- Тебе еще пучок сделать, в одну руку книгу, а в другую указку, и ни дать ни взять - училка из младших классов, пугающая детей новыми знаниями. Следующее.

Следующий наряд был также сильно раскритикован, и меня вновь отослали переодеваться. На четвертом, - это был одно из тех платьев, которое я сняла не глядя, - Люська ржала в голос.

- Блин, Ирок, тебе в рот яблоко и ты вылитая поросенок в яблоках под винным соусом. Что это за розовый кошмар? Аж глаза режет от яркости цвета. Иди, сними это безобразие.

Ну я и пошла, правда следующее платье тоже было раскритиковано и то, что я надела после него, и после, и после, и после. А потом я не выдержала:

- Блин, Люся, даже в инквизиторах имелось больше жалости, чем в тебе. Поимей совесть, чем тебе последнее не устроило, а?

- Ну, если ты на бал собралась, то ничего, а ты ведь не на бал, а на свиданку, да? И потом, совесть - о чем ты, подруга? Какая совесть и у меня? В наше время она отмирает за ненадобностью. Совесть - это роскошь, которую я не могу себе позволить. Иди давай.

- Не пойду, мы тут уже два часа дурью маемся, - уперлась я.

- Мы тут только сорок минут, и не дурью маемся, а судьбу твою устраиваем.

- Сколько, только сорок?! Вот, ты только посмотри, какое испытание мне устроила, каждые сорок минут идут за два часа.

- Иди-иди, - непреклонно настаивала Люська, и я пошла, а что еще было делать, когда напротив в кресле сидит гестаповец. И как только с ней Степка живет и еще не свихнулся. Памятник нужно мужику поставить, еще при жизни. Потому как спокойно помереть Люська ему точно не даст никогда.

Боже, никогда не думала, что купить платье это такой титанический труд. Люська безжалостно отвергла все, все, все! .. Когда я ей об этом сообщила, она подумала немного и вдруг сказала то, за что мне захотелось ее убить с особой жестокостью, а потом воскресить и убить еще раз.

- То, первое, было ничего, берем его и идем на кассу.

"Вот же, слов нет", - думала я, а потом мне на глаза попался ценник, и я таки нашла слова, много слов, изощренные, длинные и все нецензурные. Если бы меня по телевизору показывали, моя речь состояла б из одних только "пи".

- Мать-перемать, это что, цены у них тут такие? У меня сейчас инфаркт случится, да где мне столько денег взять?

- Ирок, не жмись, а? Первое свидание раз в жизни бывает, тем более с мужчиной твоих грез. Бери платье и иди на кассу. Я отлично знаю, что на твоем счету лежит довольно кругленькая сумма.

Тут она была права, на карточке у меня деньги водились: откладывала на всякие пожарные. Видно, это тот самый пожарный случай, и Люська права - когда решается судьба, жмотничать нельзя.

- Ладно. - Я подхватила платье и под одобрительным взглядом подруги направилась профукивать непозволительно крупную сумму кровно-заработанных денег.

Из магазина Люська вышла довольная донельзя, а я немного хмурая. Оказывается, расставаться с накоплениями я не люблю, словно от сердца отрываю.

- А теперь в салон красоты, - весело заявила Люська.

- Что, в салон, зачем это?! - нахмурилась я. Предчувствие твердило, что кошелек вновь схуднёт.

- За красотой, Ирок, за красотой. Она, как известно, мощная штука.

- Ага и любит жертвы, - угрюмо дополнила я, но в салон пошла, рассудив, что один раз живем и нужно это делать так, чтобы было о чем вспомнить и, хорошо бы, при этом хоть немного становилось стыдно.

Из салона красоты я выходила преобразившаяся до неузнавания и обедневшая до неприличия. В этом салоне со мной чего только не делали, некоторые моменты даже вспомнить стыдно. Люсек воспринимала все с большим пофигизмом; правильно, ведь это не ее деньги таяли, как снег по весне, а мои. Это не ее истязали разными способами, а меня, она же лишь следила за всем с хищной улыбкой, которая мне вообще ничего хорошего не сулила.

- Ну что, Ирок, как тебе поход в салон, как новая прическа?

- Странно, - неопределенно ответила я.

- Почему это?

- У меня чувство, что теперь на голове у меня вместо волос золотой запас маленькой страны. Ничто иное таких деньжищ стоить не могло.

- Да ладно тебе, это даже еще не самый дорогой салон.

- Что-о-о, - у меня голос сорвался чуть не до поросячьего визга, - есть и еще дороже?!

- Есть, - кратко ответила Люсёк, не вдаваясь в подробности, видно, чтобы окончательно не вогнать меня в шок.

- Ну что, Ирок, теперь в обувной?

Я застонала: кажется, подруга все же решила выполнить свою давнюю угрозу и поставить меня на шпильки. Шпильки - это такие штуки, тонкие и длинные, по ошибке принятые кем-то за каблуки. Чаще туфли на шпильках метко называются лодочками. И действительно, если нет умения передвигаться на них без последствий, то походочка очень похожа на лодку во время шторма: коленки дрожат, ступни поворачиваются - вот именно потому при ходьбе шатает немилосердно. За свою жизнь я лишь раз надела это пыточное устройство: на выпускной, и то только потому, что Люська уломала. Смогла дойти в них до школы, просидеть на торжественной части и доковылять до кафе, а потом нервы отказали, и я стащила этот кошмар с ног. Так и просидела до утра за столиком босиком. Было бы странно согласиться на танец и выйти без обуви. Хотя к концу ночи многие дамы были босиком, но к тому моменту я клевала носом, готовая вот-вот уснуть там, где сижу. Издержки любого алкоголя. А что еще делать, когда даже потанцевать не можешь? Только пить, чем я, собственно, и занималась. И вот теперь она вновь замыслила недоброе. Только через мой труп.

В обувном мы спорили до хрипоты. Люська подсовывала мне немыслимые туфли с наворотами, где присутствовали не только проклятущие шпильки, но и платформы, чуть ли не в пять сантиметров. Я твердо отказывалась надевать это издевательство для ног, намертво вцепившись в понравившиеся туфельки на небольшом каблуке.

- Люська, я не буду это надевать. Мне такое грозит не первым свиданием, а моргом или переломом, возможно со смещением, а я уже стара, кости долго срастаться будут.

- Не преувеличивай, они очень удобные и устойчивые. В них твои ноги будут казаться очень стройными и длинными.

- Нет, плевать мне, как и что будет казаться, тем более мне на это будет плевать, если я слечу с лестницы и сломаю шею.

- Тьфу, черт с тобой, бери, что понравилось, и пошли. Я есть хочу, целый день шляемся.

Я обрадованно упорхнула в сторону касс, не обращая внимание на угрюмую подругу, что-то тихо бубнившую себе под нос.

В кафе Люська ела за двоих, а мне почему-то совсем не хотелось кушать; может, перенервничала, а может быть, одолевало сомнение, стоило ли тратить так сильно с таким трудом заработанные денежки. Но если мысли такие скверные, то почему мне так хорошо, словно парю в облаках вольной птицей? Странно... но есть, в любом случае, не хотелось, хотя-я-я... можно побаловать себя мороженым, тем более за соседним столиком малыш с таким аппетитом поглощал холодное лакомство, что вызывал неконтролируемое слюноотделение. Явно вкусно.