Одетый в серый двубортный костюм, Хейг прохаживался по кабинету, изредка поглядывая на Шарона. Они уже давно испытывали симпатию друг к другу. Оба были генералы в отставке, которых судьба поставила на ключевые посты в правительствах. Правда, Шарон считал, что американские генералы, с которыми он встречался, ровным счетом ничего не смыслят.

— Когда в последний раз они участвовали в боевых действиях? — любил задавать он риторический вопрос и добавлял: — У каждого нашего командира батальона опыта больше, чем у пентагоновского генерала…

С трудом втиснув в мягкое кожаное кресло свое грузное тело, Шарон подробно рассказал шефу американской дипломатии о напряженном положении на израильско-ливанской границе и намерении правительства очистить Ливан от палестинских террористов. Чтобы упредить возможную негативную реакцию Хейга, он сообщил, что на одном из последних заседаний кабинета министров уже принято решение о вторжении в Ливан.

— Таким образом, наши войска уничтожат военную и политическую инфраструктуру ООП, и мы избавимся от нее на долгие годы, — последние слова Шарон подчеркнул энергичным взмахом руки.

— Нам понятны ваши цели, — живо отозвался Хейг. — Мы не раз говорили об этом с премьер-министром Бенном. Как ваши союзники мы не можем заставить вас отказаться от защиты своих интересов, но…

— Ни одна страна не вправе рекомендовать другой, как наилучшим образом обеспечить защиту своих граждан, — резко перебил Шарон, которого насторожило это «но».

Хабиб, желая сгладить неловкость, поспешно вставил:

— Я вскоре прибуду в Израиль. Так что в случае необходимости можно будет продолжить обмен мнениями.

Он поправил тяжелые затемненные очки, оседлавшие крупный нос, и с улыбкой посмотрел на Шарона.

— Когда вы намерены прибыть? — поинтересовался тот, глядя в упор на специального посланника, и тут же добавил: — Торопитесь! Военные действия могут начаться в любой момент, даже сейчас, во время нашей беседы…

— Каковы масштабы будущей операции? — с непроницаемым лицом спросил Хейг.

— Мы понимаем ваше беспокойство, — усмехнулся Шарон. — Я не думаю, что речь идет о крупной военной операции. Мы попытаемся, по возможности, ограничить ее. Разумеется, не в ущерб эффективности.

— Но при этом следует помнить об одной вещи… — Хейг все же решил высказать свою мысль до конца: — Как оправдать вторжение?

— То есть, каким должен быть предлог? — прямо спросил Шарон.

Хейг на мгновение задумался, потом, словно размышляя вслух, ответил:

— Я думаю, что наилучшим предлогом для вашей операции могла бы стать смерть какого-нибудь израильтянина…

При этих словах Шарон едва не подпрыгнул вместе с креслом: ему стало ясно, что американцы дали «зеленый свет» вторжению. А Хейг между тем продолжал:

— Без подобного инцидента ваше нападение не будет ни понято, ни принято на международной арене. Короче, нужно найти достаточно веские основания, чтобы стало понятно, что ваши действия спровоцированы. — Он помолчал, потом заключил: — Как и вы, мы хотим видеть в Бейруте правительство, которое станет союзником Израиля. Мы также желаем, чтобы ООП покинула Ливан…

После этих слов Шарон окончательно убедился, что администрация США откровенно рекомендует израильскому правительству позаботиться о предлоге для развязывания новой войны.

Хейг после ухода израильской делегации сказал своим приближенным:

— Нельзя приготовить омлет, не разбив яйца…

Лондон, 3 июня 1982 г.

В Британской столице совершено покушение на израильского посла Шломо Аргова. Выходя после банкета из лондонского отеля «Дорчестер», он был ранен в голову выстрелом террориста.

Бегин узнал о покушении утром 4 июня. Он тотчас созвал экстренное заседание кабинета. Начальник Генштаба Эйтан предложил министрам подвергнуть бомбардировке девять объектов в Бейруте и семь — в Южном Ливане.

Мнения разделились…

В конце концов было принято решение нанести удар по трем объектам на юге и двум в ливанской столице.

Шарон с женой и детьми находился в это время с частным визитом Румынии.

Иерусалим, 5 июня 1982 г.

Проведенные накануне кровавые бомбардировки Бейрута и Южного Ливана вызвали (чего и добивались Бегин с Шароном) ответный обстрел палестинцами северных территорий Израиля.

Бегин вновь созвал кабинет. Превозмогая боль в бедре, он встал с кресла-каталки и, опираясь на трость, произнес с надрывом:

— Я сделал все, что мог, для предотвращения войны. Но, видно, наша судьба — постоянная борьба за выживание. — Он помолчал, оглядел министров лихорадочно блестевшими глазами, и почти прокричал: — Настал час борьбы! Весь мир должен знать и помнить, что еврейский народ, как никакая другая нация, имеет право на самооборону!

Министры поняли, что возражать бесполезно и зааплодировали в знак одобрения операции в Ливане.

Поздно вечером премьер-министр потребовал от начальника Генштаба все карты и документы, относящиеся к операции «Ораним». Он зачеркнул черным фломастером старое кодовое название и написал новое — «Мир Галилее». Он приказал довести до каждого солдата и офицера это название, чтобы они поняли, за что сражаются…

6 июня 1982 г. в 11.00 подразделения ЦАХАЛа перешли ливанскую границу, протянувшуюся на 98 км. Операция «Мир Галилее» началась…

К моменту нападения на Ливан численность израильской армии была доведена до 400 тыс. человек. В распоряжении Ариэля Шарона и Рафаэля Эйтана — 3,5 тыс. танков, 4 тыс. бронетранспортеров, около 1 тыс. артиллерийских орудий и свыше 600 новейших боевых самолетов. Непосредственно в операции предполагалось задействовать более 100 тыс. солдат и офицеров.

Против кого сосредоточивалась столь внушительная армада?

Против 6 тыс. бойцов Палестинского движения сопротивления (ПДС) в южных районах Ливана, 8 тыс. палестинцев и 3 тыс. бойцов из ливанских Национально-патриотических сил (НПС), защищавших подступы к Бейруту. И, наконец, против полутора тысяч сирийских военнослужащих, размещенных в Бейруте и вокруг него.

Вторжение шло на западном и восточном участках фронта. На западном участке фронта — вдоль приморского шоссе. Здесь израильским войскам была поставлена задача захватить город Тир, а затем— второй по величине ливанский город Сайду. На центральном участке израильтяне наступали на город Набатия с целью захватить крепость Шато де Бофор. На восточном участке — в предгорьях горы Хермон; атака развивалась в направлении города Хасбайя.

С первых часов вторжения израильское командование придерживалось тактики «выжженой земли». Прежде чем атаковать тот или иной рубеж, израильтяне подвергали его массированному артиллерийскому обстрелу, бомбардировке с воздуха. Только затем вступала в бой моторизированная пехота.

6 июня. Спустя два часа после начала военных действий передовые части, которыми командует бригадный генерал Ицхак Мордехай, обогнув Тир, преодолевают реку Литани и устремляются на север в направлении Сайды.

7 июня. На рассвете десантные корабли израильских ВМС высаживают с моря танковый и пехотный десант к северу от Сайды. Эти силы под командованием бригадного генерала Амоса Ярона отрезают палестинцев с севера и, блокировав пути отступления к Бейруту, продолжают атаковать вдоль приморского шоссе в направлении населенного пункта Даммур.

В тот же день группировка под командованием бригадного генерала Авигдора Кахалани, действующая на центральном участке фронта, овладевают крепостью Шато де Бофор. Повернув затем на запад, они захватывают город Набатию и выходят к морю. В результате все силы палестинцев на западном участке фронта оказываются в окружении.

8 июня. В то время как на западном и центральном участках фронта идет ««зачистка» захваченных террито-рий, продолжается наступление на восточном направлении. Здесь продвижение израильских войск пытаются остановить бойцы ПДС и подразделения сирийской армии, дислоцированные к северу от города Хасбайя. Одновременно сирийцы, занимающие позиции на центральном участке фронта в районе города Джеззин, атакуют израильтян, пытаясь отбросить их назад.