-- Но вы все знаете. Знаете, о нашей экспедиции, знаете о секретных расследованиях. Кто Вы Сол? С кем я сейчас говорю, с военным врачом или с секретным агентом тайного ордена?

   Доктор на минуту задумался.

  -- Одно не противоречит другому. Я помогаю людям, как врач, и как монах. Поймите, Бур, мы только называемся тайным орденом, но никакой тайны в нас нет. Мы вполне легальны, у нас штаб-квартира в столице и множество сторонников среди высших офицеров. И в моей миссии нет ничего секретного. Я наблюдатель и я, как это не странно звучит, Ваш союзник.

   Открылась дверь и Люм принес печенье.

  -- Что это вы господа офицеры, кофе совсем не пьете, - фамильярно прогудел он, показывая на наши полные чашки, - остыл уже. Может быть, я свежий сварю?

  -- Не надо, - ответил я, - ступай в кубрик, у нас серьезный разговор.

   Денщик неловко хлопнул каблуками, отдал честь и вышел, нелепо выставив толстый зад.

  -- Смешной он у Вас, - сказал Сол и улыбнулся.

   Мой денщик был предметом бесконечных шуток. Все соглашались, что Люм глуповат, но кофе он варил хороший. Больше никому по рангу денщик не полагался, поэтому часто в офицерских насмешках, таилась простая зависть.

  -- Такого океан послал, - парировал я, - и правда, давайте кофе пить.

   Мы одновременно взяли печенье и потянулись за чашками.

   Появление денщика разрядило атмосферу.

  -- Так что же Вы от меня хотите, Сол? Зачем вообще нужен этот разговор? Я мог бы так же оставаться в неведении, а Вы бы наблюдали и описывали.

  -- Я должен был Вас предупредить. Никто не предполагал, что новая, не известная религия, окажется настолько притягательной, что несколько блестящих офицеров, без колебаний, возьмут ее на вооружение. Мы увидели опасность и забили тревогу. Мы не понимаем, что могло так быстро изменить вполне предсказуемых и набожных людей.

  -- И что Вы хотите от меня?

   Доктор взял печенье и задумался.

  -- Я хочу, чтобы Вы, лично Вы, сохраняли веру, чтобы не случилось.

  -- Я не самый праведный человек.

  -- Вы ходите в церковь.

  -- Это от неуверенности.

  -- Не важно. Вы ведете нас. Вы судно, а все мы - баржа, которая тянется в кильватере. Если Вы потеряете веру и утоните, мы тоже неминуемо пойдем ко дну.

   Я с удивлением, смотрел на доктора. Никогда еще он не говорил таких высокопарных фраз. Мне стало неловко, и я постарался сменить тему.

  -- Это что же получается, священник, которому я исповедовался, меня обманул? А ведь он обещал меня не выдавать.

  -- Он никогда бы Вас не выдал. Он рассказал своему наставнику, а тот сразу пришел ко мне. Все получилось случайно, меня к Вам никто не подсылал. Я не шпион.

   Иногда я жалел, что в моринах нет штатного священника. Всегда нужен человек, которому можно излить душу, рассказать о тревогах. Я знал офицеров и рядовых, которые стрелялись в дальних концах окопа, замученные тяжелыми мыслями. Но глупо брать с собой представителя бога, если бог повсюду. Я стоял к доктору спиной и смотрел в иллюминатор на бескрайние водные просторы.

  -- Скажите, Сол. Вы верите в загробную жизнь?

  -- Я верю, что наш путь не кончается смертью. Я верю в то, что мы возродимся вновь.

  -- Не врете?

  -- Нет.

   Я вернулся к столу, взял из коробки тонкую сигару.

  -- Угощайтесь.

  -- Благодарю, я лучше трубку.

   Сол достал свою любимую вересковую трубку, набил табаком, утрамбовал его деревянной палочкой и закурил. Вдохнув ароматный дым, я вспомнил нашу встречу на скале, порывистый ветер, запах костра и холод промокшей одежды. Может быть бога нет, может быть океан просто огромная бездушная лужа, но кто-то спас меня тогда, и кто-то все время помогает мне. В мирной жизни, ты можешь быть атеистом, но во время артобстрела мы все верующие.

  -- Расскажите все, что знаете, доктор.

   Сол потер пальцем кончик носа, затянулся, выпустил себе под ноги струйку дыма и стал рассказывать.

   Спустя девять месяцев после возвращения Красного дракона, почти перед самой войной, суперинтендант Сот разбился, упав с лошади в своем поместье. Он получил серьезные травмы, все время был в бреду, и доктор сказал, что шансов на выздоровление нет. Родные пригласили к нему местного священника. Отец Гоп, был человеком глубоко верующим и просвещенным. Он знал интенданта с детства и, получив печальное известие, сразу отправился в путь. Когда он прибыл в усадьбу, интендант был еще жив. Он метался в бреду и все время повторял: "Босху во мне, живой огонь выйди наружу".

   Священник очень удивился, потому что до этого момента о Босху никогда ничего не слышал.

   Он постарался вникнуть в смысл слов и с ужасом понял, что больной кому-то или чему-то молится. Испугавшись, священник окропил раненого соленой водой и начал читать молитвы. Через несколько часов интендант умер.

   Семья была безутешна. Священника уговорили пожить в усадьбе некоторое время, чтобы родные и близкие покойного могли получить от него совет и утешение. В день похорон, ему передали дневник молодого офицера, в котором подробно описывался языческий бог Босху, жертвоприношения и разные ритуалы. Священник пришел в ужас и при первой возможности, отвез этот дневник представителю ордена. Они провели расследование и пришли к выводу, что три морских офицера из команды Красного дракона, стали адептами неизвестной религии. Они встречались, устраивали непонятные ритуалы, и было подозрение, что почти сразу после возвращения из экспедиции, они совершили одно или несколько жертвоприношений.

  -- Подозрения? - переспросил я.

  -- Они все родом с одного острова, за несколько месяцев там пропал местный пьяница, ночной сторож и проститутка, но никаких доказательств нам найти не удалось.

   Трубка доктора потухла, и он вытряхнул остатки табака в пепельницу.

  -- Ну, как Вам история?

  -- Никак.

   Я встал и прошелся по каюте, чтобы размять ноги.

  -- Какой-то дневник, тайные встречи, ритуалы. Это все, доктор, похоже на плохой детектив. Этот Ваш интендант - сумасшедший или морфинист. Придумал, под действием наркотика, океан знает что, а Вы вообразили целый религиозный заговор.

   Больше ничего интересного доктор мне рассказать не смог.

  -- Да, не беспокойтесь Вы, - сказал я Солу на прощание, - среди нас адептов тайных религий нет. Атеисты есть, а вот злодеев нет. Вы не хуже меня знаете наших офицеров. А когда прибудем на Дикий остров, постараемся оградить подчиненных от любой заразы.

  -- Хорошо бы, - сказал доктор.

   На прощание мы пожали друг другу руки.

  -- А что там у Вас произошло с местным доктором? - спросил я.

  -- Почему Вы решили, что между нами, что-то произошло? - удивился Сол.

  -- Люди говорят.

   Доктор улыбнулся.

  -- Ничего не произошло, поспорили по поводу хирургии. Если Вас ранят, на стол к нему не ложитесь.

   Ночью начался шторм. В кубриках было не хорошо, многих моринеров тошнило, сержантам было приказано следить в оба. Мы отменили прогулки для личного состава. Доктор был со мной не согласен, он считал, что свежий воздух лучшее лекарство от морской болезни, на что я ему ответил, что пусть лучше десантники заблюют кубрик, чем свалятся за борт.

   Муки и лейтенант Мас мучились от морской болезни. Я несколько раз к ним заходил.

   Вообще я заметил, что от морской болезни чаще страдают молодые офицеры.

   Судно трещало по швам. Капитан, не смотря на лихорадку, покинул каюту и отправился на мостик.

   В кают-компании было тихо, Кос и Гат играли в шахматы, Бад и доктор сидели в баре, курили и пили вино, остальные разбрелись по каютам.

  -- Бокал вина, господин лейтенант, - предложил Бад, выглядел он плохо.

   Стюард с готовностью поднял бутылку, но я попросил чашку чая и печенье.

   Глядя, как я ем, Бад недовольно скривился.

  -- А я есть не могу. Комок к горлу подкатывает.