Куда схорониться, да чтоб и с лопатой не достали, хрен его знает. Лечу, глаза вылупила, в платье проклятущем путаюсь, но молчу, конспирацию сохраняю, хотя незачем: как видно, права была, все они там, голубчики-извращенцы-тунеядцы, на шоу. Взглядом пространство ощупала, каждый кустик, каждый камень, ну вот негде прятаться. Надежда угасала на глазах, вера - та давно сдохла. Забежала за какой-то каменный дом (их тут полно было, куда ни плюнь), прижалась к стене, спряталась в тень и стала красться, маскируясь под зелень. Доме на пятом попалась мне на пути телега, а в нее не то вол, не то конь такой, не то корова впряжена - я в них, как и в машинах, не разбираюсь. В телеге той оказались шкурки, ткани, меха и мешки какие-то. Вот я, недолго думая, под шкурки занырнула и сверху побольше накидала. Лежу, не шевелясь, рот рукой зажала и стараюсь вовсе не дышать. Молилась только, глаза зажмурив.

Лежала-лежала, а никто меня не находит. Осторожно край шкурки приподняла и одним глазом посмотрела. Ни черта не видно, только задницу вола-лошади-коровы, и чавканье слышно, явно животное что-то ест. Чую, с меня кусок ткани ползет, я глаза выпучила, схватилась за него, но куда там, все равно ползет. Вот тут-то мне и стало понятно, чем животинка чавкает - это она под шумок товар тырит и жрет.

- Ай, тварь ты такая! - заорал кто-то совсем рядом.

Я сжалась вся, думаю - все, кабзда, нашел динозавр хренов.

- А ну плюнь, шельма. Иш чаво удумала, товар жрать! Плюнь, сказал, а то сдам тебя на мясо.

Животинка обиженно заревела, но, судя по тому, что натяг ткани ослаб, товар выплюнула. И чую я, кто-то по мне руками елозит, настойчиво так щупает, видно, понять не может, кто ему тело в телегу подкинул. Ткань приподнялась, и я уставилась карме в глаза, обычные такие, каких в России полным-полно, вот только не добрые они были. Тут я всецело животинку поняла: такой сдаст на мясо и глазом не моргнет. Вот прямо сейчас он рот открыл, собираясь крикнуть и сдать меня. Капец мне.

Сдать меня мужик не успел. Как раненый в самое деликатное место бык, заорал то ли рожок, то ли труба, а за ней и что-то загрохотало, а потом кто-то как завопит:

- Древний, древний!

Мужик тут же про меня забыл, ломанулся куда-то. Я с облегчением вздохнула и расслабилась.

Мимо телеги кто-то бегал, шум стоял, гам, скрежет металла и еще что-то... непонятное, гул что ли. За гулом пришел ветер такой силы, что с меня шкурки враз смело, пришлось даже вцепиться в борт телеги.

Угх, угх, хлоп, хлоп - словно кто ковры выбивает.

Звук нарастал, становился ближе и ближе. Небо надо мной потемнело, и я таки посмотрела вверх. Мама моя родная, забери меня отсюда! Прямо над телегой завис самый настоящий дракон, раз в десять крупнее того птеродактиля, что за девушкой гнался. Дракон махал крыльями без устали, поднимая грязь и мелкую утварь в воздух.

Животинка, впряженная в телегу, верещала, будто ее уже жрут. Хотя я бы тоже заверещала, если б ступор не напал. А так сижу, глаза выпучила, рот открываю и за бортик, как за спасательный круг, держусь.

Дракон круги вокруг телеги наворачивает, белыми крыльями воздух взбивает и огнем то налево, то направо плюется. Народ в панике бегает, их шоу, как видно, кончилось, теперь время и другим развлечься. Вот они и кричат, мимо домов горящих носятся, а дракон им еще прицельно так тонкой струйкой под ноги плюет, а некоторым еще в задницу - подгоняет. Бедлам еще тот.

А потом ему это развлечение, видимо, надоело. Завернул дракон лихой вираж, крылья сложил и камнем вниз стал падать. И ладно б просто падать, так нет, прямо на телегу, а там я. Животинка тоже дракону не рада, мечется, да сбежать не может, привязана крепко.

Дракон падать прекратил, лапы когтистые, как шасси, выпустил, ими вола (пусть будет он) схватил, крылья расправил и ввысь рванул. А телега тоже ввысь рванула, ну и я вместе с ней. Не везет все же, млять.

Летим, хорошо летим, быстро так. Я ору, вол тоже орет, только с моего языка мат чистейший сливается, а животинка такой речи не обучена. Дракон ни черта не замечает, знай себе крыльями по воздуху шмякает. Оно и понятно, кто мы в сравнении с ним? Вот и вол на один зубок, а моя тушка за таракана сойдет.

Я в бортик вцепилась, из последних сил держусь, а ладони от страха влажные сделались, скользят предательницы, пальцы ноют, их еще и судорогой сводит, и падать ох как не охота. Дракон невысоко летел, так, этажей двенадцать, если упаду, уже и чертежи не помогут меня собрать. Страшно. Потому и вишу из последних сил, губу в кровь закусываю и молюсь еще сильнее, чем раньше молилась.

Когда что-то захрустело, думала - руки уже отвалились, но нет, то не они были, то тележка, а точнее крепление, ну, то самое, за которое вол крепился, черт знает как называется. Так вот, оно так хрусть и потом еще хрусть, и еще хрусть, а под конец - крах, и я испытала на себе свободное падение. Не пожила ведь толком, как жить-то охота.

- А-а-а!

Меня тряхануло, а тележка зависла между ветвями огромного дерева. Я пошевелилась, тележка тоже. А выбираться как-то ж надо, а то до земли еще далеко лететь - не убьюсь, конечно, насмерть, но поломаюсь знатно. Я попробовала другой ногой пошевелить. Ничего, вроде держится. Сделала вторую попытку - тоже без последствий. Вот тогда-то и осмелела на свою голову. Вот никогда не спускалась по дереву как по горке, а тут пришлось. Уши зачем-то руками закрыла, может, боялась - оторвутся о ветки. Компактно сложилась в три погибели и жду. А эта зараза передумала падать и снова зависла.

Бог знает, как я умоляла мне помочь, пока с телеги на ветку перебиралась, хорошо, та прямо перед глазами оказалась.

"Господи, помоги, второй раз мои нервы такого экстремального спуска не выдержат".

Помог, наконец-то помог. Спустилась я с того дерева и в сторонку отбежала, аккурат к тому моменту, как телега изволила рухнуть вниз. Посмотрела я на то, что от нее осталось, перекрестилась и на месте потопталась. Что-то ноги мёрзнуть стали. Смотрю вниз и офигеваю, вроде ж минимум осень была, а тут сугробы по колено. И стою я как дура в своем платье мечты и тапочках посередине поля белоснежного, куда ни кинь взгляд - всюду белым-бело и никого.

Приплыли, точнее прилетели.

Как видно, не бог меня услышал, ох не он, коль такую подлянку подкинул. Это что же за мир такой - сразу не убьют, так изнасилуют, не изнасилуют, так потом сожрут, не сожрут, так об землю шмякнут, а не шмякнут, так вообще заморозят. И никому-то меня не жаль, такую красивую и в белом.