Руди, прислушиваясь к разговору, спросила:

- Грог, а почему ты Пинка, иногда Пинкертоном называешь? Это что - его полное имя?

- Не знаю... Просто хотелось низкорослому гному приятное сделать. Придать, хоть какую-то, степень солидности, повышающую его в глазах окружающих, да и в его собственных. А то он, бедный, извёлся весь, из-за своих комплексов: ростом мал, борода клочьями...

- Зато я петь и плясать умею! - раздался обиженный голос.

- И пить! - весело добавил Борн.

Рэндор, довольный успехами экспедиции, неспешно прогуливался по палубе корабля. Он обратил внимание на одну странность: все матросы занимались своими делами внизу и только один сидел на марсовой площадке, в обнимку с мачтой. Он спросил пробегавшего мимо кока Пудинга, о причине столь странного поведения моряка:

- А чего этот матрос на марсе уселся?

- Да вот, ваш Дроут сказал, что он так проголодался, что сейчас бы целым кабаном закусил!

- А матрос-то тут причём? - удивился рыцарь.

- Его Кабаном кличут...

- Кстати, а зачем Дроуту, такие большие надбровные дуги? - спросил Пудинг?

- От дождя...

Кок, подойдя к орку, вежливо обратился:

- Товарищ орк!

- Повальский гоблин, тебе товарищ!

- И тем не менее - что вы будете кушать?

- Команду! - заржал Дроут, поддерживая игру.

Вечером устроили праздник воссоединения. Каждый был в своём репертуаре и нет необходимости заново пересказывать уже известные сценарии.

...

Утром шхуна отвалила от стенки и взяла курс на остров "Каменный гриб". Предстояло принять решение, каким путём возвращаться. Трактирщик сказал, что в проливе, идущим по левобережью залива, вроде бы, никаких рифов нет, но, там есть какая-то другая опасность, о которой он толком не знал. Моряки, имеющие смелость, пройти этим путём, возвращались, несколько, загадочные. Некоторые совсем полоумные и всех тянуло обратно. Большинство совсем не вернулось. Так что, все прокладывают курс мимо города "Акулий глаз", хоть он и длиннее. "Идти мимо города - погубить всех плавучих торговцев, которые, в погоне за наживой, перетопят друг друга", - подумал Грог и усмехнулся. Его сейчас больше всего волновал другой вопрос: сколько они не путешествовали, но, никаких стад единорогов не видели. Не видели и яиц, кроме куриных. Что потом сказать Жоре? Он отогнал от себя эти мысли, как неразрешимые, на ближайшее время.

Подошёл Борн и спросил:

- Ну, что делать будем?

- А что делать будем? - вопросом на вопрос ответил Авантюрист. - Подойдём к проливу и посмотрим, чем там народ пугают. В случае чего подводная лодка проведёт детальную разведку.

Борн согласно кивнул, а стоявший неподалёку Дроут, равнодушно пожал плечами, давая понять, что ему всё-равно.

Пролив между островом "Каменный Гриб" и левобережьем залива "Акулья Пасть" неумолимо приближался. Как не смотрел Грог в подзорную трубу, никаких рифов, преграждающих водный путь - не заметил.

- Давай вперёд - не торопясь, - скомандовал он капитану, а тот продублировал команду рулевому.

"Люська" медленно вошла в воды залива. Грог уже давно сделал приспособление из растения "Глаз водяного дракона": шар укрепила Руди в районе форштевня, чуть ниже ватерлинии, а прозрачный черешок поднимался от него прямо к бушприту. Получилось, что-то вроде перископа, только наоборот: не из глубины разглядывать поверхность, а с палубы корабля - водные глубины. Впрочем, на подводной лодке было всё, как надо: шар, всплывая на поверхность, показывал обстановку на море.

Глядя в прибор, Грог ничего угрожающего не увидел. Прозрачность была средней терпимости и вполне сносная, для того, чтобы вовремя обнаружить опасность. По мере продвижения, стало кое-что проясняться. Ранее пугали тем, что пролив буквально забит рифами. На деле, это оказалось, не совсем, так. Точнее - совсем не так. Рифов было много, но все они расположились вдоль побережья. Хоть пролив и показался негостеприимным, пройти по нему было можно. Слухи, скорее всего, распространяли торговцы Акульего глаза. Но, всё оказалось сложнее, и рифы играли здесь роль, поскольку-постольку: на выступающих, в море, скалах - расположились сирены.

- Блин! - расстроенно выругался Грог. - Этого нам только не хватало! Спой светик - не стыдись!

- Что-то не так? - испуганно спросила Эллима и тревога передалась окружающим, особенно женщинам.

- Не так! - в сердцах воскликнул Авантюрист.

- А что? - допытывалась Руди, с тревогой всматриваясь в прибрежные утёсы.

- Видишь - на скалах птички сидят, с человеческими головами, притом, женскими?

- Ну, теперь вижу...

- По легенде, они сладострастным пением заманивают моряков на рифы. Услышав божественный вокал, мореходы не могут противостоять искушению, да что там говорить - с ума сходят, от любовной горячки. Ещё никто не смог устоять, кто слышал это пение - как завороженные, сами идут навстречу погибели. Насчёт баб, я не совсем уверен, но, утверждают, что на них гипноз не действует - никак. Так что будьте наготове! Борис вам поможет, а нам уже поздно поворачивать назад - легче проскочить...

- У женщин, надо бы ножи отобрать, на всякий случай, - шёпотом посоветовал Борн.

- Угу, - согласился Грог. - И яйцерезки - тоже... Вот Пинка, точно, нужно привязать!

- И баб, вместе с ним, - добавил Дроут.

Угрюмые скалы выпирали из воды и нависали над ней. Кругом валялись пожелтевшие кости, обрывки такелажа и чёрные обломки кораблей. Волны накатывались на берег, оставляя на нём белую пену; с рёвом разбивались о скалы, а брызги уносил ветер - обратно в море. Просоленные камни точились водой, а острые утёсы, до самого верха покрывал белый налёт соли. Над лежбищем сирен стоял стон стихии. Сирены тоже не молчали. Одна, как раз, подняла голову, готовясь начать свою задушевную песню. Сирена расправила крылатые плечи, прокашлялась и разинула рот, как варежку. Певица заорала так, что дубовая дверь, ведущая в кокпит, чуть не слетела с петель. Гнусавым голосом, фальшивя через ноту, она старательно выводила колыбельную для мореплавателей. Такого дерьмового исполнения Грог давно не слышал. Рулевой не выдержал напора и тут же направил корабль на рифы, где сидела эта гадина, энергично вращая штурвал и, при этом, безумно крича:

- Задавлю, падла - на хрен!

Дроут грубо отстранил его от штурвала, вернув корабль на прежний курс. Остальные сирены, словно опомнившись, хором подхватили песню товарки, исполняя музыкальное произведение, по принципу: кто в лес, кто - по дрова. Моряки бесновались, пытаясь спрыгнуть за борт и лично наколотить морду бездарным певицам. Пришлось всех запереть в кокпите, тем более, что в нём дверь показала себя с устойчивой стороны.

- Бориса за штурвал и полный вперёд! - скомандовал Авантюрист. - Он безразличен к подобным штучкам, да и мы наслышаны...

Шхуна оставляла за кормой концертный зал, на котором удивились нестандартному исходу событий. Одна сирена ртом достала бутылку спиртного, видимо с разбитого корабля и, заправски запрокинув голову, осушила её, почти до донышка. После выпитого, она по-новой запела, горланя кабацкую песню. Сбилась. Отхлебнула из горлышка ещё раз и продолжила. Срывающимся хриплым голосом, сирена выла что-то до боли знакомое, временами гнусавя, но, корабль был уже далеко и волнения постепенно стихли.

- Вот отстой! - раздражённо прокомментировал событие Грог.

- А мне понравилось, - улыбаясь, сказал Дроут. - У нас в стойбище, это произвело бы фурор.

- О - да! - согласился Авантюрист.

Он повернулся к Борну и спросил:

- А у вас?

Варвар только улыбнулся в ответ, но, ничего не сказал.

...

"Люська" вырвалась из залива и под всеми парусами неслась по "Морю погибших русалок". Узники кокпита уже давно обрели свободу, монотонно выполняя свои обязанности, а то и просто бесцельно слоняясь по палубе. Какой шёл день пути, знал, наверное, только штурман Кукиш. Справа, где-то за горизонтом, лежали "Великие Воды", таящие свои тайны не хуже, чем хранители кладов. Мореплаватели миновали город "Скопидомск", даже не взглянув в его сторону и постепенно приближались к острову "Грустное Прибежище". Проскочив его, как на духу, довольно быстро оставили за кормой город "Единорог", неумолимо приближаясь к городу "Северянин". Он находился в самой северной части страны. Это, по всей видимости, и наложило отпечаток на его название. Некоторые аборигены, проживающие за его стенами, рассказывали сказки про то, что в прошлом, "Северянин", большее время года был укрыт белыми снегами. Большинство же жителей, ныне живущих в этом городе, о снеге знали столько же, сколько и о вертолёте Сикорского. О ледяных пустынях - тоже...