- Я не пойду, - прогундел в трубку Степка.

- Тебя никто и не зовёт, медведь мой вечно спящий, закрывай глазки и соси вон свою лапу.

Я посмеялась тихо над их милой беседой и сбросила вызов, услышав возню и сопение совсем иного вида, более... интимного, очень более.

Странная они парочка. Когда Люська так подначивала мужа, мне казалось, что она послана ему за какие-то ну очень плохие дела. Возможно, в прошлой жизни он как минимум был тираном, изводившим свою страну непомерно огромными налогами, несправедливыми казнями и порчей всего, что двигалось, а что не двигалось - пинал и тоже портил. Вот после такого грехопадения ему Люську и могли подсунуть как орудие истязания его нервной системы и мозговой деятельности. Впрочем, как ни странно, Степка никогда не обижался на жену и в пылу особой нежности называл ее мутирующей пираньей. На что она тут же отвечала не менее нежной кличкой: "Долбоклюв чешуйчатый". Обычно после этого они смеялись и целовались так, словно вокруг никого не было, а они уже в собственной постели. Если у их страсти в свидетелях была не только я, но и проходящие мимо мужики, они дружно вздыхали и тянулись к сигаретам. Честно говоря, меня и саму порой посещала та же мысль. В общем, их любовь была нежной, трепетной, страстной и немного экзотичной. Но, похоже, такое дело их устраивало.

"А как будет у нас с Юркой?" - вдруг непрошеной нагрянула мысль, и все - я была потеряна для этого мира.

Глупо улыбаясь, я порхала по комнате и собиралась на встречу с Люськой. Практически на автомате дорисовала своё лицо косметикой; не глядя в зеркало, уложила волосы, прихватила сумочку и выпорхнула из квартиры. В голове крутилась песенка: "Миленький ты мой, возьми меня с собой, там, в краю далёком, буду тебе женой..."

А потом она как-то сама собой сменилась на: "Никуда не денешься - влюбишься и женишься. Ла-ла-ла-ла-ла, не отстану я. От меня ты прячешься, только ты мне нравишься. Ла-ла-ла-ла-ла, так что это всё зря".

Наверное, сейчас я действительно выглядела нелепо: улыбаюсь непонятно чему, пою, что мне вообще не свойственно, и танцую, делая такие движения, какие в здравом уме фиг бы стала делать. Вот увидела бы меня сейчас Люсёк и все, не меньше недели бы насмешками изводила. Но... "Любовь нечаянно нагрянет, когда ещё совсем не ждешь, и, подловив тебя с берданкой, в упор по органу шмальнет".

Несмотря на то, что до кафе мне всего два шага, а времени на сборы аж два часа, я так замечталась, что на встречу с Люськой опоздала на пятнадцать минут. О чем та не забыла высказаться:

- Смотрю, сильно тебя приложило, мало того, что опоздала, так вся любовь твоя на лицо или на лице, скорее. Накрасить глаза разными тенями - это, несомненно, круто, смелое решение.

- Что? - "Как разными, как умудрилась-то?"

- Подруга, а ты на себя в зеркало-то смотрела?

- Не особо.

- Оно и видно. Хорошо, что хоть не через весь город так шествовала.

Люська открыла свою сумочку, покопалась в ее необъятных недрах и выудила на свет божий небольшое зеркало, а потом поднесла его ближе к моему лицу.

"Н-да-а-а, картина маслом "Не ждали, а вот она я - представительница внеземных цивилизаций"".

- Мамочка родная! - ужаснулась я и полезла в сумочку за влажными салфетками.

Быстренько стерла с себя всю боевую раскраску бывалого индейца, - и как только умудрилась? - наскоро пригладила волосы расческой и, посмотрев, как тихо ржет подруга, почти обиделась, но потом передумала и тоже засмеялась.

- Ну, бывает и такое. А с кем не бывало-то? - философски рассудила я, пожимая плечами.

- С тобой раньше точно никогда не бывало.

- Все бывает впервые, это любовь.

- Заметно. Ну ладно, рассказывай и в подробностях.

Ну, я и рассказала, в красках, с жестами. И закончила фразой:

- ... ну вот так мы и проговорили, пока я не уснула. Он пригласил меня на свидание, в пять. Я даже не знаю...

- Чего ты не знаешь? Не знает она, конечно иди, нет - беги даже.

- Мне надеть нечего, совсем. Я ж уже и не помню, когда последний раз на свидании была. Вот когда? Эх, я все в джинсах да в футболках рассекаю. Из юбок - какие-то старые тряпки, из блузок - только свитер. А платье... Да отродясь я их не носила. И что делать?

- Брать руки в ноги и идти покупать, - решительно настояла Люська, вскочила со стула, сдернула с другого меня и потащила в ближайший магазин шмотья. Уж в этом она разбиралась: шопоголик с многолетним стажем.

В магазине Люська была королевой, я в том смысле, что она точно знала, что где лежит, висит или стоит, как найти лучшее и не налететь на ширпотреб. Продавцы для нее авторитетными советчиками не являлись, верила подруга лишь своим глазам. Когда мы зашли в магазин, Люська безошибочно рванула к платьям моего размера. Из кучи нарядов на любой вкус ею тут же были отсеяны непригодные, кричащие, скучные и нелепые. В результате она сняла с плечиков три длинных платья, четыре короткое и одно ну очень короткое со всех сторон.

"Последнее точно не надену", - мелькнула мысль, и я, чтобы изобразить кипучую деятельность и показать свою заинтересованность, тоже сняла пару нарядов.

Люська хмыкнула, вывалила на меня все, что отобрала, и, развернув на сто восемьдесят градусов, подтолкнула в спину в направлении примерочной кабинки.

- Давай шустрее, жду тебя тут, будем устраивать показ мод.

Я обернулась и увидела, как Люська села в большое кресло и вооружилась толстенным журналом "Гламур". Она посмотрела на застывшую, аки статуя самой себе, меня и сделала мне ручкой, мол: "Давай, чеши в кабинку, что приросла к месту?" Я вздохнула и выполнила молчаливый почти приказ подруги. С ней спорить бесполезно. Проще выполнить, что требует.

В примерочной я разделась до нижнего белья и натянула первое попавшееся под руку платье, с трудом застегнула длинную молнию на спине - думала, руки поломаю и шею сверну. Честное слово, вот лучше б в джинсах пошла.

Я взглянула на себя в зеркало и осталась довольной: вполне себе милое платье, не длинное, чуть выше колен, с небольшим разрезом по правой ноге. Платье было глубокого черного цвета, и не сказать, чтобы сильно закрытое, но и открытым оно не было: неглубокий круглый вырез, длинные узкие рукава... По мне, так платье сидело замечательно. "Вот его-то мы и возьмем, - решила я. - Не придется все это барахло мерить". И вышла под ясные очи подруги.

Люська окинула меня беглым взглядом.

- Дальше, - буркнула она и вновь приступила к чтению, а мне захотелось ее стукнуть этим самым толстенным журналом. Коза.

Когда я надела второе платье и вышла из примерочной, Люська придирчиво осмотрела меня и хмыкнула: