- ТРЕТЬЕ. Кузин Прохор Иванович - обвалка туш и утилизация отходов путем сжигания.

- ЧЕТВЕРТОЕ

- Сахаров Исаак Аронович

- Петухов Бронислав Петрович

- Корнеев Герман Сергеевич

- Иванов Григорий Петрович (резерв) - ответственные посменно за соблюдением технологического процесса - температура в течение часа - 121-125 градусов, при необходимы параметрах давления.

- ПЯТОЕ Кореньков Дмитрий Олегович - бесперебойное снабжение - 3 рейса/двое суток. Сопровождение в целях безопасности - Бортник Игорь Петрович.

- ШЕСТОЕ На период отсутствия Бортника И.П. - главный по вопросам поддержания внешней безопасности Круглов Прохор Николаевич, с правом мобилизации всех способных и желающих оказывать сопротивление внешней угрозе...'

А энтузиазм детишек к тому времени начал спадать. Нет, бунта еще не было, и недовольства тоже. Но все же перестраховка никогда не помешает, и кнут нужно грамотно чередовать пряником. Именно поэтому она лично продиктовала слова о мобилизации, поощрениях, и наказаниях...

'.СЕДЬМОЕ С целью выполнения возложенных обязанностей ответственные лица могут привлекать всех кто старше 14 лет. -

- Списки и графики добровольных помощников - подать отдельно в течение 6 часов.

- При отсутствии добровольцев - подать списки рекомендуемых к мобилизации на означенные выше работы

- ВОСЬМОЕ. При явном или скрытом саботаже или отказе работать привлеченные воспитанники будут временно переведены в младшие группы или предупреждены о возможности эвакуации в лагерь спасения им. Хохлова.

Все привлеченные воспитанники освобождаются от всех остальных работ.

- ДЕВЯТОЕ. Особо отличившиеся будут занесены в список на первоочередное получение оружия.

- ДЕСЯТОЕ. Общее руководство оставлю за собой'

Доктор считает, что на последнем пункте она и надорвалась - нельзя быть в каждой бочке затычкой... Но Хохлов Руслан Вячеславович не был безумно щедрым человеком, а то, что он расположил лагерь спасения далеко от города, согласился выделить им самых ценных 'долгоиграющих' продуктов максимум на месяц, и что главное, пытался впихнуть им лиц, которые не смогут сами от него уйти - говорило о многом. По крайне мере о том, что он не альтруист, и просто выжидает развития ситуации.

Поэтому и щедрость его была вынужденной. Но по крайне мере с ним удалось найти общий язык, и 'просчитать' его.

Это был их последний визит к нему. В огромном помещении еще весела на крюках 'жалкая' вереница говяжьих полутуш. Жалкая на фоне помещения, которое украшала надпись 'берегите холод'. Но холод уже отключили и в помещении были не жуткие 26, а всего 4-5 ниже нуля, жалкая цепочка весила около трех тонн, и они были их 'финальным призом'. За ними они и приехали...

Порою нервный стресс может копиться очень долгое время, и не выплескиваться наружу. - Их не били, в них не стреляли, а просто запустили на территорию и окружив, направив автоматы. Совсем другие люди, которых было куда как больше чем 'приспешников' Хохлова. Их отвели в бывший кабинет ее 'благодетеля', где двое из 'новеньких' начали задавать вопросы....

Выдержка человека откидывает порою странные коленца. Страха у нее тогда не было, его выдавил адреналин и понимание сути момента. С ней беседовал мужчина в остатках той же формы, что была и на Хохлове. Вести допрос он умел, это она поняла сразу, - внешне казавшийся простофилей он все время 'забывал', переспрашивая ее то, что спрашивал минут 10 назад. Впрочем, и она тоже что-то поняла о новых хозяевах - это такие же 'спасатели' как и сам Хохлов, только рангом повыше, организованнее и числом поболее, которые решили, что спасать надо там, где безопаснее и сытнее.

Дело могло принять нехороший оборот, если бы не Бортник, увидавший кого-то из 'бывших своих', и не попросивший передать привет от Игоря некому Сергею Петровичу, да еще и ее предложение ехать за ними и забрать к себе, если им так хочется, почти две сотни детей и инвалидов.

Ее финальные тонны мороженной говядин' так и остались висеть в морозилке - едоков на складах прибавилось и, несмотря на падение температуры в холодильнике, они могли быть съедены раньше, чем испортятся. Зато 'добрые самаритяне' вошли в ее положение и согласились, что по нынешним временам три пистолета и ружье на две сотни рыл - это не серьезно, и выделили им с десяток автоматов, и столько же ПМ.

Она хорошо помнила, как их ВАЗ выезжал за ворота объекта.

Помнила, как ехали все семьдесят километров грунтовой дороги, а она, сославшись на головную боль, молча держалась, вцепившись в ручку сидения считая метры и минуты.

Помнила, как приехав, и отпустив Игоря сразу, как только он занес оружие в ее кабинет, вызвала Машу и доктора. Срочно и бегом!

Помнила, как доктор открывал Маше двери, и они вдвоем входили в ее комнату...

А потом она позволила 'пружине распрямилась - и ее 'накрыло' - быстро и жестко. Сначала был легкий всхлип с набором матерных и жалостливых прилагательных, который буквально за минуту перешел в истерику, а затем в судороги, и крики, вернее их попытки, зажимаемые рукой доктора.

Умница доктор, остановил Марию, которая хотела бежать за помощью, - просто зажал ей ее вопящий рот, отправив помощницу 'за нужным уколом'.

Да. - Это должен бы быть ее триумф, а она вот тут сидит на 'очке' и никак не может сбросить 'балласт'.

Вот уж точно 'Достиг я высшей власти...'. Неожиданно тупой спазм снова пронзает ей низ живота. Все! К Черту - рубеж 'когда уже не стыдно' она только что прошла.

Слабый и измученный женский голос раздается в ночи: 'Михаил Ефремович, тащите-ка но-шпу, клизму, и что еще там - вы лучше знаете. Спасайте своего работодателя'.

Ну, ничего, сейчас он ей поможет, и после у нее будет двенадцать часов тихого и безмятежного сна. Это ее радует гораздо больше, чем заготовленные тридцать тонн тушенки и в разы возросшая безопасность их убежища. - Женщина слабо, через силу, улыбается.

'Ночной звонок' - 20.03.2007г.

'Ежик' из окурков собранный в пепельнице и включенный диктофон - так началось для него раннее утро первого день беды.

Он в очередной раз включал диктофон и слушал голос собеседника, а вернее его монолог, пытаясь, что-то понять, придумать, сообразить, в конце концов, еще сам не зная, что именно.

Голос собеседника был ему знаком. Вернее не сам голос, а его интонация, тональность, темперамент с которым он говорил.

Только к шести часам утра он совершенно случайно вспомнил, откуда ему чудилась 'знакомость' голоса. Еще лет десять еще назад, когда он работал в совсем другом департаменте и участвовал 'прослушке' одного интересного офиса, он слышал нечто похожее. Тогда его начальству что-то понадобилось от фирмачей. И потому сели на них плотно, в надежде то ли узнать, то ли наехать. О хотелках руководства ему не докладывали.

Тогда он не видел лиц людей, которых они 'слушали', но знал их всех по голосам: и директора Вениамина Яковлевича, и его секретутку-подстилку Лидочку (умную и хитрую блядь, умело косившую под блондинистую дуру), и еще многих других. И менеджера по продажам Валерика (так его называли коллеги) - умного и добросовестного мальчика лет двадцати, в чьи обязанности входило делать ежедневно сотни 'холодных' звонков. Валерик собирался валить из того крысятника, но старался работать честно, хотя 'тяги в соплах' у него уже не было. Совсем не было.

И хотя из диктофона звучал голос не 'продажника' Валеры, а совсем другого человека, он понял, что ему показалось знакомым. Так же говорил и тот парень к концу рабочего дня - честно, старательно, но устало и без эмоций, заканчивая дневной обзвон многих сотен номеров. Так может говорить человек уже успевший сделать десятки, если не сотни звонков, и уже не верящий что у него что-то таки купят, но желающий, при этом, быть честным перед своим работодателем, перед собой и своей совестью. Человек, чью запись он слушал, не работал, а скорее дорабатывал....