20/V.

Родная, после сумбура 2-х последних дней неожиданно наступило затишье, — я успокоилась, решивши не принимать данного предложения.

Сегодня к вечеру неожиданно появилась мигрень. Я потеряла, как всегда в таких случаях, зрение и была беспомощна — вот это и убедило меня не браться за большую работу, пока не дам своим нервам отдых…

Между прочим, всегда после этой острой 3–5 час. головной боли я становлюсь очень болтливой, что и заставило меня сейчас писать тебе.

Есть много предложений о летнем отдыхе, напр, выезжать с знакомой врачихой в Мацесту, где она, заведуя санаторией, будет иметь комнату. Я с такой силой хочу видеть тебя, что не могу откладывать встречу на неопределённое время. Как только получу отпуск, еду в М-ву. Неужели месяца через 1Уг я буду около тебя?.. Если К-к не достанет комнаты, сможешь ли ты принять меня?.. Сестра усиленно приглашает к себе, предлагает оставить Иду на какой угодно срок. К-к сообщает, что с комнатой ничего не известно. Жить в М-ве вдали от тебя — нелепо. Я еду туда только чтобы быть с тобой…

У Идуси первый экзамен как будто бы прошёл удачно. Самое уязвимое место — это укр. яз. Пройдёт он — ия спокойна за дальнейшее.

Завтра будет 4 м-ца, как я уехала из М-вы. Слишком долгий срок разлуки. Я было твёрдо решила приехать к тебе на день, но по размышлении поняла, что сделаю одну из обычных своих глупостей. Быть с тобой 1 день — значит ещё больше раздразнить себя.

Позавчера опять лежала в припадке сильнейшей головной боли. Не успела с утра обойти помещение, как у меня произошла эта ужасная атрофия зрения и 3 часа лежала пластом; было позже мне очень неудобно, но в то время я просто теряла сознание. Вчера же и сегодня здорова и крепка, как всегда, но всё же временами что-то нехорошее делается со зрением. Испытываю ужас, не понимаю, в чём дело, почему прежде чем начинает болеть голова (болит в одном месте) я почти теряю зрение? Не обращаюсь к врачу, я знаю его ответ — «живите норм. пол. жизнью». Отсутствие этого имеет, пожалуй, значение, но не является причиной всех зол. Сейчас нахожусь под страхом, что вот-вот снова начнётся это. В Киеве душно, нет дождей.

Я уже решила окончательно, что на лето не буду строить планов о переходе на др. работу (эти планы меня очень волнуют), но директору того завода, куда приглашают меня, очевидно, уж очень расхвалили меня, и он без конца звонит в ГорОНО с просьбой повлиять на моё решение. Вчера я говорила с ним по телефону, он соглашается ждать до августа-сентября, но чтобы я с осени брала эту работу. Пока что пришлось пообещать помочь ему оборудовать это большое помещение. Обещание опрометчивое, т. к. за себя теперь нельзя ручаться, и я уже очень боюсь напрягать себя. Хоть бы поскорей отпуск! Если директор догадается заплатить мне за проводимую работу, я подработаю к отпуску. Снова пишу в Союз (как и в прошлом году), чтобы вместо курорта дали деньгами…

Непременно хочу с тобой выехать в лес к сестре, там нашли бы комнату и недели 2 пожили бы среди природы.

Итак, я жду ответа от К., сможет ли он взять комнату В.В.? Он бы рад, но как никогда ему круто в денежн. отношении; раньше он гораздо больше зарабатывал, а теперь всё труднее «халтурить», и он сидит без денег.

Завтра у Иды экз. по арифметике, а 29-го самый опасный — украинский. Русский яз. сдан на «хорошо». В диктовке пропустила только одну букву.

25/V.

Только что получила твоё 2-е коротенькое письмо (карандашом). Значит ты хочешь и ждёшь моего приезда. В этот приезд я должна до краёв насладиться твоим обществом. Я съумею (применю «женскую хитрость») успокоить ревность К-ка. Меня смущает и будет очень связывать хождение через комнату Л.A. Это единственный недостаток этой клетушки. Неужели там негде поставить кровать? Одним диваном мы не помиримся, и он будет постоянным «яблоком раздора». Л.A. не собирается ли выезжать на лето?.. Никогда, никогда не ожидала я с таким страстным нетерпением своего отпуска, как в этом году… Отними у меня надежду на отпуск — и мне просто нечем жить.

Сестра приглашает Иду на месяц — это хорошо, однако беспокойство за неё лишит меня полного покоя. Она своенравна, строптива, сестре будет трудно совладать с ней. Знаю, что без неё буду очень скучать, хотя смогу не больше одного раза навестить её. Дорога от М-вы к сестре стоит 20 р. в два конца.

Денег надо — уйму! Если Союз не поможет — сяду на мель, а надежды на него мало: я поздно подала заявление, все ресурсы его использованы. Жаль, потому что там раздавали деньги щедро. Напрасно я скромничала, вернее, забыла напомнить о своём желании.

Я уже тебе писала, что директор согласен ждать меня до осени. Завтра иду к нему, может быть, он переменил своё намерение. Здесь сейчас я получаю 460 р., осенью с ликвидацией «образцовых» д/с — у меня будет только 200 р. Там же я ещё не говорила о своей ставке, но инспектор предупредил его, что мне прийдётся дать персональную ставку, и я расчитываю на… 500!

Буду я и М-ве подыскивать работу с комнатой. Мама предложила такой вариант: если я хочу переехать в М-ву, то она приглашает на жительство в Киев брата с семьёй из Жмеринки, а он, располагая этой комнатой, сможет переменить её на большую. Если брат согласится (он хотел переезжать в Киев — надо отдавать дочку в ВУЗ), то я буду спокойней за маму, т. к. она на правах хозяйки принимает их к себе, а не они её. Это имеет (для невесток) существенное значение, т. к. только благодаря маме они смогут переехать сюда. Перед отпуском напишу об этом брату. Другой перестал присылать деньги. Я уже начинаю возмущаться и прихожу к выводу, что я не должна церемониться с ним. Не знаю, почему он решил (он состоятельней нас всех), что только я одна должна содержать маму.

Трепещу от боязни, что какое-либо осложнение помешает мне с 15/VII уйти в отпуск. А помешать может многое: не найду заместителя, не подберу штат педагогов для своих уходящих в отпуск, начнётся ремонт помещения, не выдадут вовремя профотпускных (теперь деньги дают с опозданием), заболеет мама и проч. и проч. Эти дни маме легче.

Кажется, охватило всё деловое.

Кисанька, кто смеет «упрекать» в чём-то Ол-ку? Каждый живёт по-своему, она своим образом жизни никому не приносит вреда (обществу). Перестань же мучиться этим. В тебе говорит «обывательщина», — извини за это слово. Я уважаю её за эту «смелую» своеобразность. Работать в учреждении она всегда успеет, так же как и стать спокойной женой. Ол-ка — прелестна. Все твои терзания начинаются недовольством образом жизни Ол-ки, но в данном случае надо пошире смотреть на вещи. Ещё говорю — прости за нравоучения, извини, извини если они тебе не нравятся…

28/V.

Одновременно получила 2 письма — твоё и К. Содержанием они приблизительно одинаковы, т. е. и ты, и он обсуждаете возможности летнего отдыха. Сегодня не думала писать, хотела ответить ещё вчера, но чувствовала себя плохо, а сегодня, после бессонной ночи, я еле соображаю. Спала часа 4 — не могла уснуть.

К-ком очень недовольна, зачем он хочет «спихнуть» на тебя поиски комнаты? — а это я поняла из вчерашних писем. Я зла на него, и в эту минуту вообще не хочу никаких «комнат». Если я приеду в М-ву, то надеюсь, что ты меня примешь на недели 2, а дальше при благоприятных обстоятельствах (твоя работа) поедем к природе, к сестре. Канитель с К-ком мне начинает уже надоедать. Скучно с ним… Да, а у тебя с ним я не хочу уже жить. Буду чувствовать себя неудобно. Жить одной около тебя — это счастье. Меня взбесило, что он полагается на твою помощь. В своих летних планах я не брала тебя «осью», на кот. хотела повесить тяжести по организации отдыха. О, пожалуйста, не пойми меня так, мне страшно неудобно от одной мысли, что у тебя может зародиться такое мнение. Может быть, К-к себя вёл не совсем тактично в этом отношении, он бывает бесцеремонным, за что его презираю. Я хочу пожить с тобой, стремлюсь к этому, мне необходимо повидать тебя, но если какие-ниб. возникнут затруднения, в большей мере, чем приём гостя, то я, конечно, не смогу при таких условиях повидаться с тобой. Идусе необходим дерев, воздух, и я думаю, что она найдёт его у сестры; мне же не нужна дачная обстановка. Мой отдых наступит с уходом и с отъездом из Киева — поправляться мне не надо…