- День за днем, заставлять, приучать свое тело и сознание к чему-то кроме страха и мыслей о самоубийстве. Например, к походу в магазин, к адвокату, в парк, к людям вокруг, к продаже дома в котором росла, к мысли, что все позади и стоит попробовать жить. И днем за днем видеть прошлое во снах. В кошмарах. Все эти два с половиной года. Гнать мысли о том, насколько сильно я устала от борьбы, мысли о тебе. Медленно бороться за себя, и знаешь плохо, но мне удавалось, пока ты опять не появился на горизонте, и опять все не разрушил.

Твое лицо безучастно все время рассказа, но стоит мне замолчать, как ты открываешь глаза и этот взгляд действительно грустный с нотками нежности, ты не улыбаешься, не насмехаешься над моими откровениями, и я очень надеюсь, что слышишь и понимаешь, то, что я хочу тебе рассказать. На что хочу открыть глаза, объяснить просьбу в смерти.

Твоя дрогнувшая рука на моей щеке немного напряглась и приблизила к твоему лицу, а губы прижались к моим не в страстном поцелуе, а в чем-то похожем на желание заглушить боль, разделить ее. Они не двигались, несколько секунд, облегчая, сжигая своим теплом картинки обреченности из сознания, приглушая болезненные воспоминания. Ты прервал прикосновение и нахмурив лоб, опять закрыл глаза, а я продолжила.

- И мой случай, по сравнению с проведенными годами этой женщиной рядом с отрешенным любимым теряется. – Я ерзаю на твоих коленях и неловко ссаживаюсь с них, хочу смотреть тебе в лицо, хочу увидеть в нем понимание.

- Ты для меня всегда был монстром, которым я не смогла пропитаться окончательно, сойти с ума. Но не Роза. Он изначально был ее парой, любовью всей жизни и плен искалечил критерии этой любви. Заставил ее искать в сумасшедшем, утерянного родного человека, часть себя, которую всегда будешь стараться защитить и оправдать. Но ведь любовь не должна жить к тому, кто избивает, мучает и унижает тебя, это не правильно. Она это поняла и в последний раз склонила колени перед ней. Попросила избавление от своего кошмара, чего в свое время не смогла сделать я. И знаешь, мне было плохо, ведь каким бы я не была послушным солдатом, я не убийца, но я не смогла отказать в просьбе. Приняла ее выбор. Желание избавится от губящей любви и считаю, что это правильное решение. – Ты нахмурился, и последние мои слова уже слушал, смотря в глаза.

- Ты считаешь, что ее чувства к мужу были неправильными? – Ты задал вопрос отстраненно, так словно внутри тебя что-то оборвалось, ушла нежность, ушло понимание, гордое существо внутри тебя подняло голову.

- Считаю, так же как считаю, что аморально принимать побои от своей любви, прощать их. – Я вспоминала, как женщина, сидящая на привязи, вжимала голову в плечи, в попытках защиты от нависающего тела и ее слова о том, что если ему не грубить, то бить он не будет. Ебанное смирение, попытки оправдать его поступки. Неуместные в этой ситуации лова о любви.

А Женя закаменел напротив, дыхание замедлилось, а вокруг него стали расходиться волны, вот только уже не тепла смешанного с летним лесом, а жгучий холод, покалывающий кожу тысячами маленьких иголок. Родной злой взгляд опасно прищуренных глаз и сухих поджатых губ, которые словно пытались помешать вырваться злому рычанию. Я опешила от такой его реакции. Что я такого могла сказать, от чего он стал напоминать того с кем я попрощалась тогда в лесу недалеко от его каменного замка? И как я вообще могла забыть, что это не два разных, а одно существо?

- Ж..Женя? – Прошептала.

- А ты настолько уверена, что я Женя? – Он поднялся с кровати, выпрямился, так, словно показывал мне, насколько же он огромен. С тугим хрустом расправил плечи, подвигал головой из стороны, в сторону разминая шею, и немного наклонившись надо мной зло усмехнулся.

- Смогла разделить нас? Забыть монстра, который бил тебя? – Зло улыбнулся.

- Не забыла, я вижу это в твоих напуганных глазах и правильно я все тот же. И я сейчас очень хочу «избавления» как ты это называешь. Хочу, чтобы кто-нибудь оторвал часть меня, которая постоянно тянется к тебе. Заставляет меняться что-то здесь. – Он кончиками пальцев скользит по своим вискам.

- Неправильное чувство, как ты это назвала. И я ни знаю, любовь ли это, или зависимость, но поверь, чем бы, это ни было, я не приклоню перед этим колени, не стану умолять о избавлении. Вырву нахуй с корнем из себя, забуду. Ведь я не стану просить прощение у тебя за прошлое, увещать и доказывать то, что изменился. Не стану унижаться. Переживу, как и ты переживешь все, что произошло, заново, без меня. По твоим словам именно так и должно быть. Так правильно. – Выдыхаешь мне эти злые слова в лицо, а я не останавливаю твою злость.

Я В ПРОСТО КОРНЕ НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ТЫ ПРИШЕЛ К ТАКИМ ВЫВОДАМ! Но не стану останавливать, не буду переубеждать или даже намекать, о том, что ты не правильно меня понял, ведь это блядь бесполезно! Ты уперт в своих убеждениях, а я сейчас немного испугана, твоим видом. Лучше подождать, дать тебе время прийти в себя, успокоится, а потом ты придёшь, и мы как всегда поговорим.

Я обязательно скажу тебе о том, что простила тебе все, что вжимаю сейчас голову не потому, что уж сильно боюсь, а просто это так тело реагирует на твою ярость, но позже я и с этим справлюсь.

Я скажу, что не хочу, чтобы настолько гордое существо вообще смело перед кем-нибудь вставать на колени. Скажу, что от его прикосновений я забываю, как дышать, что из его тихих рассказов поняла, что чувствуют путешественники и мне захотелось это испытать на себе. Что мне нравится прикасаться к его истинному облику, что мне нравится просыпаться на нем. ЧТО ОН МНЕ НРАВИТСЯ. Как бы это абсурдно не звучало. Нравится его тело, облепленное тугими мускулами и покрытое бронзовой кожей, мне нравится его холоднокровие, его ебанная маска, напяленная и так легко стекающая, стоит только остаться нам одним. Нравится безумие, смотрящее на меня своими ебучими желтыми огнями не причиняющее вреда, ласкающее меня. Нравится это затяжное падение в бездну с переплетенными конечностями, нравится его собственнические замашки и нравятся его поступки, выделяющие меня из толпы. А прошлое он практически стер. Заменил другими воспоминаниями, заставил смотреть на него ни как на монстра, а как на существо, которое может быть и не таким ужасным, не холоднокровным. Живым.

И я буду смелой, скажу, как только ты вернешься, а сейчас молча проглочу издевательский оскал и с грустью провожу гордо расправленные плечи с тяжелой поступью. Вздрогну от хлопка двери, подтяну поближе коленки к груди, обниму их и буду ждать. Потому что ты всегда возвращаешься, а уже давно всегда жду этого. Не могу без тебя.

Я не спала всю ночь. Не смогла заставить оторвать взгляд от двери и как сомнамбулу повторяла про себя все, что хотела озвучить. Что хотела донести до тебя, но дверь так и не открылась, а после пробуждения корпуса мне позвонила Лис, попросила подняться к ней в комнату и там я услышала свой приговор и смогла дать согласие, на него затаив надежду, что ты услышишь о моем решении и все-таки придешь.

Они возвращаются домой и я с ними. Стою как пьяная от бессонной ночи посреди комнаты и смотрю на уже собранные чемоданы. Вылет через два часа, а ты так и не пришел. Не услышал? Чушь.

Значит, решил, что отпустить меня будет правильно и возможно уже сам уехал.

Скоро привезут Сашку, придут парни и перенесут наш багаж, спрячут в железное брюхо частного самолета стоящего в нескольких километрах и все. Прощай моя родина.

Стоим на поле перед белым трапом с красочной линией на боку и прощаемся с решившими проводить нас. Здесь достаточно народа, но мой ищущий взгляд не сосредотачивается не на одной фигуре, он ищет тебя. В толпе, в тени, в темных кронах виднеющихся сосен. Ищет и не находит.

-Не представляю, что вас связывает, но мой вам совет – уходите, бегите как можно дальше. Они не меняются – ваши слова, правильные слова.

Вспоминаю слова женщины и понимаю, что, черт возьми, ни хочу никуда бежать, но, к сожалению меня ни кто не удерживает, а я как ебанный пьяный робот делаю то, что скажут. Взгляд наталкивается на добрые глаза длинноногой Милы, подхожу.