Эмма заставила себя отключиться от слов противников, превратив это просто в некий «белый шум» у себя в голове, и сфокусировалась полностью на языке их тел. Почти пятнадцать минут ей удавалось держать их на расстоянии, ускользая от выпадов и захватов, но затем один из братьев все же достал Эмму. И хотя удар лишь вскользь задел ее бок в районе печени, все равно она по достоинству оценила силу мужчин. Боль прошила насквозь, едва не вышибая обидные слезы. Но это заставило Эмму больше сконцентрироваться, и через минуту мелькания и кружения ударивший ее близнец поднимался с пола, сплевывая кровь с разбитых губ. Эмма выстояла еще около трех минут, но четко почувствовала, что долго ей не продержаться. Второй пропущенный удар в плечо практически «отсушил» ее правую руку, и все, что она могла делать дальше, – это просто уклоняться, не атакуя в ответ. Сеймас не останавливал бой, а сама она ни за что его не попросит, даже если в конце останется лежащей в луже собственной крови. Пот начал заливать глаза, и третий пропущенный выпад сбил с ног, почти заставив закричать. Перекатившись, Эмма ускользнула от захвата одного из братьев и, извернувшись, сделала подсечку другому. Взревев, он подорвался с пола, бросаясь на нее.

– Достаточно, – рявкнул Сеймас, и оба брата замерли, как роботы, которым отключили питание. – На сегодня ты свободна, Джимми.

– А что, ты меня сам не будешь «отбивать»? – Злость после боя еще не отпустила и говорила за нее.

– У меня нет человеческой скорости, боец, так что поединок закончится не начавшись, – скривился Сеймас. – Свободна! Остальные остаются.

Только покинув тренажерку и закрыв за собой дверь своего отсека, Эмма позволила себе застонать от боли. Не то чтобы за эти годы та не стала для нее обычным делом, просто близнецы и вправду были хороши в рукопашной и били, не делая для нее поблажек. В целом ее первое столкновение с сослуживцами прошло довольно неплохо. Понятно, что первый день ни о чем не говорит, но она вполне могла ожидать и чего похуже. По крайней мере, взбесившаяся Пич хоть и желала ее прикончить, в нормальном состоянии она вроде относилась к ней вполне благосклонно. А даже малейшая помощь от того, кто жил тут всегда, Эмме совсем не повредит. Тело после тренировки было мокрым от пота, и это напоминало еще об одной существенной проблеме. Душ. Он был в этой общаге общим для всех. Бойцы мылись так всегда и давно не придавали этому значения, но для нее это грозило стать очередным испытанием. Никогда ей не случалось раздеваться в присутствии посторонних, исключая, конечно, моменты медосмотра. И что еще хуже, ей не доводилось видеть полностью обнаженных мужчин. Сможет ли она вести себя совершенно невозмутимо, когда ее будут окружать абсолютно голые здоровенные мужики и, возможно, станут пялиться и пытаться приставать и провоцировать ее? Должна суметь. Ведь если они почувствуют ее панику и заметят смущение, просто проходу потом не дадут. Насилия Эмма не опасалась, так как изнасилования были строгим табу среди бойцов. Несмотря на весьма свободные и даже распущенные взгляды касательно секса, принуждение полностью исключалось. Но вот провокации и дерзкие приставания были обычным делом. Но она же морально была готова, ведь правда?

Собравшись с духом, она взяла чистую одежду и направилась в сторону душевых. В большом предбаннике по одной стене была масса крючков для одежды, по другой же находились длинные полки, забитые одинаковыми полотенцами синего цвета. Они немного отличались интенсивностью оттенков, что, видимо, говорило о том количестве стирок, через которое прошло каждое. В этот момент никого тут не было, но из самой душевой доносился шум льющейся воды, смех и обычные вялые перепалки бойцов. Руки у Эммы затряслись, когда она схватилась за край своей футболки, и вдруг паника взяла на короткий миг верх. Она едва не решилась развернуться и сбежать, надеясь прийти ночью, когда все будут спать. Но тут из душа вышел обнаженный мокрый мужчина и с любопытством уставился на нее. Эмма скользнула взглядом по его тренированному, мускулистому телу и резко вернулась к его глазам.

– Надо же, кто у нас тут, – ухмыльнулся парень. – Ты помыться пришла, детка, или просто посмотреть?

Эмма, решив игнорировать его, отвернулась и решительно стянула майку.

– Эй, мелкая, а папаша-то в курсе, что ты тут заголяешься? Или просто хочешь развлечься по-быстрому, пока подпол занят?

Голос теперь звучал прямо за спиной, но Эмма с каменным выражением лица продолжала раздеваться, надеясь, что не покраснеет и не выдаст, как ее смущает стоящий прямо за спиной голый мужик.

– Так и будешь молчать? – прошептал боец в самое ухо, обжигая дыханием.

– Отвали от меня! Я такой же боец, как и ты, и имею право находиться здесь.

– Такой же, как и я, детка, – рассмеялся парень. – Ты это скажи моему члену. Ему ты кажешься совсем не такой, как я!

Эмма развернулась, практически уткнувшись в голую грудь парня. В ее живот уперлось что-то твердое и горячее. Боец тут же обвил ее талию своими нахальными ручищами и притиснул еще ближе.

– Что, обойдемся без долгих прелюдий? – ухмыльнулся он.

– Руки убери, иначе тебе больше никогда не понадобятся ни прелюдии, ни то, что за ними следует, – Эмма влила в свой голос максимум холода и ярости.

– Сердитый маленький котеночек, – парень дунул ей в лицо и все же разжал руки. – Ладно, беги. Думаю, мы не последний раз видимся, раз ты теперь «такой же боец, как и я». И надеюсь, однажды ты окажешься посговорчивей и осчастливишь и меня, и мой член.

– Даже не мечтай!

Эмма обошла парня и устремилась в душевую, сопровождаемая заливистым смехом.

– Меня Михей зовут. Комната 205, если захочешь расслабиться и получить реальное удовольствие, – крикнул он.

– Придурок, тебе нечего предложить нормальной девушке для удовольствия, – раздался голос Пич от входа в предбанник. Эмма краем глаза заметила, что вслед за ней вошли и остальные.

– Пичужка, классная задница! – свистнул один из близнецов.

– Поддерживаю! – ухмыльнулся Кирос, поедая Эмму взглядом.

Сеймас же сузил глаза, буквально сжигая ее гневным сиянием глаз. На что он злится в этот раз?

– Пич! – резко окликнул он, и девушка оглянулась. – Я забыл кое-что. Помоюсь позже. Ты смотри тут…

И, стремительно развернувшись, мужчина вылетел вон. Когда Эмма вошла в душевую, то увидела там еще четырех бойцов. Ее появление приветствовали свистом и всевозможными шуточками. Выбрав угол подальше от них, она включила воду. Парни хотели переместиться ближе, но тут в душевой появились Пич и близнецы, недвусмысленно занимая все ближайшие места в душе.

– Пасти захлопнули, утырки! – рявкнул один из братьев. – Вам там ни хрена не обломится. Самим мало!

Завязалась обычная перепалка, едва не перешедшая в шуточную потасовку. Эмма же в ускоренном темпе намыливала голову и тело, желая испариться из-под всех этих голодных взглядов.

– Тебе стоило меня подождать. Хотя бы в первое время, – прошептала стоявшая ближе всего Пич.

– Я не нуждаюсь в опеке, – раздраженно заметила Эмма.

– Ну да. И, видимо, поэтому у тебя лицо красное, и глаза, как у олененка Бемби.

– Я… Это не так!

– Так, так, подружка. А эти долбоящеры такое в момент просекают. И кто говорит об опеке-то? Просто девочкам легче держаться вместе. Так огрызаться проще. А то этих козлов озабоченных тут в пять раз больше, чем нас.

В этот момент в душевую буквально ввалился Кирос, страстно целуясь с какой-то девушкой. Совершенно не обращая внимания на окружающих, он прижал ее к стене, вставая под душ, и заставил обхватить себя ногами. Внимание переключилось на них, и хотя Эмма и отвернулась сразу же, игнорировать стоны и ритмичные шлепки тел было невозможно. Как и смех, комментарии и «дельные» советы остальных мужчин.

– О, опять начинается, – закатила глаза Пич. – Боже, Кир, ты такой, мать твою, озабоченный урод!

– Пошла ты, Пич! – протяжно простонал Кирос.

– Ты помылась? – спросила Пич Эмму, и та поспешно кивнула. – Тогда давай валить отсюда, потому что сейчас тут такая непотребная хрень начнется! Боюсь, для тебя это пока немного чересчур.