположений. Скорее всего, ее оставят,
когда исследования, ведущиеся в ее рамках уже больше не будут
222
считаться плодотворными, и когда открывается новая обещающая успех
альтернатива» [Eklund, 2011].
Нужно помыслить и представить идейные направления, с одной
стороны, преодолевающие факторы стагнации современной
философии, с другой стороны, обещающие философам открытие
новых смысловых пространств для развертывания успешного
творчества на основе накопленного потенциала.
Взаимосвязь
содержания философии и ее роли в обществе
Следует развести два критерия расцвета. Вначале говорилось о
внешнем социальном критерии близости к центру внимания и
влиятельности (континуум между триумфальным расцветом и
маргинальностью), тогда как Франсес явно имеет в виду внутренний
содержательный критерий: успех или неуспех в решении философских
проблем.
Действительно, здесь речь идет о совершенно различных
измерениях, но это вовсе не означает, что они не связаны. Сама же
связь не тривиальна, требует специального исследования.
Предположим следующую взаимную зависимость между внешним
социальным измерением и внутренним содержательным:
1)в социальном мире, в культурной сфере накапливаются
проблемы, напряжения и угрозы, имеющие также ментальное
(смысловое и дискурсивное) отражение; их не удается решить
при помощи привычных административных, силовых,
политических, экономических, интеллектуальных средств;
2)одновременно в философии происходит существенный
прорыв, появление новых идей, понятий, категорий, подходов,
которые обещают не только разрешать внутренние
содержательные философские проблемы, но также
выстраивать непротиворечивые картины мира, идеалы,
ценности, принципы, основания поведения (стратегий и
практик);
3)происходит пересечение интеллектуальных сетей и
институтов, структур публичного дискурса, социальной
практики, что обнаруживает эффективность использования
философских идей в преодолении ментальных и культурных
затруднений, социальных проблем и угроз (разумеется, вкупе
с административными и прочими мероприятиями, новыми
стратегиями и практиками);
4)растет популярность и влиятельность философии, что
привлекает к ней новые интеллектуальные силы,
активизируются творчество и конкуренция, ведущие к
дальнейшим продвижениям в содержательной области;
223
5)если новые успехи философии продолжают быть полезными
для решения старых и новых ментальных, культурных и
социальных проблем, то продолжается автокаталитический
процесс взаимоусиления в развитии мышления и социальной
практики;
6)в противном случае поиски решений в социальной сфере
ведутся уже не в философии, а сама философия переходит
в стадию относительно изолированного спокойного развития
или же обсуждения тонкостей, нюансов, комментаторства, что,
как правило, ведет к ее стагнации.
В периоды взлета философии (пункты 2-4) формулирование новых
идей, создание проектов сопряжено с откликом на актуальные
проблемы и чувствительностью к векторам и тенденциям развития:
«В этом смысле конструирование философских идей не есть лишь
утопическое предвиденье того, что не существует. Конструирование
будущего предполагает анализ наличных тенденций. В философии и
фундаментальной науке вообще предвиденье смыкается с
проектированием, с созданием идеальной модели будущего действия и
общения, которая в принципе может быть реализована на практике»
[Касавин 2015, с. 52].
В качестве примеров триумфа философии и во внутреннем и во
внешнем планах, где пункты 1-5 в той или иной форме присутствовали,
приведем:
роль софистов и философов поколений от Сократа до
Аристотеля в политической и культурной жизни греческих
полисов;
роль картезианского рационализма и бэконовского эмпиризма
в развитии новоевропейской науки;
роль философии английского либерализма и французского
Просвещения в процессах секуляризации, развития республиканизма, гражданского
равенства, повышения значимости наук, ремесел, инженерии, инвестирования в них;
роль немецкого идеализма в становлении университетского
образования и науки гумбольдтовского типа;
роль прагматизма в развитии американской демократии, науки
и образования.
Б. Франсес указывает на доводы в пользу частичного
осуществления только второго пункта: надеется на существенный
прорыв и решение внутренних философских проблем. Вообще говоря,
следует рассмотреть весь этот цикл взаимодействия применительно к
современной ситуации в мире и мировой философии.
Эпоха турбулентности
Две большие сферы проблем, бывшие сквозными в истории
человечества, отнюдь не исчезли в XXI в., но стали еще острее:
