Лошади с визгом хлынули на свободу. Их копыта с грохотом взбивали снег, головы запрокидывались, жуткие вопли напоминали вой сирен, душераздирающие, отчаянные. Дико вращая глазами, они вскидывались на дыбы и истерически ржали в меркнущее небо.

Но даже это громогласное ржание заглушил крик моего папы, когда лошади набросились на него. Они подскакали к нему галопом, опустили головы, скаля огромные зубы, и принялись грызть. Всхрапывая, щелкая зубами, топча и лягая его копытами, они жадно пожирали овес, раздирая папино тело, и с чавканьем вырывая зубами огромные куски кожи и мяса.

Отец завопил в агонии, заглушая визг и вопли лошадей. Они месили его ногами, кусая и обгладывая плоть – грудь, руки… Кровь хлестала фонтанами, собираясь в лужи на снегу.

Крики отца оборвались. Я видела, как его руки расслабились, как запрокинулась голова, словно он не мог больше смотреть, как его пожирают.

А лошади, шумно всхрапывая, все глодали моего папу, разрывали его на части, сдирая кожу, глотали жадно и все глубже и глубже впивались зубами в еще недавно живое тело…

Парализованная ужасом, я не могла смотреть, но и взгляда отвести не могла. Чудилось мне, будто собственная душа покинула меня и со стороны взирает на что-то невообразимое, чего и на свете-то не бывает.

Но безмолвная неподвижность отца, озеро крови на снегу, кровоточащие куски мяса, раскиданные по земле, – все это выдернуло меня из оцепенения. Разве еще не поздно привести помощь?

Возможно.

Только сперва найти бы еще хоть кого-то.

Совершенно потеряв голову, я вырвалась из своего укрытия. Я надеялась найти помощь в здании для персонала. Но, сраженная ужасом – у меня на глазах моего отца сожрали заживо лошади! – кинулась не в том направлении.

Не успела я шарахнуться назад, как один из убийц закричал:

– Эй, гляди! Там дочка его!

Я чуть не задохнулась. И услышала, как второй проорал:

– Не дай ей улизнуть! Лошади еще не наелись!

Я не стала поворачивать назад – так и пронеслась мимо них, очертя голову.

– Только свидетелей нам не хватало! – взревел один из убийц. Потом я услышала за спиной дробный топот. Оглянувшись, я увидела, что за мной гонится Аарон – полы пальто хлопают за спиной, холодные голубые глаза сузились, полные решимости.

– Не-е-ет… – Юркнув за угол конюшни, я со всех ног бросилась вниз по ездовой дорожке, что вела в леса улицы Страха. Снега здесь было гораздо больше – никто его не разгребал. Ветер намел сугробы почти по колено.

– Бет, стой! – надсаживался Аарон. – Ты же знаешь, тебе не убежать от меня!

Я перемахнула через отломанную ветку старого дерева, поднырнула под заснеженные лапы ежевики и бросилась в лес.

Позади вскрикнул Аарон. Обернувшись, я увидела, что он запнулся о ту же самую ветку и грохнулся наземь. Но тут же вскочил, стряхивая снег со свитера.

Ветер качал деревья, осыпая снег с ветвей. Опустив голову, я продолжала бежать.

– Бет! Бет! Бет! – выкрикивал Аарон на бегу мое имя.

Неужели он думал, что я повернусь и отвечу ему? Неужели всерьез рассчитывал, что я буду говорить с ним после… после того, как…

Ветка хлестнула меня по лицу. Вскрикнув от боли, я развернулась и бросилась по тропинке, вьющейся к подножию холма через высокие заросли кустов.

Крики Аарона неожиданно стали звучать тише. Может, он отстал?

Может, я сумею от него оторваться.

Наклонясь вперед, я припустила быстрее. Но тропинка шла под уклон, и мои ноги вдруг оказались на ледяном заснеженном пятачке. Я заскользила, отчаянно размахивая руками, в тщетной попытке сохранить равновесие.

Уже падая, я исхитрилась обхватить руками тоненькую березку, крутанулась вокруг ствола и сумела-таки остановиться.

Тяжело дыша, прислушалась, не приближается ли Аарон. Ни шагов, ни криков. Может, отчаянный бег через лесную чащу помог мне от него оторваться?

В боках пульсировала боль, я не могла унять бешеный стук сердца. Торопливо огляделась. У меня не было ни малейшего представления ни о том, где я нахожусь, ни о том, как найти дорогу из леса.

По правую мою руку тянулись ряды белых берез. Заснеженная тропка прорезала заросли кустов и камышей по левую руку. Я побрела по ней, еле переставляя ноги и не обращая внимания на боль в боках. Не пробегала ли я здесь раньше? Я не могла вспомнить.

То и дело я оглядывалась, высматривая Аарона. Неужели он действительно отстал? А вдруг он до сих пор преследует меня?

Нужно выбраться из леса. Только вот… как?

Я достигла конца тропинки, обернулась посмотреть, где я… и нос к носу столкнулась с Аароном.

– Ха! – торжествующе гаркнул он и, облапив меня за талию, сжал в объятиях. – Думала, сбежишь от меня?

– Аарон, отпусти меня, – выдавила я. – Зачем ты это делаешь? Они же меня убьют. Тебе это нужно?

Дожидаться его ответа я не стала – изо всех оставшихся сил врезала коленкой ему по яйцам. Аарон ошалело взвыл, вытаращив глаза, его руки соскользнули, и он рухнул на колени, задыхаясь от боли.

Оклематься я ему не дала. Разбрызгивая ногами снег, я рванула к зарослям низеньких деревьев впереди. Их ветви тянулись вниз, многие почти касались земли. Наклонив голову, я продиралась сквозь чащобу в надежде укрыться среди переплетения ветвей и сучьев.

Что там, за ними?

К моему удивлению, заросли обрывались перед невысокой пещерой, которая зияла в серой скале. Поднырнув под ветви ближайшего дерева, я ворвалась внутрь. Здесь было гораздо холоднее, чем снаружи.

Я углубилась в пещеру на несколько футов, потом оглянулась. Видел ли меня Аарон? Без сомнения, он рыщет где-то неподалеку. Если он продерется сквозь сплетение ветвей, то увидит пещеру и догадается… догадается …

Я попятилась вглубь, прямо в глухую стену черноты. Пещера оказалась куда глубже, чем я полагала. Воздух становился все холоднее… все тяжелее.

Я задрожала от нестерпимого холода.

Пожалуйста… пожалуйста, только бы не нашел.

Я задыхалась. Тьма будто вилась вокруг меня водоворотами, захлестывая… утягивая вниз, все глубже и глубже в пещеру. Поглощая. Меня заглатывала чернильно-черная темнота. Внезапно я разучилась дышать. Не могла даже пошевелиться. Я чувствовала, что тону в тенях… тенях среди теней… тени плясали и перекатывались среди теней…

Я беспомощно падала во тьму, какой в жизни не видывала. И, падая, понимала, что пропадаю, пропадаю, пропадаю…

Не так ли приходит смерть?..

– Майкл? Майкл Фрост!

Услышав свое имя, я оторвался от телефона. Я разглядывал эсэмэску от Пеппер Дэвис, моей подружки, пытаясь сообразить, что же там написано. Вместо нормальных слов Пеппер предпочитает отправлять набор букв типа «ОМГ» или «ППЦ», за которым следует длинная вереница смайликов. Ну а я, знаете, никогда не был силен в языках. Вот хоть мистера ЛеФора спросите, нашего препода по французскому. Расшифровываешь сообщение от Пеппер минут эдак двадцать, а в итоге там всего-то: «Давай к тебе после уроков?»

– Дарова, Майкл!

Я опустил телефон, обернулся и увидел, что из молочного отдела мне улыбается какой-то парень. Сперва я его не узнал. Вроде немного постарше меня, где-то чуть за двадцать. Волосы на висках выбриты, одет в канареечно-бордовую фуфайку с надписью «Мировое турне-2009», выпущенную поверх мешковатых брюк цвета хаки.

Он переложил в другую руку корзину с продуктами и подошел ко мне.

– Слышь, это же я, Бадди Гриффман. Помнишь? Стажировался у твоего отца в магазе пару лет назад.

– А, точно! – сказал я. – Как жизнь?

– Жизнь бьет ключом. – Он указал на корзину. Внутри я увидел огромную упаковку памперсов и несколько бутылочек с надписью «Симилак». – Спиногрызом вот обзавелся, – он как-то странно улыбнулся, будто стесняясь чего-то. – Больше не стажируюсь, понимаешь?

Я кивнул. Телефон снова пискнул, но я не стал обращать внимания. Небось еще одно нечитабельное послание от Пеппер.