Весь этот день Шарон провел, запершись в своем кабинете, расположенном на третьем этаже кнессета. Он сидел за письменным столом, заваленным бумагами, и задумчиво смотрел в окно. Когда опустились сумерки, и на улицах Иерусалима зажглись огни, Шарон позвонил по телефону домой в Тель-Авив и предупредил жену Лили — единственного человека, которого он посвящал в свои самые сокровенные тайны, — что будет отсутствовать два-три дня. Затем отдал указание секретарше отвечать всем, кто будет его спрашивать, что министр обороны уехал инспектировать войска.

Окрестности Тель-Авива, 12 января 1982 г.

В тот же час на военном аэродроме вблизи Тель-Авива собралась группа людей, одетых в штатское. Заместитель начальника Генерального штаба Моше Леви, диви-знойный генерал Абрахам Тамир, командующий десантной бригадой Амос Ярон, начальник оперативного отдела Генштаба Ури Саги, его однофамилец — шеф военной разведки, представители секретной службы «Моссад» и сил внутренней безопасности.

Вскоре приземлился военный вертолет, доставивший из Иерусалима министра обороны и его адъютанта Одеда Шамира. Бодрой походкой Шарон направился к ожидавшей его группе. Затем, соблюдая субординацию, собравшиеся один за другим поднялись на борт огромного вертолета «Ясур-4». Пассажиры поудобнее устроились в креслах и застегнули пристежные ремни. Вертолет медленно, словно нехотя, поднялся и взял курс на… Ливан.

Во время полета Шарон, не отрываясь, смотрел в иллюминатор. Он думал о том, что все складывается как нельзя лучше. Месяц назад они решили с премьер-министром, что настало время посвятить в планы операции «Ораним» своих давних союзников — христиан. Они хотели определить, каким будет их участие в намечавшейся военной операции, которая должна разрубить ливанский узел проблем. Сотрудники «Моссад» сообщили командующему «Ливанскими силами» (вооруженные формирования «Ливанского фронта») Баширу Жмайелю, что вскоре прибудет «важная персона»…

Джуния, 12 января 1982 г.

Вертолет повернул на Восток и вскоре приземлился на специальной площадке в Джунии неподалеку от электростанции.

— Я знал, что прибудете именно вы, — приветствуя Шарона, сказал Башир Жмайел, надевший по случаю прибытия «важной персоны» парадную униформу фалангистов. — Мы ждали вас с нетерпением.

Министр обороны и командующий «Ливанскими силами» горячо обнялись. Жмайел представил израильтянам своих соратников: начальника штаба вооруженных формирований партии «Катаиб» («Ливанские фаланги» — ведущая партия «Ливанского фронта», основанная в 1936 г.) Фади Фрема, начальника службы безопасности Заки Бустани, политического советника Жана Надера. После обмена рукопожатиями встречавшие и прибывшие направились к ожидавшим их машинам.

Кортеж тронулся. Башир сам вел «БМВ-734», в котором сидел Шарон, окруженный телохранителями. Вскоре машины остановились около кирпичного строения, где уже несколько лет осуществлялись тайные контакты между израильтянами и фалангистами.

Башир пригласил гостей поужинать. Стол был изысканным: обилие восточных блюд, множество салатов, шашлыки, сладости и различные сорта сыра, специально доставленные из Парижа и Амстердама. Словом, на приготовления не пожалели ни сил, ни денег.

Поднимая первый тост, Башир поблагодарил министра обороны за визит и передал привет от своего отца — Пьера Жмайеля (основатель партии «Катаиб», умер осенью 1984 г.), а также от другого правохристианского лидера, бывшего президента Камиля Шамуна. Он восторгался генералом Шароном, восхищался его талантом как военного, так и политического деятеля, а также его позицией в отношении сотрудничества между ливанскими христианами и Израилем.

— Наступил решающий час, — патетически закончил Жмайел. — Поэтому мы должны бороться вместе. Ваша страна — это наша последняя надежда. Мы надеемся, что ваш визит послужит укреплению взаимопонимания и дальнейшему продуктивному сотрудничеству.

Шарон поблагодарил за гостеприимство и тут же перешел к делу. Тоном, не терпящим возражений, он изложил некоторые свои мысли, касающиеся стратегии Израиля в Ливане. Он говорил о том, что предпочитает политическое решение проблем, с которыми столкнулись ливанские христиане. Однако тут же намекнул, что ситуация может сложиться так, что в ближайшем будущем, например, в начале лета, Израиль изменит положение, уничтожив инфраструктуру террористических организаций.

— Когда израильская армия двинется вперед, — говорил он, — террористы получат куда более сильный удар, чем во время операции «Литани». Мы вырвем их с корнем, как больной зуб. Они больше никогда не появятся в Ливане.

Шарон подчеркнул, что прибыл не для того, чтобы «поставить последнюю точку в совместной операции», а для того, «чтобы точно знать, каковы цели христиан и как они намерены их добиваться, если израильская армия начнет вторжение и приблизится к Бейруту». Он предупредил, что израильские войска не войдут в город, поскольку в Иерусалиме понимают возможные последствия захвата арабской столицы.

— Цель моего визита, — закончил Шарон, — определить формы сотрудничества, которое мы хотели бы расширить в самое короткое время, так как рассматриваем его составной частью наших тактических планов. Мы — братья по оружию и у нас общие интересы. Мы окажем вам широкую поддержку, обучим ваших людей, поможем оружием и деньгами.

— Впервые представители вашей страны столь откровенно высказали свое мнение, — произнес Жмайел.

Время близилось к полуночи, но израильскую делегацию ждала насыщенная программа. Жмайел пригласил Шарона и его спутников сесть в машины, и колонна отправилась из Джунии в Восточный Бейрут.

Вскоре колонна миновала мост, разделявший район Джунии и ливанскую столицу, повернула направо и остановилась на несколько минут у контрольно-пропускного пункта фалангистов. После короткого объяснения, данного Жмайелем начальнику патруля, машины двинулись дальше по шоссе вдоль бейрутского порта и остановились у «зеленой линии», разделявшей ливанскую столицу на восточную и западную части.

Министр обороны с любопытством рассматривал полуразрушенные жилые кварталы, которые в скором времени должны были стать районами боевых действий. Под утро, изможденные переездами, израильтяне вернулись в Джунию. Все буквально валились с ног от усталости.

Джуния, 13 января 1982 г.

После короткого отдыха вся группа в сопровождении Жмайеля отправилась в Бейрут во второй раз. Шарон объехал наблюдательные пункты фалангистов. Сначала он поднялся на крышу самого высокого здания в Ашра-фии. Отсюда, как на ладони, была видна сеть главных и второстепенных транспортных артерий.

Западная часть Бейрута находилась в руках сирийцев, вооруженных формирований левых организаций и палестинцев. Восточная — в руках христиан. На окраинах закрепились мусульманские вооруженные отряды. Ливанская армия удерживала очень небольшую часть города — район президентского дворца в Баабде, символ суверенитета государства.

Рассматривая в бинокль ливанскую столицу, Шарон все больше убеждался в необходимости войти сюда, вмешаться в ситуацию и установить в стране новый порядок.

На другом наблюдательном пункте, глядя через окуляры на окутанный утренним туманом бейрутский аэропорт, Шарон неожиданно повернулся к Жмайелю, и откровенно сказал ему:

— Я не хочу вдаваться в подробности моих планов, потому что они еще полностью не готовы и говорить о них пока рано. Но в одном я уверен твердо: мы не остановимся у Литани. Мы пойдем дальше на север, к Бейруту. Город будет блокирован, и вы сможете освободить столицу от террористов и их союзников.

Он задумался на мгновение, затем, уточняя свою мысль, добавил:

— У нас пока нет каких-либо точно определенных намерений в отношении Сирии. Однако если палестинцам будет нанесено поражение, и вы воспользуетесь этим историческим моментом, чтобы занять Западный Бейрут, то тем самым будет создана почва для проведения свободных выборов. Результатом этого может стать вывод сирийских войск из Ливана, в чем, кстати, весьма заинтересован Вашингтон. В любом случае после ухода сирийцев вы сможете создать собственное свободное государство. Оно станет вашим!