Следующий по порядку у нас кто? — ага, Си Берни Фарбер, которого Лу Каплан когда-то забил в контракт с «Двадцатым веком» в качестве сценариста своей первой картины. Этот выполнил положенные телодвижения вполне прилично и даже не без изящества, передав мяч Джимми Грифу. Джимми засандалил куда-то ввысь и за фаул-линию, и за мячом пришлось бежать Mo Гановеру (кетчер), которого мучило сознание вины, потому что в следующую субботу Джимми улетает в Рим, а на воскресенье Mo уже договорился с его женой насчет того, чтоб вместе пообедать. Мяч Mo отловил, и это дало возможность Элу Левину осуществить хоумран, пропустив вперед себя еще и Мэнни Гордона. Монти Тальман пустил роллинг (мяч, прыгающий по земле) в сторону Гросса (шорт-стоп), спровоцировав тем самым третий аут, и нападающая команда перешла в оборону.
Команда Эла Левина, первый иннинг: хитов два, ошибок ноль, пробежек две.
Для зачина иннинга игрок компании Каплана Боб Коэн резким блистером на центр обеспечил возможность взять одну базу, зато Меир Гросс тут же промазал, тем самым уступив инициативу Фрэнки Демейну. (Аутфилдеры отходят подальше, подальше, подальше.) Третий мяч Фрэнки пустил высокой крутой дугой, то есть практически зафитилил свечу (мастера говорят «флайбол»), и мяч легко можно было бы взять, если бы Эл Левин в нужный момент оказался сзади слева, а не впереди справа, где ему было удобнее, умильно облизываясь, перемигиваться со старлеткой Мэнни Гордона, расположившейся поблизости на травке в платье от Эмилио Пуччи[228] — геометрически пестром и по самое некуда коротком. Из игроков обеих команд Эл Левин был единственным, кто на поле всегда выходил в шортах. Шорты обнажали эластичную повязку, начинавшуюся выше левого колена и доходившую почти до щиколотки.
— Ах ты какой бедненький! — проворковала старлетка, округлив при виде его повязки глаза.
Левин, втянув живот, небрежно откликнулся:
— В Испании заработал! — словно это редкостная награда, медаль, которую он бросил девушке посмотреть.
— Вот про пляж в Торремолиносе[229] мне не надо рассказывать. Ф-фу!
— Да нет, ну при чем тут… — нахмурился Левин. — Это меня шрапнелью, на гражданской войне, Бог ты мой! При обороне Мадрида.
В результате Демейнова свеча обернулась хоумраном, который, пыхтя, на последнем издыхании исполнил потный Боб Коэн.
Компания Лу Каплана, первый иннинг: хит один, ошибка одна, пробежек две.
За время следующих двух иннингов ни одной из противоборствующих сторон счет увеличить не удавалось, что заслуживает упоминания только в связи с тем, что Mo Гановер спекся, и мяч у него стал проскакивать между рук. Во втором иннинге Mo проворонил совсем уж легкую свечку, позволив Си Берни Фарберу, который и на ногах-то еле держался после курса очистительных процедур в «Форест миер гидро», где мучили неделю, а есть почти не давали, тем не менее украсть у него базу. А все из-за Шона Филдинга, юного выпускника Королевской академии драматического искусства, с которым в «Коламбии» заключили контракт, соблазнившись тем, что в профиль он похож на Питера О’Тула[230]. Не успела игра толком начаться, как вдруг жена Mo Гановера Лилиан, будто бы невзначай оказавшись у скамьи Эла Левина, явно напрашиваясь, пристроилась на травке рядом с этим самым Филдингом, и они тут же образовали парочку: стали шептаться, она пихала его локотком и хихикала; у Mo от этого, естественно, поехала крыша. Впрочем, недаром же когда-то Mo губил дни юности своей в ешиве. Теперь это ему давало возможность ловко тырить ветхозаветные сюжеты, густо замешивая на них сценарии так здорово пошедших у него ковбойских сериалов «Под седлом» и «Золотое дно», но не только: даже и сегодня, когда у Лилиан явно опять засвербило, потом и кровью добытое еврейское образование, на ценности которого… нет, на бесценности которого всегда так настаивал отец, в очередной раз сослужило ему добрую службу. Mo вспомнил Давид ха-Мелех[231]: И было утром, написал Давид письмо к Йоаву и послал с Урийей. И написал в письме так: выставьте Урийу (на место) самого жестокого сражения, и отступите от него, чтобы он был поражен и умер[232].
Аминь.
В третьем иннинге Лу Каплан, поднатужась, выполнил два хита подряд, но тут Mo Гановер, сорвав с себя кетчерскую маску, дал знак судье — мол, нужен перерыв — и, нервно теребя в руках мячик, зашагал к горке питчера.
— Да ладно тебе, — замахал руками Лу. — Не беспокойся, со мной все в порядке. Сейчас, отдышусь только.
— Да нет, я не об этом. Слушай, когда у вас там в Риме съемки начинаются?
— Ну, если с завтрашнего дня считать, то через три недели. А что, стряслось что-нибудь?
— Да нет.
— Нет-нет, ты уж скажи, мы ж кореша, какие между нами секреты?
— Да нет. Просто я тут смотрел, смотрел и подумал насчет Шона Филдинга. Такой видный парень! И обаяния море. На роль Доминго как влитой подойдет.
Тут они принялись шептаться, но игроки со скамейки Эла Левина восстали, подняли вопеж:
— Эй, эй, так не пойдет, играем!
— Ладно, погоди, Mo. Ну потом, потом!
Mo возвратился к базе успокоенный, потому что этот Филдинг, можно считать, уже все равно что в Риме. Пусть теперь сам выкручивается.
— Плэй бол! — командует Нат Шугарман.
Режиссер Алфи Робертс прежде никогда бы от Лу подвоха не ждал. Когда Лу Каплан подавал Робертсу, мячи обычно бывали простыми, и Робертс отвечал ему тем же, но сегодня забеспокоился, потому что в среду его агент прислал ему от Лу на прочтение материалы и… бац! — первая же подача Лу отправила Алфи рыть носом землю. Понял, не дурак, отметил он про себя. Значит, мой агент уже сообщил ему, что ни фига я не клюнул. С опасного места Алфи поспешил ретироваться: все-таки лучше подвести команду, чем получить трещину в черепе.
И снова на переднем плане Мэнни Гордон; одна база свободна, на первой и третьей по раннеру. Мэнни ухитряется провести дабл-плэй; все, смена караулов.
Над парком в небе разноцветие воздушных змеев. Влюбленные гуляют по дорожкам у воды и обжимаются на травке. На скамеечках посиживают старики, впитывают солнце. Няни с колясками, в них титулованные карапузы. Какой-то старый англичанин остановился и недоуменно смотрит на разыгравшихся америкосов.
— Это что — наши доблестные защитники с базы ВВС?
— Да нет, какие-то просто киношники. Это их вариант лапты.
— А что это за огромная палка, которую режет та женщина?
— Салями.
— В Хэмпстед-хите?
— Боюсь, что да, сэр. А однажды они тут вообще: установили как-то в воскресенье раскладной стол — прямо вон там! — выложили всякой колбасы, селедку на газете, черный хлеб горкой и целый, черт подери, бок копченого лосося. И виски! По десять и шесть за кварту, между прочим.
— Как, прямо здесь, в Хэмпстед-хите?
— При этом шампанское пили из бумажных стаканчиков! «Мумм», как я заметил. Кто-то из них какую-то премию, видите ли, получил.
Ближе к концу пятого иннинга команда Эла Левина вела 6:3, и тут на поле вышел Том Хант — на место второго бейсмена в компании Лу Каплана. Хант, актер-негр, был в городе недавно — приехал сниматься у Боба Коэна в «Отелло-Иксе».
Mo Гановер послал в левую сторону аутфилда ленивый флайбол, который сцапал в свою ловушку Зигги Альтер, но при этом упал и покатился, покатился… Он все катился и катился по траве, пока, наконец, не достиг позиции, из которой смог заглянуть под юбку Натали Кальман. И что-то он там увидал такое, от чего неожиданно пал духом: упустил мяч, побледнел и дал Гановеру спокойно дотрусить до второй базы.
