Коэн пользовался абсолютным доверием Эль-Хафеза, и тот не раз советовался с ним по различным вопросам. Среди прочего и о том, что касалось закупок вооружения для сирийской армии. Полученные сведения, конечно же, сразу становились достоянием израильской разведки.

В подобных случаях Коэн внимательно выслушивал его и отвечал нечто вроде этого:

— Сейчас я несколько устал, дайте мне время подумать над этим вопросом, и завтра утром, когда я буду чувствовать себя более свежим, я постараюсь дать вам хороший совет.

Той же ночью он посылал в Израиль шифрованное сообщение, в котором подробно описывал суть вопроса. Этот материал передавался военным специалистам, они готовили свои рекомендации, и Коэн на следующее утро излагал их президенту.

Тот всегда приходил в восторг и восклицал:

— Ты просто гений! Как только это мне самому не пришло в голову!

Со временем Эль-Хафез стал совершенно свободно обсуждать с ним темы высшей степени секретности, касавшиеся безопасности страны, а затем с гордостью передавал своим приближенным мнение своего нового советника. Те, в свою очередь, пришли к выводу, что к окружению президента присоединился выдающийся эксперт в военной и политической сферах. Слава о нем разнеслась среди всех высших лиц в государстве, и Коэн пользовался у них практически неограниченным доверием.

Дружеское расположение первого лица страны проложило ему тропинку в высшие эшелоны власти. Уже через месяц он оказывается рядом с теми, кого прочат в будущие руководители страны. В Дамаске начинают циркулировать слухи, что ему предложат пост министра пропаганды. Однако сирийский президент, отношения с которым становятся все более близкими, предлагает ему подумать и подготовиться к посту министра обороны и тут же назначает его заместителем министра этого ведомства.

Теперь Коэн проводит на Голанских высотах много времени по долгу службы. Его детально знакомят со сложным военным комплексом, построенным советскими специалистами. Он изучает ракетные установки и противотанковое оружие. Его доклады Тель-Авиву становятся все детальнее и объемнее. Он — гордость «Моссада», разведчик номер один страны. И в то же время — один из первых номеров сирийского государства, близкий друг его главы, завтрашний министр обороны…

Сообщения для Тель-Авива становились все чаще и длиннее. Так требовало руководство, так желал и Коэн, торопясь как можно быстрее передать информацию, лавиной обрушивавшуюся на него буквально каждый день. Большая часть этой информации передавалась по радио, создавая помехи для расположенных рядом передатчиков, причем передатчиков официальных.

Один из них находился в соседнем доме, где размещалось индийское посольство. Когда эти помехи существенно участились, его сотрудники обратились к сирийским властям. Это стало известно и Коэну, но он решил не прекращать передачи, отвечая на запросы Тель-Авива и считая, что заместителя министра обороны никто проверять не станет. Да и техника, находившаяся в распоряжении сирийцев, по его сведениям, не позволяла обнаружить местоположение тайного передатчика.

Тем не менее его стали часто посещать тяжелые предчувствия. С ними он и приехал в Израиль на празднование «брит-милы» (обряд обрезания) своего сына. Приехал, как оказалось, в последний раз…

После многих бесплодных усилий сирийской контрразведке удалось запеленговать передатчик Коэна. Когда агенты контрразведки ворвались к нему в дом, он как раз вел передачу.

Провал не был для него неожиданностью. На этот случай у него была таблетка цианистого калия… Но, как стало известно впоследствии, в самый последний момент перед задержанием Коэн принял решение не глотать ее: будь что будет, он умрет как еврей.

Следователям Коэн поначалу заявил, что его имя Камаль Амин Табет и что он мусульманин. Однако через короткое время сказал им:

— Я — израильтянин, майор Эли Коэн. Вот мой армейский номер. Я служу в разведке и требую, чтобы меня судили в соответствии с Женевской конвенцией.

Началось расследование, в ходе которого люди, до тех пор считавшиеся его друзьями, пытались убедить Коэна не распространяться о своих связях с влиятельной сирийской верхушкой. Сам президент передал ему, что если тот сохранит это в тайне, он обещает справедливый суд и скорое освобождение в порядке обмена военнопленными.

Однако было уже поздно. В мировой и арабской прессе появились сообщения о том авторитете, которым израильский разведчик пользовался в правительственных и военных кругах. Сирия стала всеобщим посмешищем. «Еще немного — и они сделали бы его своим президентом!» — писали враждебные сирийскому режиму газеты. Ненависть к Коэну и желание рассчитаться с ним перевешивали все доводы в пользу того, чтобы замять скандал.

Очень скоро следователи перешли к пыткам. Они пропускали через его тело электрический ток, вырывали ему ногти и гасили о него сигареты. Но он не сломался. Стражники прозвали его «храбрецом».

Суд начался в январе 1965 г. Одновременно с открытым судебным процессом велись тайные переговоры между Сирией и израильским правительством по поводу его освобождения. На каком-то этапе Сирия даже согласилась освободить Коэна в обмен на большую сумму денег и партию автомобилей. Сирийцы предупредили, что хотя на телевизионном экране казнь будет выглядеть настоящей, это не более чем инсценировка. На шею Коэна наденут специальную защитную повязку, введут ему в вену какое-то лекарство, которое будет действовать в течение двух часов. Потом его снимут, приведут в себя, сделают пластическую операцию и переправят его в Израиль, где он под новым именем будет работать в Министерстве иностранных дел.

Увы…

Президент Сирии подписал распоряжение о казни. В ту же ночь, 18 мая 1965 г. в 1.30 представители сирийской службы безопасности подняли с постели главного раввина сирийской еврейской общины 75-летнего Нисима Коэна. Позже он рассказывал, что состояние Эли было ужасным, следы побоев и пыток — на всем теле.

Когда Эли увидел раввина, то заплакал. Заплакал и раввин. Он передал раввину письмо для жены Нади. После чтения молитвы «Цидук ха-дин» его повесили.

Это произошло в 3.30 ночи. Тело провисело на одной из центральных площадей Дамаска шесть часов. Затем его похоронили на еврейском кладбище.

Через пять лет сотрудники израильской разведки пытались выкрасть тело Коэна, чтобы перезахоронить его в Израиле. Операция закончилась неудачей. А его останки сирийцы перенесли на кладбище одного из военных лагерей, расположенных в Дамаске, и поместили в бункере на глубине 30 метров. С тех пор израильское правительство и семья Коэна во главе с братом Морисом ведут непрекращающуюся борьбу за возвращение останков героя в Израиль…

Если вы пройдете по Иерусалиму, да, пожалуй, и любому другому городу Израиля, вы обязательно увидите улицу, названную в честь Эли Коэна. Каждый встречный расскажет вам героическую историю этого человека, ставшего легендой.

22 февраля 1965 г. египетская контрразведка арестовала Вольфганга Л отца — агента «Моссада», которого называли «Глаз Тель-Авива в Каире». Под видом богатого немецкого туриста в январе 1961-го он был направлен в Египет.

Там Лотц открыл школу верховой езды, которая пользовалась большим успехом. Офицерам египетского Генерального штаба нравилась проводить здесь свободное время. Они с доверием относились к немцу, не скрывавшему своих правых, антисемитских взглядов и к тому же подававшему гостям шампанское. Офицеры откровенничали с Лотцем, а тот передавал все их разговоры в «Моссад»

Так, он собрал полный список немецких ученых, проживавших в Каире, а также адреса их семей в Австрии и Германии. Кроме того, в микропленке была сверхсекретная информация о проекте № 333, в соответствие с которым создавалась система электронного контроля за полетами египетских ракет…

Вольфганг Лотц родился в 1921 г. в Германии, в городе Манхейме. Его мать Елена была еврейкой, по профессии — актриса. Отец Ганс — христианин, был сначала директором театра в Гамбурге, а затем — менеджером берлинского театра. При рождении Вольфганг не был обрезан, и это оказалось положительным фактором в будущем.