- Пожалуйста не забывайте, - говорил капитан, - у дикарей два вождя, один для мирной жизни, другой для войны. Муки военный вождь. За его спиной нет женщин и детей. Формально он должен их защищать, но они для него, что-то вроде ненужного балласта. В случае нашего нападения, он не побоится бросить деревню, зная, что мы ничего не сделаем с мирным населением. У него развязаны руки и всегда есть возможность маневра.

   - Мне кажется Вы не правы, - сказал я, - Муки остался на Диком острове ради семьи. Он дорожит близкими, поэтому, в случае опасности, никогда их не бросит.

   Рок не ответил. Из окна на террасу падал неровный свет. В какое-то мгновение мне показалось, что за занавеской мелькнула легкая фигура. Неужели знакомая капитана подслушивала наш разговор?

   - Считаете, что верховный жрец и военачальник трех племен способен сохранить некоторую сентиментальность? - наконец спросил Рок.

   Это был риторический вопрос и ответ разведчику не требовался. Что-то в моих словах заинтересовало капитана и, видимо, дало ему новую пищу для размышлений. Он повернулся и в упор посмотрел на меня.

   - Очень может быть, - сказал Рок, - впрочем Вы ведь тоже сентиментальны.

   Последнее замечание мне не понравилось.

   Было уже довольно поздно, поэтому, как только мы вернулись в дом, я начал прощаться. Рок вызвал денщика и велел ему меня проводить. Выходя из дверей, я оглянулся и поймал на себе заинтересованный взгляд Дайалы. Она слегка наклонила голову, видимо решила попрощаться.

   Всю дорогу до офицерского клуба я думал о нашей беседе с капитаном.

   Почему он так заинтересовался моими словами? Причина, по которой Муки, когда-то остался на Диком острове, была всем известна - он не захотел бросать жену и ребенка. Приятно осознавать, что кто-то, в этом мире, еще любит и ценит свою семью, но я не очень понимал, чем это может помочь Року в его коварных планах по захвату территорий.

   В клубе еще оставались посетители, за двумя столами пили вино и играли в карты. Из присутствующих я никого не знал, поэтому сухо поздоровался, попросил управляющего разбудить меня в шесть утра и поднялся в комнату.

   День выдался богатый событиями, поэтому, недолго думая, я умылся и лег спать.

   Спал я плохо и в назначенное время поднялся сам, не дожидаясь пока прислуга меня разбудит. Завтрак еще не готовили. Я заказал, оставшуюся от ужина жаренную рыбу и кофе, и в семь часов был готов к походу.

   В этот раз нам не пришлось ютиться втроем в одной двуколке, к офицерскому клубу подкатило сразу несколько экипажей. Судя по всему, нас с Роком собиралось сопровождать довольно много народа. Офицеры прибыли в парадной форме.

   - Для чего такой эскорт? - спросил я Рока, забираясь на сиденье.

   - Встреча парламентера с вождем большое событие, - ответил он, - Вас провожают, как героя.

   - Ерунда, какая-то, - проворчал я.

   Такое внимание со стороны здешней публики не вызывало ничего, кроме раздражения.

   В группе сопровождения я заметил адъютанта Рока и моего нового помощника, среди офицеров затерялись двое штатских.

   - А это еще кто? - спросил я Рока, бесцеремонно указав на них рукой.

   - Газетчики, - ответил капитан.

   Я устроился на сиденье и достал хьюмидор.

   - Вы не против? - спросил я разведчика, зная, что он не выносит сигарный дым.

   - Курите, - разрешил капитан.

   Газетчики вели себя вызывающе, они раскраснелись, громко говорили и смеялись. Наверно журналисты все время проводили в городе и выезд в охраняемую зону воспринимали, как настоящее приключение. Большинство штабных офицеров вели себя не лучше. Даже Зут, который показался мне довольно спокойным малым, сегодня был сильно возбужден.

   - Не обращайте на них внимания, - тихо, так чтобы не слышали остальные, сказал Рок, - иногда приходится брать с собой свиту. Многие из этих людей сегодня напишут доносы на Вас и на меня, и отправят куда следует.

   - Контрразведка?

   - И не только. В мирное время некоторые адмиралы поспешили обзавестись собственными соглядатаями, хотят быть в курсе всего, что происходит на Диком острове.

   - И поэтому Вы...

   - И поэтому я собрал в одном бассейне всех мурен, - усмехнулся Рок, - пусть всё увидят своими глазами, опишут и передадут по инстанции. Люблю, знаете ли, когда враги и шпионы под рукой.

   Наконец мы тронулись в путь. На улицах было пусто, большинство жителей еще спали, поэтому кортеж без остановок промчался по городу и выехал за ворота.

   - Я смотрю Вы вооружились до зубов, - задумчиво сказал Рок, - напрасно. На ту строну ничего с собой брать нельзя.

   Я расстегнул кобуру и показал, что она пуста.

   - Взял только палаш, все остальное лежит в номере. Кстати, хотел у Вас спросить, можно оставлять в клубе оружие и деньги, ничего не пропадет?

   - Оставляйте. Если с вещами, что-нибудь случиться, я с управляющего шкуру спущу. Он об этом знает.

   На мосту нас уже ждали, проезд был свободен, шлагбаум поднят, а ограждения убраны в сторону. Караульные стояли в стороне и отдавали честь. Мы с Роком козырнули в ответ.

   - Хотел спросить, что это у Вас за револьвер, - поинтересовался я, - никогда не видел такую кобуру. Даже страшно представить, что там внутри.

   Капитан усмехнулся.

   - А это и не револьвер.

   Кобура открылась с сухим щелчком и Рок достал самый странный пистолет из всех, что мне приходилось видеть. Он был совершенно плоский, без барабана, с длинным круглым стволом и странным прямоугольным приспособлением перед спусковым крючком.

   - Автоматический пистолет Гана, экспериментальная модель.

   Рок протянул мне странное оружие. Я повертел в руках тяжелую "игрушку" и вернул ему.

   - И, как это работает?

   Капитан, что-то сделал, возможно нажал какую-то скрытую кнопку, прямоугольное приспособление отделилось и осталось у него в руке.

   - Совершенно другой принцип, - сказал он, - патроны заряжаются не в барабан, а в магазин расположенный под стволом.

   - Невероятно.

   - В магазине 14 патронов.

   Ничего подобного я даже представить себе не мог, обычный армейский револьвер был рассчитан всего на 5 зарядов.

   - Феноменальная скорострельность, - продолжал Рок. Он взял кобуру, перевернул, показал мне странного вида крепление, совместил с ним рукоятку пистолета и чем-то щелкнул. Передо мной оказалось совершенно невиданное оружие, из которого, судя по всему, можно было вести прицельный огонь не хуже, чем из винтовки. Только сейчас я сообразил, что деревянная кобура не случайно напоминает приклад, а по сути им и является.

   - Отличное вещь, - сказал Рок, - но испытания еще не закончены, пока выпустили только экспериментальную партию.

   Он опять отсоединил пистолет и убрал его в кобуру.

   - Не ожидал ничего подобного, - признался я.

   - Прогресс не остановить, армия перевооружается, - с гордостью сказал Рок, - вспомните эти нелепые, тяжелые абордажные пистолеты, которые носили с собой десантники. Для солдата, вооруженного пятизарядной винтовкой револьверного типа, они больше не нужны.

   Я покачал головой. Все эти новшества последних лет мне не нравились. Винтовки, о которых говорил Рок, сильно выиграли у старого однозарядного карабина Гока в темпе стрельбы, но проиграли в прицельной дальности и убойной силе. Офицер, вооруженный пистолетом, как у Рока, становился опасным противником, но револьвер всегда славился тем, что работал безотказно. В этом новом смертоносном "чуде" было столько механизмов, что, казалось, невозможно было заставить его работать без сбоев.

   - Похоже адмиралтейство использует Дикий остров, как полигон для проверки своих опасных новинок, - сказал я.

   - А, что в этом плохого? - удивился капитан.

   - На войне человеческая жизнь во многом зависит от надежности оружия.

   - Ну, это на войне.