- Ух ты, - выдохнул доктор.
Я вытер вспотевший лоб. Слава океану, никто из наших не выстрелил.
Мы лежали в зарослях и ждали. Не могу сказать, что я испытывал жалость к защитникам крепости и рвался оказать им помощь. Это был не наш бой, не наша война, хотя от того, что рядом несколько десятков, возможно сотня, моих соотечественников насмерть бьется с дикарями, мне было не по себе. По лицам солдат и офицеров было видно, что они думают, так же как я. Никто не хотел умирать за чужое, не праведное дело, но в десанте не привыкли оставлять своих в беде. Еще хорошо, что мы сидели на "галерке" и не видели самой атаки.
Я обратил внимание на то, что орудие стало стрелять реже, зато участились разрывы бомб и ручных гранат. Неожиданно над крепостью взлетела красная ракета, потом еще одна, и тут началось. Из-за стены с обеих сторон вынеслись два отряда всадников и сшиблись прямо перед нами. В свое время мне довелось путешествовать с группой аборигенов, тогда они были одеты в простую кожаную одежду, без украшений и флагов. Сейчас всадники поражали нарядами из перьев и разноцветных тканей, хотя назвать цвета вызывающе яркими было трудно, преобладали охра, красный и зеленый оттенки. С невероятной злобой, враждующие племена истребляли друг друга. Лошади и всадники падали, сраженные копьями и длинными мечами. Среди аборигенов я заметил и стариков, и совсем молодых воинов, почти мальчишек. Перед нами металась дикая схватка, копыта лошадей втаптывали в землю убитых и раненых, страшный крик и лязг поднялся над низиной. Не знаю, сколько бойцов было в обоих отрядах, мне показалось, что около сотни. Все закончилось неожиданно, как и началось. Отряд, который, как мне казалось уже начинал побеждать, вдруг развернулся и, с невероятной быстротой, покинул поле боя. Победители бросились в погоню и скоро исчезли из вида, бросив раненых и погибших. На поле стонали люди, кто-то пытался ползти в нашу сторону. Я увидел, что доктор приподнялся на локтях, пытаясь разглядеть, что-то в низине, перепаханной копытами лошадей и заваленной телами. Я схватил его за рукав и притянул к земле.
- Не вздумайте, Сол. Даже не думайте об этом.
Доктор повернул ко мне бледное лицо, глаза его были сосредоточены и темны.
- Там раненные, нужно помочь.
- Не смейте. Вы выдадите нашу позицию. Если пойдете туда, скоро мы так же будем лежать и просить о помощи.
Сол вывернулся, чуть не вывихнув мне пальцы, отвернулся и стукнул кулаком по земле.
То, что произошло дальше навсегда отложилось в моей памяти. В стене открылась потайная дверь и наружу выскочили подростки, вооруженные тонкими стилетами и железными палицами. Они словно саранча накинулись на поверженные тела и стали короткими точными ударами добивать раненых людей и лошадей. Они били всех без разбора и через несколько минут в низине не осталось ничего живого. Так же неожиданно, как и появилась, группа убийц втянулась в потайную дверь.
Я встретился взглядом с Моа. Интендант был бледен, как смерть, из прокушенной губы сочилась кровь. Очень скоро стрельба прекратилась, атака захлебнулась.
Мой френч промок насквозь от пота, по затылку за воротник текли горячие ручейки.
- Уходим, - сказал я.
Люди медленно отползали задом, прикованные взглядами к страшной картине. В низине лежали изувеченные тела по меньшей мере пятидесяти человек.
- Уходим. Быстро, - повторил я.
Отряд молча спустился вниз по склону. Люди затаились, сжимая в руках оружие, готовые в любой момент пустить его в ход.
Я был потрясен. Только теперь я начал понимать, во что должен превратиться человек, если решился остаться на Диком острове навсегда. На войне я видел много несправедливости и жестокости, но никогда мне не приходилось сталкиваться с такой кровожадностью. Ужас, который я испытывал перед дикарями, трудно было описать. Если подростки, почти дети, способны на такое, то что же можно ожидать от взрослых.
Бой закончился и нам опять предстояло ждать и надеяться на то, что отряд Пуи когда-нибудь подойдет. Все были напряжены до предела, теперь ни у кого из нас не возникало мысли заснуть или, хотя бы, снять сапоги.
Остаток дня и ночь прошли спокойно. На крепость больше не нападали, вестей от Пуи не было.
- С ними могло, что-нибудь случиться по дороге? - спросил интендант, когда все офицеры собрались ужинать. Мы расположились под большим старым дубом. Это место я назначил временным штабом и даже выставил часового. Мы ели консервы и допивали коньяк. Сухой паек заканчивался и, если завтра Пуи не появится, я не знал, что делать дальше.
- Думаю, что они задержались на речной базе и идти им дальше.
Никто не хотел обсуждать подробности сегодняшнего дня и ужасную расправу над ранеными, свидетелями которой мы стали. Офицеры поели и разбрелись по своим делам.
Утром меня разбудил часовой.
- Господин, супер-лейтенант, - сказал он и потряс меня за плечо, я никак не хотел просыпаться, - разведка от капитана Пуи.
Я открыл глаза и сел. Рядом с часовым застыли два моринера.
- Сейчас, - сказал я, протирая глаза и надевая фуражку. После ночевки на древесных корнях все тело ломило. Плащ-палатка, которую я, как и все десантники, взял с собой вместо бушлата, оказалась слишком тонкой и не могла заменить матрас.
Десантники рассказали, что Пуи привел отряд еще вечером и расположился в заброшенной деревне. Разведка обнаружила нас только под утро. Капитан требовал меня немедленно к себе.
- Что это за место? - спросил я Тара, когда вестовой показал нам на карте куда идти.
- Не самое лучшее, - ответил лейтенант, - это то поселение, которое Вы видели с пирамиды и приняли за крепость Лоса. Разоренная деревня. Расположиться там, все равно, что разбить лагерь прямо на виду у дикарей.
В ставку Пуи я пошел один в сопровождении разведчиков. Незачем было поднимать весь отряд, а двух моряков для охраны было вполне достаточно. Если же нас обнаружит конный разъезд, то и десяти не хватит, чтобы отбиться. Я подумал, что скрытно передвигаться маленькой группой будет проще.
Для своей крепости адмирал Толь выбрал самый высокий холм, остальные вокруг были поменьше, на них можно было организовать очаги сопротивления или посадить наблюдателя. Возможно адмирал так и хотел, но у Лоса для этого не хватило людей, поэтому все, кто мог держать оружие, закрылись в крепости.
Пуи расположил свой лагерь совсем рядом. Прячась в высокой траве, двигаясь короткими перебежками от одной заросли кустов до другой, мы довольно скоро достигли склона сопки, на которой стояла маленькая, дворов на десять, деревня. После того, как началось строительство крепости, местных жителей прогнали.
Я был поражен тем, как Пуи организовал оборону. У меня создалось ощущение, что я нахожусь не на Диком острове, а где-нибудь в полевом лагере в пригороде столицы. По единственной деревенской улице не скрываясь ходили нижние чины, возле дома, занятого под штаб, на костре варили кофе, рядом дымила полевая кухня, а чуть поодаль, развернув короткое дуло в сторону крепости Лоса, замерло десантное орудие.
Капитан уже проснулся и сейчас умывался. Денщик держал брезентовое ведро и лил воду ему на руки.
Я подошел и поздоровался.
- А, Бур, - сказал Пуи, отплевываясь, - наконец-то. Вы так хорошо спрятались, что Вас днем с огнем не сыщешь.
Капитан стряхнул воду, взял протянутое денщиком полотенце и принялся вытираться. Он был без френча и на белой рубашке расплывались мокрые пятна.
- Я соблюдал маскировку.
- Да, да. Понимаю.
Пуи вытер лицо, сбросил полотенце на руки денщику и повел меня к дому. В окне мелькнула растрепанная женская голова. Я подумал, что капитан воспользовался своим положением и прихватил с речной базы "трофей". Мне стало противно, но наученный горьким опытом общения со штабными, я решил не подавать виду и только осклабился. Внутрь мы заходить не стали и расположились на низкой лавочке, рядом с входом.
