- Интересный вопрос. – Теплое дыхание скользит по взмокшему затылку, ласкает кожу, от чего спина еще больше выпрямляется. Ебанное тело хочет лопатками достать широкой грудной клетки чудовища? Или это я хочу почувствовать, вибрации его голоса своей спиной? Да, хочу, но вовремя останавливаю себя. Лучше сдохнуть, чем позволить своим разбушевавшимся гормонам одержать верх.
- Я бы много хотел особенно от тебя, например… - Он замолкает, дает прочувствовать паузу, дает время заинтересоваться, пожелать узнать о его желаниях в отношении меня? Гребанный разбушевавшийся океан, где не видно не берега, ни дна. Манипулятор, игрок, чертов ублюдок искалечивший меня, как морально, так и духовно.
- Например… коснуться капельки пота на границе твоих волос. – Я чувствую ее, не знаю, откуда, но чувствую эту долбанную предательницу, скатывающуюся мне за шиворот.
- Проследить ее путь пальцами, а потом проделать тот же маршрут губами. Схватить и зафиксировать шелк волос, прочувствовать жар от кожи. – Ты сглатываешь, судорожно, слышно, и это уже ебать какой промах.
Ты должен быть идеален. Маска, ты же должен помнить о ней, иначе вся твоя игра летит к чертям!
- Оттянуть голову назад, заставить опустить на мое плечо. Прикусить зубами оголенную шею, уткнуться носом в ямку под маленьким розовым ушком. – Блядь мне кажется или твой голос действительно такой хрипло сексуальный?
Он вибрирует во мне и приближается, медленно. Давая понять, насколько ты близок, почувствовать это. Новая игра? Раньше я не могла уследить за твоими перемещениями, ты старался быть внезапным. Что изменилось в наших правилах?
- Другой рукой очертить легким касанием шрам, подаренный мной тебе на вечную память. Потрогать ключицы, спустить широкую ладонь за край выреза футболки. – Спаси Господи, я этого не переживу. Сдохну прям здесь, так и не дойдя до комнаты несколько шагов. Растянусь посреди коридора окоченевшим трупом.
Я уже забыла, каково это чувствовать твою горячую кожу. Я уверена, она горячая, просто кипяток, а вот я холодная и мокрая. Мы в этом настолько сильно не похожи друг на друга.
- Сжать упругую грудь, ущипнуть сосок, заставить болезненно сморщиться, запульсировать, согласно с ритмом твоего сердца. – Глухое рычание, я скорее почувствовала, чем услышала, сквозь вату в ушах и размытые картинки его действий представляемые мной.
- Но ты ведь не об этом сейчас хотела узнать? – Шумный вздох и опять рокот.
- Ты возбудилась? Да, ты возбудилась, я чую этот пряный аромат, он растекается по моей глотке. Ангелочек совсем вырос и заимел не детские желания? Похвально. – Ненавижу его самодовольный голос, но себя за эту низость ненавижу еще больше.
Стискиваю сильней пальцы, заставляю ногти врезаться в плоть, рвать ее, причиняю себе боль, отвлекаю предательское тело от грешных мыслей.
- Но мы об этом поговорим немного позже. Сейчас я хочу услышать твой результат сравнения, ты же мне скажешь, что блондинка безбожно лажает по сравнению со мной? Хотя, мне не стоит напрягаться, тебя с потрохами сдает твое тело. Оно просто не в состоянии мне сопротивляться. – Хочется развернуться и впиться когтями в глотку этому самоуверенному уебку, хочется вырвать кадык вместе с мясом, заставить захлебнуться собственными словами вперемешку с кровью. Но я стою соляным столбом и боюсь любого движения, иначе просто распадусь, потому, как мои края уже начали растворяться от волн его слов.
Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя,… как же там дальше? Не помню кусок, но это не важно, нужную часть я с легкостью припоминаю… И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.
Как заведенная мысленно обращаюсь к Богу, прошу защиты от лукавого, который кажется, уже прилип к моей спине и не торопится отступать, и я лечу в его ебанную бездну, впитываю и восторгаюсь его безумием. И его вины в том нет, это все я.
Сломанная и перепаянная по его сумасшедшему подобию. Бьющему и разбивающему окружающее меня мировоззрение, заставляющее по другому видеть истинность вещей. Где ты готов заставить свое сердце не паниковать, лишь бы почувствовать живое, не причиняющее боли тепло кожи. И не важно, что это тепло исходит от твоего мучителя, хозяина.
Нет, он ни в чем не виноват, разве может обвиняться существо, которое за свои грехи не понесет наказание? Который, впитал в себя все ужасы кровавых праздников и наслаждался ими сполна? Нет. Виновата в своем желании только я сама, потому как сама впустила его. Впитала, растворилась и не стоит удивляться желанием тела, потому как касаться его разрешено только ему, и он знает об этом. Чувствует своим гнилым нутром, как чует хищник свою жертву, вцепляется в нее и забирает последние шансы на выживание.
Пару глубоких вздохов, я ощущаю, как молекулы воздуха приходят в движение рядом со мной. Как проникают в его расширяющиеся ноздри, затягиваются мощными легкими. Как позже скользит теплое дыхание по коже, как стадо мурашек от этого касания ускользают ко мне в живот, щекотят там своими мерзкими лапками, накапливая жар между бедер, как приостанавливаю болезненное желание потереться ими друг о друга, чтобы ослабить щекотку.
Я знаю, что сейчас в эту гребанную минуту его губы раздвигаются в холодной, но в тоже время обжигающей усмешке, оголяя верхние резцы. Как затянутые мглой глаза в последний раз скользят по напряженной спине. Знаю.
Как кожа на руках натягивается сильнее от сомкнутых в кулаках пальцев, как колышется воздух от его резкого поворота, и как контрольный выстрел в висок, слышу его удаляющиеся шаги вниз по лестнице. От меня. И не знаю, толи закричать ему вслед благодарные слова, что отпустил меня, толи рвануть за ним и обматерить, от того, что еще больше натянул мои нервы своим голосом, пробудил такие низменные желания и бросил неудовлетворенную. Я слабая.
Чертов сумасшедший мир. Мир, в котором легко запутаться кто ты на самом деле – злобная тварь, убившая во мне живое или странный, но не менее желанный любовник. Или может все же ты мне просто товарищ по оружию?
Затаскиваю непослушное тело в темноту комнаты, подхожу к окну и падаю на колени. Взгляд молящий, смотрю на бледные руки, раскрываю единственного и молчаливого свидетеля моего падения, молящим жестом пробегаю по струнам, вспоминая свое увлечение роком. Струны от щипков дрожащих пальцев вибрируют, складываются, льются, жалят.
Walking, Waiting, Alone without a care.
Hoping, Hating. Things I can't bear.
Did you think it's cool. To walk right up,
And take my life, аnd fuck it up,
Well did you?
I see hell in your eyes. Taken in by surprise
Touching you makes me feel alive
Touching you makes me die inside
Walking Waiting
Alone without a care
Hoping, Hating, Things I can't bear
Did you think it's cool. To walk right up.
And take my life. And fuck it up.
Well did you? I hate you.
I see hell in your eyes
Taken in by surprise.
(Jay Gordon of Orgy – Slept So Long)
Хочется закричать, хочется зарыдать и побиться головой обо что-нибудь в этом долбанном пространстве, сломать ее к чертям собачим, выгрести мозги, хорошенько прополоскать в проточной воде и вернуть уже нормальными, чистыми, обратно. Заставить работать, как правильно должно быть. А как это гребанное правильно, хрен знает. На губах только горький привкус чего-то грязного, страшного, неуместного, а в голове запретные желания.
Не помню, сколько так просидела и промучила струны страшными, неправильными словами, страстного, кровавого рока. Вырубилась с горем, пополам заставив затащиться бренное тельце на кровать. Через плотный полог, словно отметка для утопающего сознания приход Сашки, и опять кутаюсь в бездонный ад марева сна.
Если закрыть глаза перед взором стоит каменная маска, с лика которого пристально взирают дьявольские глаза. Пухлые красные губы растягиваются от безумного смеха, но я его не слышу, не могу вырваться из гулкой тишины комнаты, в которой основным преобладающим цветом был черный. Не раз еще об этом задумаюсь на протяжении своего заключения. Не раз еще возненавижу этот цветовой спектр, который может поглотить любой другой. Спрятать в своей тени, растворить. И я растворяюсь в нем, теряюсь.