рациональными мотивами. Я мог бы порадовать отца, хоть завтра женившись на Меган
Трегонийской или Лизе Велидорской, которую он тоже одобряет. Но я король, – еще
медленнее сказал Кент. – И благосостояние моего королевства зависит от моих здравых
суждений и ясного ума. А это, в свою очередь, зависит от того, насколько я счастлив. И я
уже очень давно знаю, что мое счастье зависит от тебя. – Кент вдруг резко и напористо
наклонился через стол: – Я был человеком, прежде чем стать королем. И я полюбил тебя.
Будь я крестьянином в Котсуолде, то желал бы, чтобы ты была рядом, помогала мне вести
196
197
дела, растить детей и готовить скот для отправки на Файлинскую ярмарку. Желал бы,
потому что люблю, и моя жизнь без тебя оказалась бы много труднее. Теперь, когда я
король, я хочу, чтобы ты была рядом и помогала мне перехитрить наместников, вершить
суд и принимать решения об объявлении войны. Признаю, эта задачка посложнее. Но по
сути – та же самая. Разделить с человеком жизнь, любить его и принимать его любовь. Не
решай, хочешь ли жить в деревне или в замке. Реши, хочешь ли жить именно с этим
мужчиной, и тогда сможешь ответить: да или нет.
– Да, – сказала я и тут же огляделась в поисках того, кто это произнес.
Кент откинулся назад, широко улыбаясь:
– Замечательно! Днем я встречусь с твоей бабушкой, а завтра мы можем уже
отправиться в Оберн.
– Подожди…
– Можем и подождать несколько дней, – довольно согласился он. – У тебя наверняка
есть здесь незаконченные дела, люди, с которыми нужно проститься…
– Нет, в смысле… подожди. Я ведь даже не подумала…
– То есть ты не уверена, что хочешь за меня замуж.
– То есть я не думала об этом до сего момента! Мне даже в голову такое не приходило!
Ты целый год там плел интриги, но я была здесь, в деревне, привыкала к спокойной
жизни…
– Ты меня любишь? – спросил Кент. Я затихла. – Все остальное – лишь блеск и
мишура. Главное – любовь. Как только определишься с этим, дальше все становится ясно.
Я думала о неоднозначной, порочной, сверкающей жизни при дворе и гадала,
действительно ли принять решение так просто. Последний год я была счастлива здесь, в
окружении друзей и милых забот. Однако часть моего сердца осталась в другом месте. Я с
нетерпением ждала писем от Элисандры и Анжелы, жила ради историй о мире, который
оставила позади. Если бы лорд Мэттью отменил приговор, я бы с радостью вернулась –
гостьей, коей и была когда-то. Или нет? Прежде я уже боролась с кознями лорда Мэттью и
не желала вновь становиться их жертвой.
Становиться королевой мне тоже не хотелось. Да я даже представить не могла, что мне
когда-нибудь выпадет подобная роль. Кент может говорить что угодно, но эта часть
неотделима от его предложения – не получится быть просто его женой. Кент не какой-то
крестьянин, считающий бушели зерна и поголовье рогатого скота. Его жизнь гораздо
сложнее.
Но будь он крестьянином? Тогда бы я за него вышла? О да, не задумываясь. Чтобы
видеть это милое серьезное лицо каждый день своей жизни; полагаться на его добрый
нрав, большое сердце и непоколебимое чувство ответственности. Чтобы он смотрел на
меня – внимательно и с надеждой, вот как сейчас, – и я знала, что в моей власти заставить
его блаженно сиять. На такую жизнь я бы согласилась в любую минуту, в любой день. Я
могла бы полюбить кого-то другого, Кент мог бы отыскать себе другую королеву, но это
был бы вторичный выбор. Который бы не принес нам того же безграничного счастья.
– Я люблю тебя, – наконец признала я.
– И станешь моей женой?
– Да.
Следующие несколько часов суматоха царила невообразимая. Свадьба Элисандры
прошла еще спокойно по сравнению с нынешним волнением и неверием. В нашу деревню
явился король, чтобы забрать из таверны одну из разносчиц и сделать ее королевой! С
такой историей ничто не сравнится. Пировали и принимали поздравления всю ночь.
Клянусь, каждый сельчанин в какой-то момент приблизился к нам, дабы коснуться моей
руки и поклониться правителю. Дарбин не стал бы счастливее, даже если б каждый день
отмечался Солнцеворот. Казалось, его не расстроило даже то, что я работала свой
последний день, а поздно вечером Дарбин настойчиво вручил мне последнюю оплату,
197
198
пока его жена рядом готовила лучшую комнату, а крестьяне все еще угощали короля
выпивкой.
– Никогда не знаешь, когда пригодятся лишние деньжата, – заметил Дарбин, укладывая
еще одну пачку купюр рядом с первой. – Даже королева время от времени должна
покупать что-нибудь, о чем нельзя сказать мужу.
Я подалась вперед и чмокнула его в губы:
– Не говори жене.
Дарбин поцеловал меня в ответ:
– Не говори королю.
Наутро мы отправились навестить мою бабушку. Нас сопровождали двенадцать
гвардейцев, что прибыли вместе с Кентом и ожидали перед таверной, пока он делал
предложение. Я с радостью обнаружила среди спутников своих старых друзей, в том числе
Клуата и Шорро.
Теперь, когда я достигла такого высокого статуса, Клуат вел себя со мной крайне
сдержанно, но Шорро, наверное, не был бы счастливее, даже если бы его самого приняли
в королевскую семью. Он верст пять проехал рядом и потчевал меня рассказами о
событиях минувшего года. Я смеялась до изнеможения. Кент все косился на меня и при
первом же удобном случае, наклонившись, прошептал:
– Кажется, я знаю, как алиоры в ту ночь миновали стражу.
Я одарила его невинным взглядом и продолжила обмениваться шутками с Шорро.
Когда королевская свита подъезжала к дому моей бабушки, она с ученицей была во
дворе, удобряя сад. Обе ошарашенно наблюдали, как четырнадцать всадников
приближаются и останавливаются. Кент помог мне спешиться.
– Король Кентли Обернский с невестой! – проорал Шорро, и бабушка с Милеттой
поспешно рухнули на колени.
Кент подал каждой из них руку и серьезно поздоровался. Милетта, кажется, испугалась
до немоты, а вот ответов бабушки я ждала несколько волнуясь, поскольку ее поведение не
всегда соответствовало желаемому.
Но она просто приняла протянутую руку, встала и коротко поклонилась Кенту:
– Если вы и правда на ней женитесь, то заберете лучшее, что есть от матери и отца.
– Не сомневаюсь, – отозвался он и последовал за бабушкой в дом.
Мы задержались на час, вежливо пили чай и беседовали, но разговор получился
напряженным, ибо людей в комнате было много, но общего между ними – ничего. Настала
пора уезжать, я поднялась с облегчением. И немного удивилась, когда бабушка подошла
обнять меня на прощание.
– Я знала, что ты не останешься, чтобы быть ученицей ведьмы, – сказала она мне на
ухо. – Он, кажется, весьма хорош, но с мужчинами не скажешь наверняка. Помни, если
понадобится, здесь у тебя всегда есть дом.
Ничего приятнее бабушка мне в жизни не говорила. Я крепко обняла ее в ответ и
пообещала:
– Я буду приезжать. Часто.
Она отступила.
– Уверена, что будешь, – сказала бодро. – Ну так, нужны вам в дорогу какие-нибудь
припасы?
Через пять минут мы отправились в путь.
Обратно, в замок Оберн. Но отныне он уже не тот, каким был год назад, когда я его
покидала. Брайан мертв. Элисандра уехала. Алиоры исчезли. А я вскоре стану женой
короля.
Совсем, совсем другое место.
198
199
Неосознанно я сунула руку в седельный вьюк за моей спиной, в котором лежала сумка с
травами. Мне понадобится эликсир или два, чтобы пережить ближайшие несколько
месяцев, и я мысленно перебирала свои запасы.
– О чем ты думаешь? – спросил Кент. – Выглядишь такой решительной.
Я улыбнулась:
– Какие зелья нужно смешать, чтобы приобрести качества, необходимые при дворе.
