Одно дело, когда массовый исход из города начинается во время рабочего дня и днем, когда он меньше сдерживается загруженностью улиц, и занятостью людей. И совсем иное дело, если он начинается ближе к вечеру, к концу рабочего дня. Многие к тому времени уже заработали свои укусы, но хорохорились и активно паковались в машины.
Известно, что суммарно, все автомобили в Москве занимали почти 1 % от площади города.
Днепропетровск - это конечно не Москва, но свои '1%' он тоже имел. И вечером большая часть начал от этого самого 1% стала пробиваться из города.
Как и многие города, стоявшие на реке, город разделялся мостами. Обыденный факт, но во время эпидемии он стал роковым. Когда ночью на 4-х полостном мосту застревает автомобиль - это создает медленно рассасывающуюся пробку. А если он не один, а два-три-пять и более?
Того водилу насквозь 'убитой' газели звали Виктором. Укушенным он не был, в слухи не верил, да и бежать он не никуда собирался. В тот день он, несмотря на усталость и странную боль в ноге, вышел на работу, заменяя заболевшего сменщика, и даже смог отпахать две смены подряд. Ну а сейчас просто ехал домой.
Превозмогая ноющую боль в ноге (и откуда она взялась - никогда же не болела, и не стукался он ею), он влился в поток машин ехавших по мосту, и даже успел доехать до его середины. Неожиданно еще не старый 60-летний мужчина почувствовал, как тонкое раскаленное шило вошло ему в сердце. - Инфаркт убил его за 2 минуты, а машину остановил практически сразу.
Его газель, налетев на одну из перил моста и чудом не сбив ее - развернулась, перегородив сразу две полосы движения. Если бы этого чуда не случилось, то у людей, ехавших сзади был бы шанс, - но кто сказал, что чудеса бывают только добрыми?
В обычных условиях люди подождали бы полчасика или часик, дождались бы эвакуатора с той стороны, ДПС-ников, и все бы разрешилось.
Но в тот день было много автомобилей, и много людей в них сидящих - в большинстве своем испуганных и растерянных. При всем своем желании ДПС-ники и эвакуатор уже не смогли бы пробиться к месту аварии. С той стороны освободившуюся полосу уже успели 'запечатать' машины встречного потока.
Но не это было самое страшенное. В машинах сидели люди - и здоровые, и уже укушенные. И они умирали. А это означало, что их машины превращались в очередные тромбы на мосту.
Через 10 мнут после смерти Виктора, умер и 'вернулся' водитель синего 'Нисана', - его жену и детей спас его пояс безопасности, сковавший движения "обратившегося", и они успели выскочить. Жена его уже была укушена, но два мальчика пяти и шести лет - уцелели, и у детей еще был небольшой шанс не быть раздавленными между плитами рушащегося здания цивилизации.
А за пару часов возникло не менее 20 таких тромбов.
Что будет делать водитель машины, запертый на мосту? - Оставить и пойти домой? - А если ее украдут или попросту спихнут в реку, что бы расчистить 'пробку'?
Нет, очень многие останутся, и будет сидеть, и ждать развязки.
Март в том году выдался теплым, но все равно ночь не самое теплое время, и работа печек съела последние запас топлива у многих 'сидельцев'. А к утру Амурский мост оказался парализован. Надолго. Равно как и остальные мосты города.
Блокированными оказались и выезды из города: на мосту красный свет не горит, а вот на выездах - на Запорожском, Донецком шоссе - горели светофоры. К моменту, когда их догадались отключить, было уже поздно.
Долго ли горит светофор? - От 20 до 40 секунд. Но этого порою достаточно, что бы потерял за рулем сознание молодой мужчина, или женщина устроила в машине истерику, или... или ...Да много ли разных или?!
Выехать на встречную полосу? - Но ведь там тоже едут машины, которые возвращаются в город. Одни едут забрать своих, а другие, просто по делам, едут, еще не чуя беды, или заставляя себя в нее не верить.
В 23.00 первого дня беды мощное ДТП случилось на Запорожском шоссе, в 00 часов - и на Донецком. В обоих случаях сценарий развития событий был одинаков: замершие на 30-40 минут машины, смерть нескольких водителей, и пробка цементировалась их автомобилями. У кого-то кончался бензин, кто-то просто уходил, падал в обморок, умирал или погибал и трем часам ночи паника запечатал город.
И те, кто не смог мог уехать, увезти с собой семью, шли домой, в темноту подъездов, лифтов и открытых дверей квартир, где их ждали те, кто еще недавно были их соседями.
И ТЕ были голодными.
Нельзя сказать, что власти ничего не предпринимали. Их реакция была настолько естественная, и так же естественно менялась, как поведение английского матроса с 'Титаника': от стоического 'сохраняйте спокойствие' до 'Нelp me! please!'. И все - на протяжении буквально одних суток.
Было выступление мэра, было выступление главы областной администрации, были выведены внутренние войска на улицы города...
А потом была сделана ошибка, что часто, хуже, чем преступление: был отдан приказ о незамедлительном умерщвлении всех бродячих животных в пределах города, а так же, по негласной рекомендации из Киева, отданной в конце первого дня беды - у всех умерших от укусов - немедленно повреждать головной мозг. Еще до того, как они успеют 'вернуться'.
О том, что от укуса обращенного, человек может не только умереть, но и сам обратиться поняли все достаточно быстро. Поэтому, по-сути последний приказ столицы (который последним и оказался - в самом прямом смысле) обсуждению не подвергался. Через средства связи, смс-рассылкой, по умирающему Интернету был послан месседж: убей пса, пробей голову умершему, пока он не восстал.
Только несколько дней спустя природа Беды показала что 'обратившиеся' тупы и относительно неповоротливы только первые часы. Потом они начинают по-своему умнеть и ускоряться. А при благоприятных условиях - даже морфировать, в сторону кратного ускорения, увеличения мускульной силы, становясь в таком случае крайне и крайне опасными. И лучшим способом для этого было поглощение белка особей своего вида, которые еще не стали или не успели стать 'обратившимися'.
Люди которых становилось все меньше и меньше, по сути, в течении недели готовили сверх питательную 'еду' для ускоренного ап-грейда 'обратившихся'. И поняли это слишком поздно.
К концу вторых суток беды в городе начался ад.
Когда враг подступает к городу - армия выступит ему навстречу: давать бой в городских условиях не самый лучший выход.
Когда враг прорывается на улицы - начинаются уличные бои. Тут сложно. Но по крайне мере ясно кого ты защищаешь, кого надо уничтожить.
Но что делать, если враг не носит знаков отличий? Что делать, если на нем может быть форма военного, халат врача, или вообще одет в цивильное, - например, в больничный халат, спецовку уборщика, или костюм офисного клерка. Как поступать милиционеру или солдату, если врага никак не отличить от мирного жителя, - пока не подпустишь его к себе на близкое расстояние?
Практика показывает, что в таких экстремальных случаях, до прояснения ситуации, носители погон и оружия начинаю организовывать 'очаги спасения', где занимают оборону и спасают в первую очередь себя любимых, своих семейных, ну и вообще - всех кто к ним пробьется. Последних - по остаточному принципу, разумеется.
Днепр тут не стал исключением.
'В осаде' - 20.03.2007г. - 8.00 - Его ведомство только проснулось: топот ног по утру в коридорах, хлопки открываемых - закрываемых дверей.- Здание как будто жило прежней жизнью, но его чутье уже подсказывало, что что-то идет не так: толи утренняя чечетка расходящихся по кабинетам людей ему казалась громче обычной, то ли утренних звонков больше чем надо. Но что-то было явно не так, не так как обычно. Не так, как еще вчера или неделю назад.
Закончив нужные процедуры по экстренному оформлению отпуска и передаче текущих дел своему 1-му Заму - Семину Евгению Борисовичу - высоченному лбу 35 лет, он стал ждать Анюту. Та прибыла без опоздания. Два баула с продуктами были протащены в его кабинет, и Аня - молодая симпатичная девочка, отправлена домой.
