-- Ну да...

-- А что Вика?..

-- Она умерла...

-- Как?..

-- Все, что имеет начало, имеет и конец... и ужасающе реальный... она спала в инвалидной коляске на надувных шинах... порыв ветра столкнул коляску в пруд, ставший болотом... я все еще слышу, как хлюпал ил... болотные твари ее утянули... иногда она является... сама напоминает о себе... и исчезает, бросает меня на произвол судьбы... иногда бывают туристы с гидом, просят ее вернуться на сцену... впрочем, это только твои фантазии... надо сказать, несколько странные...

-- Ты читаешь мои мысли?

-- Все это описано в женской версии замогильных записках примадонны...

-- Но они же еще не написаны...

-- Написаны, написаны... правда, довольно неряшливо...

-- Ты уверен?.. лично я уже ни в чем не уверен...

-- В 3 года она уже собирала буквы в слова, читала... в 5 лет начала писать... в 7 лет ее первая поэма увидела свет... это историческая констатация фактов... воспринимали ее вполне серьезно, говорили, что у нее талант... и ей было что сказать... слова казались ей живыми... они бродили по странице, меркли, исчезали, снова появлялись, выстраивались в строчки... она вызывала их к жизни... после выхода в свет очередной поэмы местные философы пришли в изумление... она описала наш мир, как несколько матрешек, вложенных одна в другую... и у каждой матрешки было свое небо и свой бог... и так подробно, и с такими деталями, как будто помогала богу творить... помню, дядя даже звал ее Евой, первой заговорившей женщиной, правда, обратилась она со словами к змею...

-- Вот как?..

Бенедикт рассмеялся и исчез...

Аркадий лежал и вспоминал роды, плач и смех Розы...

"Я помню, как она росла...

Она выросла, стала примадонной...

Я познакомился с ней или, точнее, навязал ей это неудобство за день до смерти тети... случилось это в унылом сквере, где я имел обыкновение проводить время дважды в неделю... в пятницу и в субботу... она сидела в беседке, закрыв глаза, с собачками, по всей видимости, была погружена в мысли о своей роли...

-- Девочка моя, позволь мне обнять тебя, сказал я дрожащим голосом...

Вид у меня был совершенно идиотский, что успокоило Розу, но не собачек... они подняли лай...

Роза привстала...

-- Что это вы себе позволяете?.. вы кто?..

-- Ты помнишь своего отца?..

-- Нет...

-- У тебя их было три: утопленник, бог и я... ты родилась на птичьем острове... я принимал роды...

-- Что за бред вы несете?..

-- Спроси свою мать...

-- Она умерла...

-- Прими слова сожаления и сочувствия... я любил твою мать... прошу тебя, дай мне свой адрес...

-- Зачем?..

-- У меня есть письма твоей матери...

-- Разумеется, я дам вам адрес... - Роза с любопытством и доброжелательно глянула на Аркадия. - Пишите адрес и приходите, но не раньше субботы...

-- Приду, если не умру...

-- На вас это не похоже... приходите живым... в доме, где я живу, одни мертвецы..."

"В субботу я был на отпевании дяди, следил за взмахами кадила в руке дьякона и пытался понять что-нибудь из того, что он читал из книги...

Дядя был писателем... он писал книги... занимался он и переводами, впрочем, не очень удачно... отмечалась смелость и вольность его переводов... иной раз он вычитывал из текста слишком много... он жил книгами и в книгах... проводил с ними дни и ночи... и писал он не от себя, но от книг... его отличала риторическая изысканность, которая вовсе не подавляла сердечного чувства...

Тетя говорила, что он гений... может быть... умолчу, что я думал о нем...

Потом была встреча с Розой...

Я принес ей письма Вики и Бенедикта...

В письмах Вики было много драматизма...

Письма Бенедикта оказались пожелтевшей от времени бумагой... чернила выцвели...

Бенедикт увлекался философией и историей... обращался он и к созерцанию, видел образы вещей и событий, которые сами по себе являются пророчествами, исполненными или ждущими исполнения...

Мне он предсказал смерть во сне... обрадовал...

Ночью другого дня мне пришлось бежать из города... уже в который раз... и как говорили, при довольно романтичных обстоятельствах...

Кто-то видел меня с женщиной, но это ложь...

Своей речью на похоронах дяди я нарушил некие существующие договоренности, которые казались мне неуместными... я прорвал завесу молчания, и таящееся за ней факты стали просачиваться наружу, что способствовало падению репутации известных в городе людей... в том числе и мэра...

На меня устроили настоящую охоту... я скрывался... несколько дней я провел в руинах женского монастыря...

Не помню, как я очутился на птичьем острове...

Вот, стою, осматриваюсь... любуюсь морем и небом... этой зияющей бездной молчания... впрочем, иногда мне удавалось подслушать шепот этой бездны...

Слова, которые я услышал, лежат в основе всего...

Люди слышат этот шепот, когда умирают и совершают восхождение на небо по лестнице Иакова...

Днем я блуждал по острову, пытался найти бога и могилу утопленника, отца Розы...

Бедная Роза, она еще жива... ее забыли... для актрисы это ужасно...

Я еще могу ее разглядеть в этом тумане, который стеной надвигается на остров... и тех немногих людей, ради которых она пела плачи...

В этом она видела необходимость продлевать свое существование, уже почти исчерпанное до дна...

Талант Розы был случайным, порывистым и быстро истощился... однако кое-что ей удалось совершить на сцене в приступе вдохновения...

В этом мы с Розой похожи, правда, во мне гений так и не проснулся...

Иногда мне грезится сходство с ней... что-то есть... какое-то смутное подобие...

Мне вспомнились некоторые подробности родов... Роза не расплакалась, рассмеялась, увидев меня...

Я тонул в воспоминаниях...

Появление Бенедикта спасло меня...

Вполне возможно, что это самообман... мне хочется быть и утопленником, могилу которого я так и не нашел, и самим собой, и богом..."

"Ночью я оказался на лестнице Иакова, в этом неизбежном шествии, полуживой, с искаженным судорогой лицом... иду, дрожащими пальцами ощупывая пустоту, вздыхаю, сомневаюсь, шепчу:

"Боже, Ты однажды сотворил чудо, прошу, не дай мне упасть..."

Иду и вижу внизу террасу, пруд, затянутый ряской, превратившийся в болото, и ржавую инвалидную коляску на надувных шинах...

Я ищу взглядом примадонну... и не вижу ее...

Кто-то окликает меня... я поднимаю голову и вижу чертоги... кто призвал меня сюда?.. и кто меня обнимает?.. Роза?.. сомневаюсь...

Роза, это ты?..

Слышу смех Бенедикта... он не один, с женами...

Вокруг тьма... мрачные области ада... лишь проблески света...

Я теряюсь в этой кажущейся реальности объятий и обольщений, пустых и бесполезных, беспутных...

-- Вы не жизнь, вы смерть... - говорю я, пытаюсь оттолкнуть женщин от себя...

Бенедикт и женщины исчезли...

"Кажется, мне удалось остаться таким же, каким я был..." - подумал я, ощупывая себя...

На мне был плащ монаха...

Да и я ли это был?.. вопрос...

Был я вверху и спустился вниз...

Не присвоил меня искуситель..."

"Светало...

Надо мной цвели небеса в своем утреннем великолепии...

Вокруг вода, песок и птицы...

Птицы не ходили, они шествовали...

Уже не раз изумленный, я стоял и смотрел на эти иссеченные скалы, потом перевел взгляд на остов барки, который напоминал скелет некоего морского животного...

Обогнув груду камней, я наткнулся на утопленников...

Они были похожи на рыб, выброшенных на берег...

К одним море было безразлично, других омывало, готовило к смерти...

Я увидел среди утопленников Вику, полную прелести... она соединяла в себе грацию, красоту и слабость... кожа ее то золотилась, то серебрилась, то становилась кровавой, бледнела, снова вспыхивала...