- Раз у тебя есть камень, то почему ты не вернулась домой после того, как всех твоих братьев убили?
- Старейшины казнят меня, если узнают, откуда демоны прознали про камни и портал. Если же я открою проход в незнакомый мир, но рискую оказаться в еще более трудном положении, нежели сейчас. Этот мир не худший, в который я могла попасть. И если сохранять осторожность, можно и дальше водить демонов за нос, оставаясь за пределами их досягаемости. Только раз я была в критической близости от провала, но тогда меня спасло появление Элоди, которая почему-то интересует демонов даже больше, чем хранящийся у меня камень.
- Тебе известно, сколько точно камней уже есть у демонов?
- Около восьми, но точно сказать я не могу. Может девять, или уже даже десять. Я знаю только, что сейчас проход на Землю закрыт, значит, больше никто из "народа" не сможет попасть сюда, пока мы не вернемся назад. Я была свидетельницей того, как демоны поймали двух таких, как я, но те предпочли самолично уничтожить камень, убив себя, нежели сдаться в руки врага. Невозможно передать словами, какое сильное чувство вины и презрения к себе я испытываю за то, что подвергла опасности весь мой народ и мой мир. Правильно говорят ваши люди: благими намерениями выложена дорога в Ад. Когда хочешь сделать лучше для всех, все обязательно становится только хуже. Но это еще не все, в чем я виновата. Камень, который я продолжаю хранить, принадлежал не мне, а моему брату Фиару. Свой же добровольно отдала демонам взамен на собственную безопасность. Тогда я не видела другого выхода. Я была одинока и напугана. Предпочла сдаться. Честно говоря, до сих пор не понимаю, почему Фиар отдал мне камень перед смертью, хотя точно знал, что я предала их. Сначала я решила, что лучше отдать камень от греха подальше, но потом возненавидела себя за это. С того дня, как я отказалась подчиниться, демоны снова ведут за мной охоту, но мне все еще удается уходить.
- И чего ты теперь хочешь от меня? - спросила Фиби, неотрывно смотря на небольшое возвышение на рукаве Крайм, где под тканью скрывались часы.
- Мы с тобой откроем охоту на демонов, чтобы вернуть все камни. Только после этого я со спокойной душой смогу вернуться назад, в противном случае мне лучше умереть, сражаясь, нежели быть застреленной в спину во время очередного побега.
- Охоту на демонов? - Фиби не могла поверить своим ушам. - Ты ведь не серьезно, да? Ты ведь не думаешь, что у нас двоих хватит на это сил? - не в силах усидеть ровно, она подалась корпусом вперед к своей напарнице.
- Честно говоря, нет. Единственное, на что я действительно рассчитываю, что нам удается уничтожить как можно больше камней, прежде чем нас схватит. Ты - будущая жница, и уже почти закончила свое обучение, значит, демоны не посмеют убить тебя, чтобы не разозлить куда более могущественные силы, к тому же ты обладаешь могуществом, что же касается меня...то моя жизнь не стоит ничего.
/////
Кью била кулаком в стену, снова и снова, просто чтобы почувствовать боль. Шероховатая поверхность кирпичей уже давно окрасилась ее кровью, а ударные костяшки превратились в кровавое месиво из костей и поврежденных тканей. Ничего из этого не волновало ее. Кью привыкла к тому, что ее тело восстанавливается быстро, но сейчас ей этого не хотелось. Все, о чем она могла думать, так это чтобы вывести свои руки из строя. Обезвредить бомбу, предотвратить новые жертвы.
Все убийцы одинаковы. Ты обязательно снова кого-то убьешь.
Так сказала женщина в тот день, когда Кью впервые поместили в закрытую одиночную камеру. Тогда у нее еще было имя, которого она больше не помнит. Должно быть, это и к лучшему.
Каждый новый удар разрядом тока отзывался в каждой клетке ее тела. Слезы бы жгли глаза, если бы она умела плакать, но даже боль не помогала прочистить разум. Перед глазами стояла сплошная пелена из мышц, желтовато-белых костей, искореженных, обугленных конечностей и вывернутых на изнанку внутренних органов.
Не в силах справится с этой ужасной болью, пожирающей ее изнутри, Кью начала истошно кричать, так, что ее крик был слышен, наверное, в каждом кабинете и каждой камере.
Пожалуйста, верните меня в камеру.
А лучше убейте меня.
Застрелите меня.
Задушите.
Разорвите на части.
Рвите мои мышцы и грызите мои кости.
Жгите мою плоть.
Уничтожьте меня.
Спасите меня.
К несчастью, единственное, чего она добилась, - большой дозы транквилизатора и смирительную рубашку.
Когда Кью лежала на койке, пристегнутая железными цепями, пребывая уже в полубессознательном состоянии, один из докторов склонился над ней. Наверное, это был доктор, но она уже не различала ничего, кроме размытого бледного пятна вместо его лица.
- Ничего, дорогая, больше ты ничего не вспомнишь, я обещаю.
/////
Так холодно.
Она ворочалась из стороны в сторону, пытаясь натянуть одеяло повыше, закутаться в него с ног до головы, чтобы хоть так почувствовать себя в безопасности. Хотелось верить, что есть хоть какой-то слой, отделявший ее от внешнего мира, то, что могло защитить от бед, приходивших снаружи.
Воздух, заходящий в ноздри, обжигал, кожа была сплошь покрыта мурашками, ледяные онемевшие конечности. Холодно. Больно.
Эти ощущения так хорошо знакомы. Ледяная вода, давящая на грудь и словно в тисках сжимающая голову, волны, утягивающие дальше и дальше от берега, то поднимающие над поверхностью воды, то утаскивающие на самое дно. Это беспомощность. Отречение. Это конец.
А затем все начинается сначала.
Кью бы многое отдала, чтобы перестать помнить. Но разве у нее осталось что-то, что можно отдать? Даже ее собственное тело не принадлежит ей. Ее память - сосредоточение страшных, по-настоящему скверных историй, а мозг - клетка для них.
Очередного срыва не избежать, это только дело времени. И это новый цикл, новая кровь на ее руках.
Самоубийство кажется легким и правильным выходом из этого замкнутого круга.
Удавка на шее, нож в сердце, удар током, утопление, четвертование...Все это так же часть ее воспоминаний.
Доктор обманул ее, впрочем, они всегда лгут, стараясь облегчить страдания своих пациентов. Никакие таблетки и даже сотни уколов не заставят ее забыть то, чем она является.
Уж лучше снова вернутся в клетку, где она, по крайней мере, не сможет никому причинить вред.
/////
Это был действительно прекрасный дом. Старинный трехэтажный особняк с гладкими белоснежными стенами, витиеватыми колонами, красивыми мраморными статуями у входа, мощной лестницей, расходящейся из одной точки на два потока и снова сливающейся в другой. Казалось бы, идеальный и продуманный до малейших мелочей. Стены, увешанные старинными полотнами, среди которых, конечно же, только подлинники. Мебель внутри исключительно деревянная, из самых дорогих пород дерева. Серебряная и фарфоровая посуда, китайские вазы каких-то там династий, старые, пожелтевшие от времени карты на стенах под толстыми непробиваемыми стеклами. Красота в таком виде и таком количестве навевала скуку. Жить в месте, которое по общечеловеческим канонам считается обителью духа и свидетельствует об исключительно возвышенном вкусе его хозяев, на самом деле то же самое, что жить в музее. Это не более чем коллекция вещей. Не более чем просто дом. Не более чем способ продемонстрировать собственное финансовое превосходство.
Анне разрешили свободно перемещаться по дому и зимнему саду, но не дальше. Ей выделили комнату, по размеру превосходящую дом, в котором она жила с мамой, где было множество игрушек, которые ее совсем не привлекали, разнообразной электроникой, к которой она ни разу не притронулась, и книг, которые почему-то совсем не вызывали никакого интереса. Ей приносили исключительно сказки и приключенческие романы, которые ей раньше нравились, но сейчас казались глупыми и нереальными. Лучше бы это была инструкция по ремонту бойлера!