Наконец я очень красиво расставила всё на чайном столе. В центре — герань, а вокруг — угощения. Здесь были пирог со сливами, шоколадное печенье, шоколадные сливки, печенье с белой и розовой помадкой, с джемом и кремом, а ещё вишни. Но без чайного сервиза стол выглядел пустым.

С ним я просто не знала, как мне быть! Если придут все, чашек не хватит. Я с моими гостьями буду пить из трёх чашек, и останется всего три для кукол. Мне не хотелось ставить на стол старые чашки с блюдцами — они испортят весь вид. Чашек-то у меня много, но все они с трещинами и кое-где отколоты. Рядом с новым сервизом, расписанным розовыми бутонами, они будут смотреться некрасиво. Поэтому я решила рядом с большим столом поставить ещё один — маленький столик с чашками и блюдцами для самых младших детей. Путь сидят там. Я немного побаивалась, вдруг среди моих кукол начнутся споры из-за чашек, и поэтому сказала им серьёзным и строгим голосом: «Вот что, дети, если вы начнёте ссориться за маленьким столом из-за того, кому какую чашку брать, я очень рассержусь и мигом выгоню непослушных из-за стола. Так и знайте, что непослушные останутся без чая и пирога! Вы все меня слышали?»

Я не видела их лиц, потому что куклы так и сидели под покрывалом, но они мне ответили очень вежливо: «Мы будем вести себя хорошо».

Наконец пришли мои гостьи, и мы сели за стол. Как бы мне хотелось, чтобы вы увидели наше застолье! Все дети сидели вокруг стола. Какие же они были милые! Разумеется, сперва я предложила чай гостьям. Потом по очереди всем детям по возрасту, начиная с Грэнни и заканчивая Чарли. Я немного волновалась из-за их манер и поведения. На Дороти, я это знала, можно положиться и, конечно, на Грэнни. А вот за мальчиков опасалась.

Сначала всё шло хорошо. Мы поговорили о погоде. Я сказала:

— Какое прекрасное было лето!

А одна из дам согласилась:

— Да, действительно.

Другая дама завела разговор о куклах. Она обратила внимание на милое личико Рейчел. Я знала, что Рейчел это понравится, хотя она посчитает довольно неучтивым со стороны леди открыто обсуждать её внешность. Но после разговора о Рейчел возникла неприятная ситуация, потому что та же дама спросила, указывая на Чарли:

— А этот малыш — мальчик или девочка?

Бедный Чарли! Он расплакался. Не мог вынести, что его приняли за девочку. И тут Вильям засунул в рот большущий кусок пирога. Мне пришлось отчитать его, хотя это не очень приятно — ругать своих детей в присутствии посторонних. Потом Большой Тедди взял ягоду смородины с куска торта Маленького Тедди, а Маленький Тедди забрал её обратно. Но думаю, дамы этого не заметили.

Я была очень рада. Дальше бедняжка Дора (вечно ей не везёт) пролила чай на чистейшую скатерть и страшно побледнела. Я не стала её ругать, ведь это всего лишь маленькая неприятность, я сказала ей:

— Ничего, моя дорогая.

И Дора улыбнулась.

Такие у нас были проблемы. А что было хорошего? Вкусные пироги, печенье и другие угощения, а ещё самый лучший на свете чайный сервиз. И дети — они все были такими прелестными, и то, что я разливала чай и никто из взрослых мною не командовал. Всё было так хорошо, что дамы, которые пришли ко мне в гости, получили большое удовольствие.

Качаться на качелях — у нас одно из самых любимых занятий. Качели кукольные, но очень хорошие, не шатаются, не опрокидываются, и кататься — одно удовольствие. Садовник Эндрю смастерил их для меня. Для настоящих мальчиков и девочек они маловаты, а для Дороти с Вильямом и остальных моих кукол — в самый раз.

Я всегда называю Дороти первой, потому что, как я уже говорила, она старшая и самая большая. И вообще особенная.

Когда я усаживаю кукол рядком, чтобы посмотреть на них, Дороти любит сидеть первой. А мне нравится, когда они сидят по росту. Самый последний всегда Чарли, потому что он самый маленький.

Я сказала, что Дороти любит быть первой, но я не всегда делаю так, как она хочет. И вот почему. Однажды я решила научить Дороти уступать другим, заботиться не только о себе.

— Дороти, всегда быть первой, важничать и зазнаваться из-за этого — очень эгоистично (это такое слово для тех, кто думает только о себе). Сегодня я посажу первым Чарли.

Я так и сделала. Мне очень неприятно это говорить, но Дороти вела себя ужасно. Она редко бывает непослушной, но уж когда на неё найдёт, становится совсем несносной. Дороти натворила такое! Она показала Чарли язык!

Разумеется, пришлось принять меры. Я тут же раздела её и положила в кроватку. Через некоторое время я подошла и присела рядом, чтобы очень серьёзно поговорить со своей старшей дочкой.

— Дороти, — сказала я, — как ты могла сегодня утром быть такой грубой и непослушной девочкой? Где ты научилась этой отвратительной манере — показывать язык?

Я думала, что слово «отвратительной» немного её напугает. Наверное, так и случилось, потому что Дороти смотрела на меня очень напряжённо. Тогда я продолжила:

— Ты хоть раз видела, чтобы я показывала кому-нибудь язык? Конечно, я высовываю язык, когда доктор говорит: «Давай-ка посмотрим, какой хорошенький у тебя язычок». Но чтобы дразниться — никогда! Ну так что, ты видела? — повторила я вопрос, строго глядя на неё.

Дороти покачала головой слева направо.

— Конечно нет. Вот и я так думаю, — сказала я.

Потом Дороти призналась, что ей стыдно, обещала попросить у Чарли прощения и больше никогда так не делать.

Дороти своё обещание исполнила — попросила у Чарли прощения, и он ей сказал:

— Конечно, я не обижаюсь на тебя.

Маленькое происшествие закончилось, но я кое-что решила. Теперь, рассаживая кукол по росту, я не всегда буду позволять Дороти сидеть первой, просто для того, чтобы немножко проучить её.

Почему я об этом рассказываю? А вот почему. Пока садовник мастерил качели, куклы сидели вокруг — интересно же посмотреть. Был жаркий день, и я многим надела головные уборы, чтобы прикрыть головки от солнца. Но Вильям и Рейчел потеряли свои шапочки, поэтому остались с непокрытыми головами. Я волновалась: а вдруг они получат солнечный удар? Крякалка Джек никогда не носил шапок, Большой и Маленький Тедди тоже. Думаю, у них головы достаточно твёрдые, И солнечный удар им не грозит. А вот за Вильяма и Рейчел я действительно переживала. Потом мне в голову пришла замечательная мысль. У Эми ведь есть голубой зонтик от солнца! Вот что нам пригодится!

— Эми, дорогая, будь добра, одолжи свой зонтик от солнца Вильяму и Рейчел, чтобы их не хватил солнечный удар.

Эми, оказывается, тихонько плакала, потому что по её правой ноге ползла оса, но ответила сквозь слёзы, что одолжит, если Вильям будет аккуратным и не сломает зонтик. (Не удивительно, что Эми так сказала, потому что Вильям иногда начинает шалить.)

Я укрепила зонтик между Рейчел и Вильямом, это выглядело мило. А главное, я теперь была уверена, что они не получат солнечный удар.

Детям так нравилось наблюдать за садовником Эндрю! Они смотрели, не шевелясь и не проронив ни словечка. А когда качели были готовы и Эндрю со своими инструментами ушёл, началось веселье. Но я думаю, что лучше расскажу вам об этом в другой раз.

Куклы сразу захотели покачаться, причём все первыми. А я смотрела на них и думала: «Как же мне научить их уступать друг другу?»