- Лучше бы и ты не давал этого обещания, отец, - покачал головой Финдекано. - Я первый был бы рад твоему уходу из Чертогов.

- Обещания, что я покину Мандос после всех своих детей? Я не мог поступить иначе. Я в ответе за вас.

По залам прошёл шорох, а затем зазвучало нестройно, на много голосов:

- Я присягал тебе в жизни и в смерти, мой Король...

Одни из них звали Королём Майтимо, другие - Нолофинвэ, третьи, попавшие в Чертоги Ожидания уже после его гибели в поединке - Финдекано. Но как же они были похожи, эти верные воины! Рядом с несколькими из них возникли жёны или ближайшие друзья, и в Чертогах Мандоса стало довольно-таки шумно и оживлённо. Макалаурэ оглядел собравшихся и понял, отчего справедливый, но отнюдь не милосердный Намо настаивал на возвращении Майтимо.

- Должно быть, редко Мандос покидали столько эльдар одновременно, - произнёс Макалаурэ.

- Ты бы видел, что здесь творилось, когда Пророчество Севера утратило силу! - рассмеялся в ответ Финдекано.

Прежде, чем оставить Чертоги Мандоса, Макалаурэ с надеждой обратился к близнецам:

- Амбаруссар! Не хотите к нам присоединиться?

"Охотно! Как только Мандос даст нам свободу, я не стану противиться."

"Я тоже не отвергну освобождение. Я готов простить Мандоса за это Пророчество Севера."

- По-моему, вы что-то не так поняли. Вы должны не простить Намо, а сами просить прощения.

"Разумеется, мы готовы просить прощения у синдар и телери..."

"...И нолдор. В Гаванях Сириона жили и нолдор."

"И нолдор."

"Но не у валар!" - последнюю фразу близнецы произнесли - верней, продумали - одновременно. Макалаурэ вздохнул: похоже, Амбаруссар ему придётся подождать. С другой стороны, страшный приговор и без того обернулся не горем, а счастьем.

- Жаль, вала Мандос не сказал, что я могу помочь тебе освободиться, - обратился он к Майтимо. - Я спустился бы сюда с радостью...

"Более я ничего не скажу. Таков мой приговор."

Так приговором было - не заточение, а незнание? Именно оттого, что нужные слова не были сказаны, ему пришлось принять видимую несправедливость, разлучиться с едва обретёнными близкими, пережить потрясение, горечь, ужас и обречённость.

Возвращаясь из земель Мандоса, Макалаурэ и Майтимо нагнали синда, что на суде держался особенно враждебно. Увидев идущих, он с облегчением вздохнул.

- Значит, тебя просто принудили спуститься в Чертоги, но не задержали в них, Маглор Феанарион? Рад видеть тебя живым.

На удивлённый взгляд Макалаурэ он ответил:

- Я желал, чтобы ты погиб и попал в Чертоги Ожидания, как все, кого убили вы и ваши воины. Тебя приговорили потому, что я этого хотел. Наверное, не я один...

Валар едва ли исполняли недобрые желания, но Макалаурэ не стал этого говорить; промолчал и Майтимо, которого синда пытался не замечать, хотя это было нелегко. Во всяком случае, зла на Феанариони он больше не держал, а если не слишком желал общаться с ними - пережить это было нетрудно.

Разумеется, возвращение домой целой группы нолдор, среди которых были бывший Король Тириона и ещё трое Финвионов, считая Макалаурэ, праздновали очень торжественно. А после Нерданель рассказала ему, что четыреста лет назад решилась вопросить Намо Мандоса о сроке заточения её сыновей. Намо редко удостаивал такие вопросы ответом, но в тот раз сказал:

- Это зависит от времени их раскаяния. Нельяфинвэ Майтимо, что раскаялся в содеянном зле, я не удерживаю, но он отказался возрождаться. Изменить его решение в силах только его брат, Канафинвэ Макалаурэ.

- Мне было тяжко нести это знание, - тихо произнесла Нерданель. - Либо все мои сыновья должны погибнуть, либо ты останешься жив, но Майтимо не суждено вернуться. Когда я услышала приговор, я всё поняла. Поняла и то, что должна молчать - до поры.

В своей комнате в доме Феанаро Песнопевец поселился далеко не сразу. Ещё долго он останавливался там лишь на время, как в гостях.

Во-первых, многие нолдор сами звали его в гости - и, как верно сказал Финдарато, многие ждали его песен.

Во-вторых, нужно было возродить Форменос. В отличие от Химринга, здесь не было недостатка ни в руках строителей, ни в материалах, и можно было восстановить всё, как было. Недоставало лишь Сильмариллов, хранившихся в железной палате - и, конечно, главных хозяев Форменоса, Финвэ и Феанаро.

В-третьих, он хотел, как когда-то с отцом и братьями, исследовать Аман - узнать, что в нём изменилось со времени Исхода. Многое выглядело иначе в свете Анара и Исиля, но это были не единственные перемены. Например, Макалаурэ предстояло узнать, что эльдар Амана правят уже не три, а четыре Короля. Часть своих лесов Оромэ отдал во владение Денетору Возрождённому, почти все подданные которого, нандор и лаиквенди, также прошли через Чертоги Мандоса. Макалаурэ был рад познакомиться с королём, о котором многое слышал от союзников-лаиквенди. Побывал он и на Тол-Эрессеа, где предпочли остаться немало нолдор, а однажды оттуда отправился в Нуменорэ - увидеть землю, которой несколько веков правил Эльрос.

Любознательный нуменорец, молодой историк Даурдир, взялся расспрашивать эльдар о преданиях старины, живо напомнив Макалаурэ подобных ему юношей-нолдор из Линдона. Пожалуй, и внешне черноволосый нуменорец с проницательными серыми глазами напоминал юного нолдо - гораздо более, чем его предки из беорингов.

- Я хочу когда-нибудь собрать и обработать известные предания об Амане и Белерианде, и составить из них цельную повесть, от начала истории до конца Первой Эпохи. Повесть, в которой будет общий смысл. Но пока не могу найти начал и концов даже отдельных историй, из которых она потом должна сложиться, - посетовал Даурдир. - И историй отдельных героев легенд тоже. А как было бы интересно!

- А чья судьба тебя более всего занимает? - поинтересовался Макалаурэ.

- Более всего - самые таинственные судьбы. Например, Туор, предок наших королей - достиг он Амана или погиб? А если достиг - умер как человек или стал бессмертен, подобно эльдар? Или взять другой загадочный случай - Маглор Феанарион.

Эльдар рассмеялись и собрались было познакомить Даурдира с этим самым случаем, но Макалаурэ остановил их жестом. Он вспомнил разочарование Тородона, увидевшего на месте "загадочных древних руин" только что восстановленную крепость. Не будет ли и Даурдир разочарован разгадкой?

- Да, действительно странная судьба, - произнёс Макалаурэ, скрывая улыбку, - с одной стороны, можно сказать, что Маглор Феанарион сошёл в Чертоги Мандоса, с другой - что он жив по сей день и продолжает странствовать и слагать песни.

- И в Линдоне ничего о нём не знают - то ли погиб, то ли нет, - задумчиво сказал Даурдир. - Как думаете, если я напишу, что он не вернулся к своему народу - правильно будет?